Средневековая литература - Фламенка

1970

Хозяин молвит: «В добрый час!
Никто не потревожит вас
В приюте этом, здесь вольготно.
Снимал и граф Рауль [99]охотно
Его, как приезжал в Бурбон,
Но здесь давно уж не был он -
Сеньор мой, прежде славный, круто
Вдруг изменился: с той минуты
Ни разу он, как стал женат,
Ни шлема не носил, ни лат,

1980

Ему и слава надоела,
И жизнь; вы, верно, в курсе дела».
– «Да-да, я слышал от кого-то,
Но это не моя забота.
Болезнь меня, к несчастью, гложет,
И коль никто мне не поможет,
Как поступить, не знаю сам».
– «Сеньор, здесь будет все по вам. -
Сказал хозяин. – Бог любовью
Вас не оставит и здоровье

1990

Вернет. Не спорьте вы со мной.
Здесь не бывало, чтоб больной
Хворь после ванн не превозмог.
Коль он тут пробыл должный срок».
В жилище чисто, снабжено
Необходимым всем оно:
Помимо печки и постели
Предметы есть для всякой цели.
Гильем велит перетаскать
Сюда и запереть всю кладь;

2000

Хозяин скромен и воспитан
И потому уйти спешит он.
Тут, вызвав свиту, повелел
Остерегаться низких дел
Гильем и строго наказал им
Не выдавать намеком малым,
Кто он, – придумав немудрено
Сказать, что он из Безансона [100].
Не из-под палки по приказу
Справляли службу чтоб, но сразу;

2010

Чтоб провиант был обеспечен;
Чтоб каждый был другим привечен;
И все, кто господа, кто слуги,
Забыли в мыслях друг о друге,
Ибо с хозяином сидят
Теперь; чтоб не стеснялись трат
На рацион разнообразный;
Чтоб соблюдали куртуазный
Манер в служении примерном
И обрели служеньем верным

2020

Друзей и мзду, и всем видна
Тем самым стала их цена:
«Служа себе, служите мне».
– «Сеньор, мы вам верны вполне».
В послепасхальную субботу
Всех, кто любовную заботу
Забыл, в бездушье соловей
Винит. Запела средь ветвей
Вдруг иволга в рассветный час:
Не удалось Гильему глаз

2030

Сомкнуть всю ночь, не мог он спать,
Как ни мягка была кровать,
Как ни свежа, бела, просторна.
Свободный только что, покорно
Он принял плен, он крепостной.
«Амор, – он молит, – что со мной
Вы сделали? Где рыцарь славный?
Ко мне в советчики недавно
Пойти вы предложили сами.
Что ж ожиданье длить? Ведь с вами

2040

Завету верность я храню:
Оставив всю свою родню,
Бреду безвестен, нелюбим,
Как чужестранный пилигрим,
По незнакомому мне краю.
Дни напролет в тоске вздыхаю,
Желаньем сжат и обездолен.
Я притворяюсь будто болен,
Но перестану быть притворой,
Коль не пройдет недуг, который

2050

Во мне: и не недуг он, столь
Сладка мне эта злая боль.
Я зла лишусь, коль обуян
Не буду злом. Есть у мирян
Пословица, она мудра:
Добра и только – суть добра,
Но сущность зла – не только зла.
Ваш слух закрыт: не проняла
Вас ни одна еще из пеней
Моих. Вовеки утешений

2060

Слова с губ ваших не слетят.
Но правы вы, я виноват,
Что, быв легко сражен напастью,
Поверил своему несчастью,
[…] [101]в труде ища безмездном.
Что должен с сердцем быть железным
Влюбленный, докажу сначала.
Кого любовь манит, пристало
Тому быть тверже, чем магнит:
«Магнит» сложнее, чем «манит»

2070

Составлен, а чем проще штука,
Тем и прочней, гласит наука [102].
Все элементы долговечны,
А вещи сложные увечны,
Их элементы ненадежны,
Поскольку противоположны.
Любовь же элемент есть чистый,
Простой и ясный и лучистый,
Два сердца вдруг она в одно
Сливает, в них входя равно:

2080

Внутри одна, но две снаружи,
Связь двух сердец, меж тем, все туже.
Но, будучи поделена
Неравно, не жилец она:
То сердце, где ее нехватка,
На вещи, что претят ей, падко,
Ведь наполненье – цель сердец;
И настает любви конец,
Поскольку силы на исходе;
Делиться не в ее природе:

2090

Коль кто-то заявил права
На сердце – в нем любовь мертва.
Ей нужно сердце целиком,
Лишь при условии таком
Она в нем длится. Не приправа
Любовь, коль только не лукава.
Итак, она проста, чиста,
Беспримесность – ее черта.
Магнит же тверд, но простотой
И чистотой не славен той.

2100

Лишите «г» магнит , отныне
Уж он манит ; и по-латыни
Взять первый случай – adamas :
Из ad составлен и amas .
Прижившись в языке вульгарном,
«И» стало вместо «а» ударным.
Но сколь ценнее «а», чем «и»,
Ценнее столь особы, чьи
Дела любви угодны, тех,
Кто рад поднять любовь на смех,

2110

Не понимая в ней ни звука;
Чужды им знанья и наука.
Тут тратить без толку слова:
Как перед лебедем сова
Иль сыч – пред теми эти души.
Да слышит, кто имеет уши!
Меж тем, пора вставать, рассвет,
В постели мне покоя нет».
Крестясь, встает и молит чинно
Святых Генезия, Мартина,

2120

Георга, Власия [103]и пять
Иль шесть еще, кого признать
Должны мы рыцарями тоже,
Призвать все милосердье божье
К нему. Еще раздетый, в створ
Окна распахнутого взор
Бросает он на башню с той,
Кто бед и слез его виной,
И, поклонившись, говорит:
«На [104]Башня, ваш прекрасен вид;

2130

Попасть бы внутрь, где, знать, светло
И чисто, но чтоб не могло
Случиться н'Арчимбаута близ,
Ни Маргариты, ни Алис!»
И наполняют эти пени
Бессильем руки и колени;
На сердце хлад, бледны ланиты.
К нему спешит один из свиты,
Боясь, что упадет хозяин
Без чувств, – и мог бы, опоздай он.

2140

Гильема, сколько было сил,
За голову он обхватил
И на постель кладет опять.
Вот может быстро как зажать
Любовь людей в своих тисках.
Слуга испытывает страх,
Ни пульса не найдя, ни вены,
Ведь унесла любовь за стены
Той башни чувства все его.
Фламенке ж не узнать того,

2150

Что некто здесь в нее влюблен.
Ее в объятьях держит он,
Столь ей учтиво потакая
Во всем и нежно так лаская,
Что это незаметно ей.
Когда б она узнала, чей
Бесплотный тот порыв столь сладок,
А на ревнивца бы припадок
Напал, не проходящий в срок,
Тогда б никто в словах не мог

2160

Достойно передать усладу,
За упование в награду
Ей данную. Коль общей стать
Могла б той грезы благодать,
Она была б на то согласна,
Ибо в обманности соблазна,
В мечте о том, чему, как прежде,
Не быть и впредь, в пустой надежде
Тень удовольствия сквозит.
Любовь, свой нанеся визит