Фернан Пинто - Странствия

Видели мы также великое множество змей с капюшонами, толщиной с человеческое бедро и столь ядовитых, что, по свидетельству негров, стоит только слюне этих гадов попасть на живое существо, как оно тотчас падает мертвым на землю, и никакое противоядие уже не в силах ему помочь. Мы видели еще других змей, уже без капюшона и не столь ядовитых, но гораздо более длинных и толстых, с головой размером с телячью. Про них нам рассказывали, что они хищники и охотятся следующим образом: они взбираются на верхушку какого-нибудь дерева в лесу, которые в изобилии покрывают эту землю, и, зацепившись концом хвоста за ветку, но не отпуская ее, свисают с нее, спрятав голову в кусты подлеска и прижав ухо к земле. Таким образом они в ночной тишине слышат всякий шум и, если мимо них пройдет бык, кабан, олень или какое-либо другое животное, захватывают его в пасть и, во что бы ни вцепились их зубы, подтягивают к себе наверх, так что нет живого существа, которое могло бы их избежать.

И, наконец, мы здесь видели большое количество бурых и черных обезьян размером с большую собаку наших пастухов; обезьян этих негры боятся гораздо больше всех прочих животных, ибо они нападают с такой смелостью, что никто не может с ними сладить.

О том, что произошло со мной в Панажу у короля батов, прежде чем он отправился в поход на Ашен

Поднявшись по этой реке семь или восемь легуа, мы прибыли в небольшое селение под названием Баторрендан, что на нашем языке значит «жареный камень», в четверти легуа от города Панажу, где в это время король батов готовился к походу на Ашен. Как только он узнал, что я везу ему подарок и письмо от коменданта Малакки, он приказал меня встретить шабандару {70} 70 Шабандар — искаж. «шахбандар». В малайских странах — лицо, ведавшее в портах торговлей и сношениями с иностранцами. , главному военачальнику. Последний на семи ланчарах и двенадцати баланах пришел за мной в тот порт, где я стал на якорь, и перевез меня под великий грохот барабанов, звон колоколов и крики толпы до пристани города под названием Кампалатор; здесь ожидал меня бендара, губернатор королевства, с целой свитой оуробалонов и амборражей {71} 71 Амборража — точнее: «хамба-раджа» («слуга правителя», малайск.) — титул, который носили лица довольно высокого ранга. , то есть самых знатных из придворных, однако большинство их или даже почти все были весьма бедны, если судить по внешности их и по одежде, из чего я заключил, что страна эта не столь богата, как считали в Малакке.

Когда я прибыл во дворец короля, я прошел сначала в первый двор и там у входа во второй увидел пожилую женщину, окруженную людьми, гораздо более благородными и лучше одетыми, чем те, кто меня сопровождали. Эта старуха подала мне знак рукой, как бы приглашая пойти, и с печальным и суровым видом произнесла:

— Твой приезд, человек из Малакки, в страну короля, моего повелители, столь же желанен ему, как дождь в засуху нашим рисовым полям. Входи уверенно и ничего не бойся, ибо мы уже все по милости господа уподобились вам и уповаем на него так же, как и вы, до последнего вздоха вселенной.

Пройдя во внутренность дворца, где находился король, я оказал ему знаки почтения, трижды преклонив колено, после чего передал ему привезенные мною письма и подарок. Принимая их, он изъявил большую радость и спросил меня о цели моего приезда.

На это я ответил согласно указаниям, которые мне были даны, что прибыл я для того, чтобы служить его величеству в предпринимаемом им походе и собственными глазами увидеть город Ашен и его укрепления, а также узнать, сколько брас глубины имеет река и могут ли войти в нее большие корабли и галионы, ибо комендант Малакки решил, дождавшись подкреплений из Индии, прийти на помощь его величеству, чтобы предать в его руки злодея Ашенца. Все это бедный король, поскольку сказанное соответствовало его желаниям, принял за чистую монету и, поднявшись с помоста или трибуны, на которой он сидел, встал на колени перед черепом коровы с позолоченными рогами, лежавшим на чем-то вроде полки для тарелок или кувшинов и украшенным множеством душистых трав, и, протянув к нему руки, произнес, почти плача:

— Ты, что, подобно матери, кормящей своего дитятю, питаешь всех тех, кто жаждет твоего молока, хоть и не понуждает тебя к этому материнская природа, ибо неведомы тебе ни плотское совокупление, ни труды и муки, кои приходится испытывать тем, от которых мы все рождены, молю тебя от всего сердца: на тех солнечных лугах, где великая плата и вознаграждение, которую ты получаешь за свои благодеяния, вселяют в тебя радость, что ты их совершила, сделай так, чтобы не лишился я расположения этого доброго коменданта и он осуществил свое намерение, о котором я ныне услышал.

На что все его приближенные, воздев трижды руки, прокричали:

— Pachi Parautinacor! — что значит: «Увидеть это и тут же умереть!»

После этого все погрузились в грустное молчание, а король повернулся ко мне и, утирая слезы, исторгнутые из его глаз горячей молитвой, подробно стал расспрашивать меня об Индии и Малакке. Затем он отпустил меня с милостивыми речами, обещая хороший сбыт товарам, которые мусульманин привез от коменданта, — а мне это было всего важней.

Все то время, что я здесь провел, король был поглощен подготовкой к походу на Ашен и не занимался ничем, кроме того, что имело отношение к этому предприятию. Поэтому через девять дней после моего прибытия в Панажу, столицу этого Батского королевства, он отправился за пять легуа в некое место, называемое Турбан, где его ожидала большая часть его людей. Туда он прибыл за час до захода солнца, без какого-либо шума или громкого ликования из-за траура по трем его сыновьям, скорбь о которых всегда была написана на его лице.

Как батский король вышел из Турбана в поход на Ашен и о том, что он сделал после того, как встретился с неприятелем

На следующий день король немедленно выступил из Турбана на Ашен, отстоявший от него на восемнадцать легуа. В войске его было пятнадцать тысяч человек, из которых только восемь тысяч баты, а остальные менанкабы, лузонцы, андрагиры, жамбы и борнейцы {72} 72 …менанкабы, лузонцы, андрагиры, жамбы и борнейцы. — Менанкабы — племена минангкабау центральной Суматры; лузонцы — видимо, выходцы из приморских областей Калимантана; андрагиры — обитатели области Индрагири в северной Суматре; борнейцы — выходцы из области Бруней в северном Калимантане. , которых князья этих стран послали батскому королю в помощь; кроме этого с ним было сорок слонов, двенадцать повозок с орудиями мелкого калибра, как-то фальконетами и полевыми, в которые входили две мортиры и небольшая бронзовая пушка с гербом Франции, находившаяся на корабле, который в 1526 году, когда Индией управлял Лопе Вас де Сампайо, прибыл сюда с французами и капитаном и штурманом которого был некий португалец по прозвищу «Розадо», уроженец Вила-де-Конде.