Анастасия Углик - Новый год в России. История праздника

Суть в том, что вертеп состоит одновременно из двух аспектов: сцены, где разыгрываются сценки, а также пространства, в котором на самом деле происходит чудо (на глазах у сотни зрителей рождается Младенец). Именно поэтому в данном театре присутствуют как настоящие иконы, так и самодельные элементы. Пространство порой существует по церковным законам. Для храма православного типа характерно строгое иерархическое разделение сторон света. Юг и запад связаны с наказанием грешников и адом, север и восток – с божественным светом и раем. Вертеп не чужд данной структуре противостояний – если к нему приложить церковную систему координат, то нижняя часть театра будет ассоциироваться со Страшным судом, притвором и западом, а верхняя – с иконостасом, востоком; левая сторона сцены (смотря из пространства вертепа) – сфера действия грешных, правая – место праведных. Правила поведения персонажей подобной пьесы определяются их местонахождением в данной системе координат. Кукольные Пророки и Ангелы, Диакон и Священник, Давид и Аарон, преклоняющиеся пред Богомладенцем Иисусом, появляются лишь на верхней сцене. Заметим, что с XVI века в вещем ряду русского иконостаса Богоматери с Младенцем на коленях стояли пророки из Ветхого Завета, меж которых присутствовали и Давид с Аароном. Отсюда следует, что тема иконостаса может появляться в вертепной пьесе не только лишь в качестве декораций, но и в образе действующих персонажей. Прорицатели вертепной пьесы появляются справа, то есть входят из северных дверей «алтарной» области театра, как священники во время церковной службы. На нижней сцене несколько раз во время одного произведения происходит суд над разными грешниками. Такой суд практически всегда построен одинаково: негативный персонаж умирает, появляются Смерть с Чертом и, не скрывая радости на устах, уходят со своей жертвой налево, то есть в ад.

Если вглядеться в традиционные фигуры грешников в картинах Страшного суда, мы можем лицезреть здесь Дударя-Шута и Чаровницу, Мельника и Шинкарку, а также Плясунью. Эти персонажи возвращаются к нам во втором, комедийном акте вертепной пьесы. Бессовестная Плясунья олицетворяет Иродиаду (жену или приемную дочь Ирода); Колдунья, либо, как она в произведении называется «баба шепетуха», – это Цыганка, излечивающая своими чарами от змеиного яда. Кукольный Шут обычно водит в вертепе медведя, который смешит зрителей забавными трюками, Шинкарка и Мельник танцуют. По «иконной» расстановке также происходит и многонациональное «шествие» вертепных героев к яслям Христа. Сначала меж осужденных в среднем ярусе Страшного суда идут укоряемые Моисеем евреи. За ними обычно следуют неправославные христиане, а после уже – мусульмане. В вертепной пьесе очередность такая же – первым в ад уходит Жид, следом Поляк, Цыган, Литвин, Немец, а замыкает цепочку побежденный Христианским Рыцарем Турецкий Рыцарь.

Куклы для вертепов делали сначала из дерева, потом из папье-маше и картона

На верхнем ярусе разыгрывались драмы духовного содержания, в нижней части – бытовые комедии. Низ символизировал «дворец» либо «землю» и был оклеен фольгой и разноцветной бумагой, в центре на невысокой платформе устанавливался «трон», где находился кукольный Ирод. Верхний ярус («небо») изнутри был голубого тона, а на задней его стенке рисовали сцены Рождества; либо сбоку располагали макет хлева с яслями или пещеры и фигуры Богомладенца, Иосифа, Марии и домашних животных.

На дне короба были отверстия, по которым кукловод мог двигать стержни с прикрепленными к ним куклами. Передвигать персонажей пьесы можно было вдоль сундука, а куклы могли поворачиваться в любую сторону. «Двери» были прорезаны слева и справа каждой из частей: из одной герои драмы появлялись, в другую уходили.

Куклы чаще всего строгали из дерева, реже лепили из глины, расписывали и одевали в тряпичное либо бумажное одеяние, а после – закрепляли на деревянных или металлических основах. В западных театрах использовались массивные куклы на проволоке длиной около метра, а в украинско-русских «батлейках», «шопках», «вертепах» – марионетки на палках. Со временем вертеп превращался в привычный для нас кукольный театр, ведь с годами куклы обрастали различными механизмами, позволяющими двигать конечностями.

Как таковых авторов вертепные тексты не имели. Все время, пока вертеп будет носить образ традиционного театра, тексты к пьесам будут создаваться на базе канона, который сложился в культуре народа. Рождественский колядовщик либо профессиональный вертепщик сам становится создателем текста постановки, но при этом же является не столько ее творцом, сколько исполнителем. У него в запасе уже есть заготовленные словесные обороты, он знает принципы их взаимосочетаемости и понимает, что именно может передать в этой традиции.

Как театр таинства, вертеп создается и базируется лишь на искренних чувствах, любви, рождается от большого желания причаститься к мистерии рождественского празднества и в данном случае разыгрывается не для случайной «публики», а именно для единомышленников. Сыграть вертеп плохо невозможно, потому что подобные пьесы играют, а также смотрят только те, кто их любит. Вертепное представление – явление глубоко символичное, ведь разыгрывается оно в «простом» коробе «простейшими» самодельными куклами и именно поэтому прощает даже серьезные ошибки постановки: непрофессиональную работу со светом, неточное кукловождение, погрешности в пластическом ритме, нечетко произнесенный текст актерами. Все эти нюансы могли бы убить другой спектакль, но здесь же воспринимаются адекватно. Лишь неискренность погубит вертепное действо, посему вертепные театры, возрождающиеся в современном мире, нередко терпят неудачу из-за чересчур серьезного отношения к подаче.

Святочные гадания – самый большой, разнообразный и яркий комплекс гаданий в пределах наступившего календарного года, в него входят семейные и девичьи гадания, гадания об урожае и судьбе. «Страшные» гадания с призывом нечистой силы хотя и были распространены меньше, чем более невинные, но тем не менее вошли в литературу и пережили другие традиции.

Гаданием занимались все Святки. Считается, что ворожить лучше в дни с меткой рубежа, когда старое переходит в новое. Когда время будто останавливается и превращается в пустоту, а эта пустошь – трещина в «иной» мир, где как по кирпичикам строится судьба. Гадают на Рождественский и Крещенский сочельник, а также под Новый год, в предвестии Васильева дня. Эти святочные дни особенны в силу размытости временных границ, когда прошлое становится будущим, старое перевоплощается в новое, а прошедшее перетекает в начинающееся. Мы уже говорили о том, что в святочное время стирается грань между миром живых и мертвых, исчезают барьеры между человеком и нечистой силой. Считается, что именно в этот период возможен контакт с другим миром, в котором куется людская судьба.