Т. Михайлова - ПОХИЩЕНИЕ БЫКА ИЗ КУАЛЬНГЕ

Воистину, так оно и было. То кричал Кухулин, распростертый на ложе в Ферт Скиах, стянутый деревянными обручами, ремнями и путами.

Меж тем вышли из стана ирландцев две женщины-филида, Фетан и Коллах и принялись горевать да оплакивать Кухулина, говоря, что разбиты улады, пал Конхобар, и что с ними сражаясь, нашел свою гибель Фергус.

В ту самую ночь появилась Морриган, дочь Эрнмаса и стала сеять вражду да раздор между двумя лагерями. Так говорила она {285} 285 Так говорила она… – Далее опущенная нами риторика (см. примеч. 6 к саге «Рождение Конхобара). : […]

И сказал тогда Кухулин Лаэгу, сыну Риангабара:

– Горе тебе, о, Лаэг, если ныне мне все не расскажешь о том, что случится в сражении.

– Что бы я ни узнал, – отвечал ему Лаэг, – расскажу об всем, малыш Ку! Взгляни, видишь ли ты маленькую стаю, летящую к полю из лагеря с запада, и юношей, что желают поймать и схватить их? А еще взгляни на юношей, что гонятся за ними из лагеря на востоке.

– И вправду, так, – ответил Кухулин. – Это предвестье большого сражения, великой вражды. Через поле летит птичья стая, и сойдутся на нем юные воины.

Так и случилось. Полетели птицы над полем, и сошлись на нем юноши.

– Кто начал сражение, о, друг мой, Лаэг? – спросил тут Кухулин.

– Юные улады, – ответил Лаэг.

– Как они бьются?

– Храбро, о Кукук! – сказал Лаэг, – те, что явились на поле с востока, пробивают дорогу на запад, а те, что пришли с запада, прорубают проход на восток.

– Горе мне, – молвил Кухулин, – что не достанет мне сил отправиться пешим на поле, ибо, случись я там, и мой проход виднелся бы ясно средь прочих.

– Довольно, о, Кукук! – сказал тогда Лаэг, – нет в том упрека твоей чести, позора доблести. Ты славно сражался доныне, да так же будешь и впредь!

– Что ж, друг мой, Лаэг, – сказал Кухулин, – поднимай уладов на битву, ибо пришло уже время.

Отправился тогда Лаэг созывать уладов и молвил {286} 286 …и молвил… – Ниже опущена риторика. : […]

Разом поднялись улады по приказу своего короля, по слову своего властелина в ответ на призыв Лаэга, сына Риангабара. И были они обнаженными, оставив в руках лишь оружие. Каждый, чей выход из шатра обращен был к востоку, пошел прямо сквозь шатер на запад, не желая мешкать, обходя его.

– Как движутся в битву улады, о Лаэг? – спросил Кухулин.

– Отважно, о, Кукук, – ответил возница, – они без одежды и каждый, чей выход из шатра обращен был к востоку, шел сквозь шатер на запад, не желая мешкать, обходя его.

– Слово мое порукой, – сказал Кухулин, – что уж если улады сошлись поутру к Конхобару, не запоздает ответ на тревожный призыв.

Меж тем говорил Конхобар Сенха, сыну Айлиля:

– О, друг мой, Сенха, сдержи уладов и не пускай их в сражение, доколе не явятся с полною силой знамения и знаки, да солнце не поднимется на небо, осветив долины и взгорья, холмы и скалы Ирландии.

Так и стояли на месте улады, пока не явились с полной силой знамения и знаки, и солнце не осветило долины и взгорья, холмы и утесы всего того края.

– Теперь веди в битву уладов, о Сенха, – сказал Конхобар, – ибо пришло уже время идти им.

Принялся Сенха поднимать уладов, говоря {287} 287 …говоря… – Ниже опущена риторика. : […]

Не долго пробыл там Лаэг, как вдруг заметил, что разом поднялись ирландцы и, взяв свои копья, щиты, мечи, шлемы, повели пред собою в сражение войска. Стали они рубить и колоть, разить, убивать да крушить врагов, и длилось это долгое время и немалый срок. Когда же светлое облако скрыло солнце, спросил Кухулин своего возницу, Лаэга, сына Риангабара о том, как шла битва.

– Смело дерутся они, – отвечал ему Лаэг, – если бы я поднялся на свою колесницу, а Эн, возница Конала, на свою, и проехали бы с одного края поля до другого вдоль наконечников их оружия, ни копыта коней, ни колеса, оглобли иль оси не коснулись бы земли, столь сильно и крепко сжимают воины свое оружие.

– Увы, нет у меня сил быть сегодня средь них, – молвил Кухулин, – ибо, случись по-иному, и мой натиск был бы заметен средь прочих.

– Довольно, о, Кукук! – сказал Лаэг, – нет здесь упрека твоей чести или позора доблести. Ты славно сражался доныне, да также будешь и впредь.

Меж тем снова принялись ирландцы рубить и колоть, разить, убивать и крушить врагов, и длилось это долгое время и немалый срок. Тогда приблизились к ним девять колесничных бойцов из людей Ируата да трое пеших, и девять воинов на колесницах не могли опередить пеших.

Вскоре стали по трое приходить к ирландцам стражи Медб, которым назначено было убить Конхобара, случись тому быть побежденным, или спасти Айлиля и Медб, если б они проиграли сражение.

Вот их имена: три Конайре из Слиаб Мис, три Луссин из Луахра, три Ниад Койрб из Лойсхте, три Доэлфер из Дел, три Дамалтах из Лох Дергдерге, три Бодар с Буас, три Бает с Буайднех, три Буагелтах с Маг Брег, три Суибне с Сиур, три Эхдах из Ане, три Маллейт с Лох Эрне, три Абрагруайд с Лох Ри, три Мак Амра из Эсс Руад, три Фиаха из Фид Немайн, три Мане Муриск, три Муйредаха из Майрге, три Лоэгайре из Лик Дерг, три Бродон с Берба, три Брухнех из Кен Арбат, три Дескертах из Дромма Форнохта, три Финна из Финдабрах, три Конала из Коламайр, три Кайрпре из Клиу, три Мане из Моссуд, три Скатглана из Скайре, три Эхтаха из Эйрк, три Тренфер из Тайте, три Финтана из Фемен, три Ротанаха из Райгне, три Саркорайга из Суйде Лаген, три Этерскела из Этарбан, три Аэда из Айдне, три Гайре из Габайла {288} 288 …три Гайре из Габайла. – В тексте эти группы из трех человек названы «феркутредайг». Точный смысл этого термина непонятен, он обозначает группу из трех человек, имеющих между собой какие-то родовые или социальные связи, а возможно, просто носящие общее имя. Перечисленные воины Медб – своего рода параллель тем, которых созывает на битву Конхобар. Различие между этими двумя группами воинов заключается в том. что вторая в дальнейшем не упомянута среди участников решающей битвы, и среди нее нет хорошо известных по другим источникам персонажей. .

И тогда сказала Медб Фергусу:

– Пришло тебе время помочь нам, себя не щадя, ибо прогнали тебя из родных краев и земель, а у нас ты нашел и владения, и кров, и немало заботы впридачу.

– Был бы со мною мой меч, – отвечал ей Фергус, – высоко взгромоздил бы тела на тела, руки на руки, макушки голов на макушки голов, головы на кромки щитов; столько рук и ног уладов раскидал бы я на восток и на запад, сколько градин меж двух сухих полей, вдоль которых скачут королевские кони, если б только при мне был мой меч.

И сказал тогда Айлиль своему вознице Фер Лога:

– Принеси же скорее мой меч, что разит человечьи тела, о, возница! Слово мое порукой, что, если ныне ты будешь владеть и сражаться не хуже, чем в день, когда взял ты его у меня на склоне Круахнайб Ай, все воины Ирландии и Шотландии, не уберегут тебя от моей кары.