Жуанот Мартурель - Тирант Белый

...были обмаануты возлюбленными, как любезная Медея Ясоном... или Ариадна Тесеем. — Ясон, ради которого Медея покинула родину и которому помогла добыть золотое руно, разлюбил ее и бросил, чтобы жениться на греческой царевне Главке. Тесей, выведенный Ариадной из лабиринта Минотавра, обещал жениться на ней, но не выполнил обещания — бросил критянку на острове Наксос, когда та спала.

...где она в горести и закончила свои дни. — Мартурель ошибается. Согласно легенде, Ариадну с острова Наксос влюбленный в нее бог Дионис перенес на остров Лемнос и взял себе в жены.

...с намеетом из той же ткани... — Имеется в виду отрез ткани, прикрепленный к затылку шлема. Выполнял двойную функцию: защищал шлем от перегрева на солнце и в то же время украшал рыцаря.

Шляпа из войлока. — Смягчала удар по шлему и выполняла те же функции, что и войлочный гобиссон (куртка из плотной ткани, надеваемая под латы).

Капарон — верхняя одежда в виде большого ниспадающего до пояса капюшона, который оставлял открытыми лишь глаза и нос.

...я — с Дальнего Запада. — Диафеб был родом из Бретани. С точки зрения средневековой географии, для человека, жившего в Константинополе, побережье Франции являлось Дальним Западом.

...коннетаблю пришлось состязаться с Тирантом. — Поединки между двумя друзьями — распространенный мотив рыцарской литературы. Достаточно вспомнить поединок Ивейна и Гавейна в «Ивейне, или Рыцаре со львом» Кретьена де Труа.

Фокр — специальный крюк, который крепился на доспехах (привинчивался к нагруднику) с правой стороны и служил опорой для копья. Прикрепление к древку защитной гарды привело к смещению центра тяжести копья назад. Для устранения этого недостатка на самом копье крепились шипастые пластинки, позволявшие прочно удерживать древко. Таким образом, копье и фокр составляли единое целое, позволяя более точно направлять удар и увеличивать его силу.

Интермедии — представления, которые разыгрывались во время торжественной трапезы (перед тем как подать десерт).

...подобно святому Христофору, перенесшему на плечах Христа. — См. примеч. 12 к гл. 132. В Валенсии интермедию, в которой святой Христофор несет на плечах Христа, разыгрывали во время процессии в праздник Тела Господня.

...девица звалась Лионор... окажи ей честь... — Здесь наблюдается свойственная Мартурелю игра слов. Девицу зовут Lionor, а девиз предлагает «feu-li honor» («окажи ей честь»),

...состязаться без пышного убранства... — Рыцари всячески украшали доспехи. Поверх брони надевалось полукафтанье из золотой или серебряной парчи, подбитое или отороченное мехом, с рыцарским гербом. На плечи прикреплялась мантия, расшитая жемчугом и драгоценными камнями, шлем украшался замысловатым нашлемником, наметом и перьями. Лошадь покрывалась попоной или чепраком из бархата или другого дорогого материала, расшитого рыцарскими гербами.

...вышито дерево, называемое «тщетные усилия любви»... — Речь идет о сикоморе, которая плодоносит мелкими белыми плодами. Второе название — египетская смоква.

...титул виконта де Бранша... — Под этим именем Мартурель выводит португальца Жоао де Алмаду (сына знаменитого Алваро Ваз де Алмады), который за свою верную службу получил от Генриха V Английского титул графа де Бранша и стал рыцарем ордена Подвязки.

...пять тысяч вольных стрелков... — Так в разное время в Западной Европе называли людей, составлявших военные отряды на добровольной основе. Стрелков охотно использовали в военных действиях, т. к. содержать отряд, не имевший ни лошадей, ни тяжелого вооружения, было в два-три раза дешевле, чем рыцарский. Здесь речь идет о вольных стрелках, которых начал брать на службу французский король Карл VII в 1448 г.

...не нарушая принесенной клятвы. — Тирант мог биться, так как собирался участвовать не в единоличном поединке, а в общем сражении. В то же время Мартурель, видимо, забывает о наказании, назначенном его герою, ибо тот выезжает на ристалище «весьма пышно разодетый», что ему запрещено.

...Императору сообщили, что в порт прибыл какой-то корабль без мачты и парусов... — Здесь начинается т. н. «эпизод с королем Артуром». Он разыгрывается как театральное представление, типичное для XV в. Многочисленные документальные свидетельства (напр., Оливье де ля Марша в «Мемуарах», Маршанжи в «Галлии в стихах», де Баранта в «Истории герцогов Бургундских») рассказывают о представлениях такого рода, в которых разыгрывались истории Ясона и Медеи, двенадцати подвигов Геракла и т. п. Такие представления давались и при дворе королей Арагона, о чем свидетельствуют дошедшие до нас исторические документы, в частности, «Хроники» Рамона Мунтанера, где описано театральное представление в честь коронации Альфонса Благочестивого. Эпизод с королем Артуром представляет собой синтез трех средневековых жанров — видения, аллегорической поэмы и рыцарских романов артуровского цикла. Такое жанровое решение до Мартуреля было предложено, например, и Рене Анжуйским в поэме «Книга о Сердце, объятом любовью» (1457).

...потому как была та крещена в водах Иордана... — В водах реки Иордан Иоанн Предтеча крестил покаявшихся израильтян (см.: Мф. 3: 5—6). Там же он крестил и самого Иисуса Христа (см.: Мф. 3: 13—17).

Глава построена на заимствованиях из двух произведений Руиса де Курельи — «Жалобы Мирры» («Lamentations de Mirra») и «Беседы в доме Беренгера Меркадера» («Parlament en casa de Berenguer Mercader»).

...который зовется Вера-Без-Жалости. — В различных средневековых произведениях, касающихся артуровской темы, действует рыцарь Breuz sanz Pitie, преследующий юных девиц. Однако в прозаическом варианте «Тристана» он выступает как возлюбленный феи Морганы. В этом качестве Вера-Без-Жалости присутствует и в «Тиранте».

Вглядевшись в меч... — Здесь заключена аллюзия на произведение каталонца Гвильема де Туруэльи (Guillem de Toroella) «Сказка» (XIV в.), где хрустальная рукоять меча короля Артура является своеобразным магическим кристаллом, благодаря которому можно видеть истинное положение вещей на земле.

Мудрец без добрых дел... — Эта сентенция короля Артура представляет собой заимствование из стихотворения «Стихи тех, кто губит мир» («Lo vers de cels que fan perdre el mon») Гильема де Сервера.

Глава представляет собой заимствование из трактата Франсеска Эщимениса «Христианин» (гл. 496).