Фернан Пинто - Странствия

И, знаком заставив посторониться десять или двенадцать человек, предложил мне посмотреть туда, куда он указывал. Я взглянул и увидел много трупов, лежащих ничком в луже крови, а в одном из них я узнал моего спутника, мусульманина Кожу Але, фактора коменданта. Все это так поразило и ошеломило меня, что я, как безумный, простерся у ног слона, на котором восседал король, и, заливаясь слезами, воскликнул:

— Умоляю тебя, повелитель, возьми меня лучше себе в рабы, но только не убивай, как тех, кто здесь лежит, ибо верой христианина клянусь тебе, что не заслужил этого. И не забудь, что я племянник коменданта Малакки, который заплатит тебе за меня столько денег, сколько ты захочешь, а здесь у тебя есть мой журупанг с большим количеством товаров, который ты можешь взять, если тебе это будет угодно.

На это он ответил:

— Упаси боже! Как это так? Неужели я такой злодей, что способен был бы на такое? Не бойся ничего. Садись и отдохни, ибо я вижу, что ты устал, а потом, когда ты придешь в себя, я расскажу тебе, почему я приказал казнить мусульманина, который был твоим спутником. Будь он португалец или христианин, клянусь тебе своей верой, я не сделал бы этого, убей он даже моего сына.

Тем временем он велел принести мне горшок с водой, которой я выпил очень много, а также приказал обмахивать меня опахалом — на что ушел добрый час. Убедившись, что я оправился от испуга и могу уже отвечать как надо, он сказал:

— Ты прекрасно знаешь, португалец, поскольку это, верно, тебе рассказали, что некоторое время тому назад я убил своего отца. Сделал я это потому, что, как мне стало известно, он хотел убить меня сам, так как злые люди внушили ему, будто моя мать забеременела от меня, — о чем я и помыслить бы не мог. Но так как он безрассудно поверил этим сплетням и решил непременно меня убить, я предпочел убить его первый, и один бог знает, насколько мне это было тяжело, потому что я всегда был ему добрым сыном, и вот тебе доказательство: для того чтобы мать не осталась такой же бедной и беззащитной вдовой, как иные, я взял ее в жены и отверг многих других, которых мне сватали как в Патане, так и в Бердио, Танаусарине, Сиаке, Жамбе {86} 86 Сиак, Жамбе. — Сиак — обширная область в бассейне большой роки того же названия на Суматре, расположенная на западном берегу Малаккского пролива против Малакки. Жамбе — точнее: «Джамби» — область в бассейне реки Джамби в южной части Суматры. Сиак, Индрагири и Джамби лежали в заболоченных низинах крупных рек и были лишены удобных гаваней. Каждая из этих областей управлялась вождем конфедерации различных племен, причем особо значительную роль играли племена минангкабау, населявшие внутренние районы центральной Суматры. и Андрагире и которые были сестры и дочери королей, хотя мне могли дать за ними большое приданое. А для того чтобы избежать пересудов злоречивых людей, которые готовы болтать все, что только придет им в голову, и ничего не боятся, я велел объявить повсюду, чтобы никто больше не смел говорить об этом деле. А так как твой мусульманин, который тут лежит, упившись вчера в обществе других таких же собак, как и он, сказал обо мне такое, что и повторить стыдно, называя меня громко и открыто свиньей и хуже свиньи, а мать мою сукою в течке, я вынужден был, чтобы защитить свою честь, воздать ему по заслугам и с ним вместе казнить и других собак, ему под стать. Поэтому очень прошу тебя, как друга, не считать дурным то, что я сделал, ибо уверяю тебя, что ты меня этим очень огорчишь. Если же ты думаешь, что я совершил это в расчете завладеть грузами малаккского коменданта, поверь мне, что такое мне и в голову не приходило, и это ты можешь утверждать с полной уверенностью, в этом я клянусь тебе верой своей, ибо я всегда был большим другом португальцев и таковым останусь, покуда жив.

Я же, оправившись немного от испуга, хотя до сих пор еще не совсем пришел в себя, ответил ему, что его величество, приказав казнить этого мусульманина, оказало большую услугу брату своему — коменданту Малакки, ибо злодей этот переворовал у него все товары, а меня самого пытался уже два раза отравить, чтобы я не мог раскрыть его плутни хозяину. А кроме того, этот сукин сын всегда ходил пьяный и болтал все, что только ни приходило ему в голову, как собака, лающая на всякого прохожего.

Ответ мой был нескладен, да и сам я едва понимал, что говорю, но король им остался доволен и, подозвав меня к себе, сказал:

— Вижу по твоему ответу, что ты прекрасный человек и большой мне друг, ибо не увидел ничего плохого в моих поступках, не то что эти псы, которые здесь лежат.

И, вынув из-за пояса крис {87} 87 Крис — кривой малайский кинжал. , украшенный золотом, подарил мне его, приложив к нему письмо к Перо де Фарии, где весьма неубедительно оправдывал свой поступок.

Я распрощался с ним как только мог любезней и, сказав, что собираюсь пробыть здесь еще десять или двенадцать дней, немедленно сел на свой журупанг и, не теряя ни минуты, собственноручно отдал швартовы и поскорее отвалил под парусами, так как из-за великого страха, который я пережил еще так недавно, мне казалось, что за мною гонится вся страна.

О том, что случилось со мной после того, как я отплыл из реки Парлес, и до прибытия моего в Малакку, а также о сведениях, которые я сообщал Перо де Фарии касательно некоторых вещей

После того как в субботу почти на закате солнца я с такой поспешностью отплыл из реки Парлес, я продолжил свой путь до полудня вторника, в каковой угодно было господу богу, чтобы прибыл я на острова Пуло-Самбилан {88} 88 Пуло-Самбилан — острова Пулау-Сембилан у западного берега Малаккского полуострова против Селангора. , первую землю Малайского побережья; там я застал три португальских корабля, из которых два пришло из Бенгалии, а один из Пегу. Капитаном на последнем был некий Тристан де Га, бывший воспитатель дона Лоренсо, сына вице-короля дона Франсиско де Алмейды, которого Миросен убил на Шаулском баре {89} 89 …сына вице-короля Франсиско де Алмейды, которого Миросен убил на Шаулском баре. — Речь идет о Лоренсо де Алмейде, сыне португальского вице-короля, погибшего в морском сражении под Чаулом в 1508 г. Миросен — искаж. «Мир-Хуссйн» — флотоводец египетской эскадры, разгромившей португальскую флотилию. и о котором много пишется в исторических сочинениях об открытии Индии.

Этот Тристан де Га тотчас снабдил меня многим, чего мне недоставало, как-то: швартовыми, матросами, двумя солдатами и лоцманом, и в течение всего плавания он и остальные два корабля охраняли меня, пока я не отдал якорь в Малаккском порту. Едва я сошел на берег, как немедленно отправился в крепость, чтобы увидеть коменданта и сообщить ему обо всем, что произошло в пути. Я доложил ему подробности об открытых нами реках, портах и бухтах на острове Суматра как со стороны Внутреннего моря, так и со стороны океана, присовокупив к этому сведения о торговле между собой этих стран, с Португалией еще не торговавших. Все сведения о побережье с его гаванями и устьями я приводил с их названиями и указанием их широт в градусах, а также с промерами дна согласно полученной мною инструкции. Сообщил я и сведения о заливе, в котором погиб Розадо, командир французского корабля, и Маталоте де Бригас, капитан другого корабля, который, сбившись с курса из-за дурной погоды, зашел в Диу в 1529 году, когда еще был жив султан Бандур, король Камбайи, который всех проживавших там французов, числом восемьдесят два, обратил в магометанство {90} 90 …когда еще был жив султан Бандур, король Камбайи, который всех проживавших там французов, числом восемьдесят два, обратил в магометанство. — Бандур — искаж. «Бахадур-шах» — султан Гуджарата, взял в плен и обратил в ислам французов, которые в 1529 г. на двух или трех кораблях приходили на Суматру и в Индию. . Всех этих ренегатов он в 1533 году забрал с собой в качестве бомбардиров на войну, которую вел с королем моголов {91} 91 …этих ренегатов он… забрал… в качестве бомбардиров на войну, которую вел с королем моголов. — Речь идет о воине султана Гуджарата Бахадур-шаха с могольским властителем Хумаюном. Хумаюн был сыном Бабура, потомка Тимура, среднеазиатского правителя, который в 1525 г. вторгся в Индию и завоевал в северной ее части обширные территории. Моголами Бабур и Хумаюн называли себя потому, что вели свой род от монгольского завоевателя Чингис-хана. Их пращур Тимур был женат на принцессе из дома одного из потомков Чингис-хана. , на которой они все без исключения и погибли. Я также осведомил его о якорной стоянке в заливе Пуло-Ботун, где в давние времена побывал корабль «Бискайка», бывший, как говорят, одним из судов Магеллана {92} 92 …в заливе Пуло-Ботун, где… побывал корабль «Бискайка», бывший, как говорят, одним из судов Магеллана. — Речь идет о корабле экспедиции Магеллана «Виктории», построенном на бискайских верфях. Очевидно, поэтому «Викторию» называли также «Бискайкой». Пуло-Ботун — искаж. «Пулау-Бутунг» — остров на пути от Молуккских островов в Испанию. . Впоследствии корабль этот погиб в устье реки Сунда {93} 93 Река Сунда. — Очевидно, Пинто имеет в виду какую-то яванскую реку, впадающую в Зондский пролив, который отделяет Яву от Суматры. при попытке углубиться внутрь острова Ява. Рассказал я ему и о различных народах, обитающих вдоль океана и реки Лампон, и о золоте, которое из Менанкабо перевозится в королевство Кампар {94} 94 …реки Лампон, и о золоте, которое из Менанкабо перевозится в королевство Кампар… — Речь идет о внутреннем районе центральной Суматры, и река Лампон, по всей вероятности, один из верхних притоков большой реки Кампар, в устье которой расположено было независимое государство того же названия. Область этой же части Суматры, населенную племенами минангкабау, Пинто называет Менанкабо. по рекам Жамбе и Бротео, на которых, как утверждают жители этой земли, черпающие сведения из своих летописей, находилась некогда торговая контора царицы Савской, откуда, как предполагают некоторые, один из ее факторов по имени Наузен переслал ей большую сумму золота, переданную ею впоследствии Иерусалимскому храму, когда она навестила царя Соломона {95} 95 …торговая контора царицы Савской… когда она навестила царя Соломона. — Сведения Пинто о «торговой конторе» царицы Савской — отголосок легенды о суматранской властительнице Сабе, дошедшей до Европы еще в XIV в. В Эфиопии царя Соломона считали родоначальником династии негусов. (от которого, говорят, имела сына, ставшего потом по праву наследования императором Эфиопии, или пресвитером Иоанном, как его называют в народе, коим абиссинцы особенно гордятся). Я также сообщил ему о местах, расположенных между Пуло-Тикусом и Пуло-Кенином, где добывается жемчуг, откуда баты возили его в прежние времена в Пасен и Педир, а турки из Меккского пролива и корабли из Жуды приходили менять на него свои товары, которые они привозили из Каира и из портов всей Счастливой Аравии. Кроме того, я рассказал ему еще о многих других вещах, о которых я узнал от короля батов и от купцов города Панажу. И, наконец, я привез ему в письменном виде описание Золотого острова, который его особенно интересовал и который, по всеобщему мнению, лежит в море против реки Каландор на пятом градусе широты, окруженный многими мелями и быстрыми течениями, и отстоит от южной оконечности острова Суматры примерно на сто шестьдесят легуа.