Мифы, предания и сказки Западной Полинезии

Они разговаривали допоздна, а потом Мата-вао отвел гостя наверх. Тону-ава оказался довольно высоко и из окошка мог хорошо рассмотреть местность. Утром Тону-ава было велено оставаться там, где он спал, не показываясь никому на глаза. Прошло немного времени, и Тону-ава услышал страшный шум: приближалась какая-то большая толпа. Тону-ава разобрал, как атуа выкрикивают имена ротуманцев, многих из которых он знал. Потом появились еще какие-то атуа, потом еще, и вот уже Тону-ава услышал, как выкрикивают имена его родственников и имя его близкого друга — Рафаи из округа Джуджу.

Тону-ава спросил у Мата-вао, в чем дело, и тот сказал, что всякий раз, когда на Ротума ночь, атуа из Орои отправляются туда искать людей, в тела которых они могли бы переселиться. Завладев таким человеком, дух возвращается в Орои, а его жертва вскоре прибывает за ним следом. И теперь скорая смерть ждет Рафаи и всех названных: их духи уже здесь, в Орои.

После этих слов наступило молчание. Выглянув на улицу, Тону-ава заметил, что уже наступила ночь. И кстати, день и ночь не так уж сильно различались в Орои: ночь была не слишком темной, а день не был таким ярким и светлым, как на Ротума.

В конце концов Тону-ава вернулся домой, прихватив с собой из Орои полку, неизвестный до тех пор на Ротума сахарный тростник атуанасу [113] 6 Тростник атуанасу (букв, "[для] печения духами") — культивируемая разновидность тростника; в крупные листья этого тростника заворачивают рыбу, запекаемую в земляной печи. , петуха и курочку.

Примечание № 10. [49], 20-е годы XX в., с англ.

По другой версии, записанной Дж. Гардинером [29], дух дает петуха и курицу в подарок Тону-ава; они договариваются, что человек вернет их духу, как только они дадут потомство на земле. От этих птиц и происходят все куры на острове. Выходя из воды у берегов Ротума, Тону-ава и обе птицы должны произнести заговор.

Жил в округе Ноатау злой атуа. Однажды ему стало известно, что все жители Ноатау собираются на празднество в Саукамо [114] 1 Саукамо — большая деревня в округе Ноатау, на востоке Ротума; в этой деревне жили вожди острова (см. здесь № 4, 13). , деревню, где тогда жил сау. И вот Куре — так звали этого злого атуа — тоже отправился на торжество: пошел туда вместе со всеми жителями Ноатау. А те и не подозревали об этом: ведь он был атуа.

По окончании торжеств все жители Ноатау вернулись домой, а Куре остался, вселившись в одну из свиней. А потом он нашел там одну женщину и возымел власть над ней. Ведь этот атуа делает так: если ему встречается какая-нибудь женщина, он превращается в мужчину и в облике мужчины отправляется к той женщине, чтобы на ней жениться; если же ему встретится красивый мужчина, он обращается в женщину, и мужчина женится на этой женщине. Так вот, он принял облик человека и женился на той женщине, возымев над нею власть. Скоро все стали спрашивать, не мучит ли ее хворь. Но она не могла этого понять.

Тогда спросили об этом у апе-аиту [115] 2 Апе-аиту — "говорящий с духами", человек, способный взывать к атуа и, следовательно, наделенный сверхъестественными возможностями. . И он сказал, что во всем виноват Куре, злой атуа из Ноатау. И апе-аиту велел вождю Риамкау [116] 3 Риамкау — по-видимому, сау, правивший в середине XIX в.; он же упоминается здесь в № 4. назвать место, где Куре следует поселиться. Только тогда та женщина могла бы поправиться. Риамкау принял решение: Куре должен поселиться в колодце, который находится в Ут-хета [117] 4 Местность на восточном побережье Ротума. . Вот так к женщине вернулось здоровье. Куре же с тех пор стал жить в колодце, что в Ут-хета.

Если кому-то из местных жителей случится найти на берегу мертвую рыбу, есть ее нельзя, ни за что нельзя. Если тело рыбы нигде не повреждено, ее нельзя есть, потому что на самом деле эта рыба не мертвая: в нее вселился Куре, злой атуа. Тот, кто съест подобную рыбу, найденную на берегу, сам умрет. Куре умеет оборачиваться змеей, а еще умеет принимать облик любой рыбы. Этот Куре — атуа, дух давно умершего человека [118] 5 Представление об атуа именно как о духах предков, духах давно умерших людей очень характерно для ротуманских анимистических верований; на это указывают К. Черчвард [21] и А. Хокарт [35; 36]. Однако это представление не является единственным в ротуманской мифологии. .

Примечание № 11. [35], начало XX в., с англ.

В Факпои, неподалеку от деревушки, что носит название Саве-леи, жили муж и жена. Они всегда ходили ловить рыбу в Хусила, что в местности Феаваи. Однажды супруги пришли в Хусила как раз тогда, когда там собралось немало рыбаков со всего предела Феаваи. Супруги решили присоединиться к этим рыбакам. Рыбачьи лодки вышли в море, рыбаки раскинули свои сети и ловили рыбу до самого прилива, пока главный среди них не сказал, что пришла пора возвращаться на берег.

Вернувшись на берег, рыбаки стали делить улов. Мужу с женой Досталась большая акула, самка. Она была в тягостях. Супруги вскрыли ей брюхо, а там двое акулят. Муж сразу сказал, что детенышей надо выбросить, но жена уговорила его пощадить малышей, пообещав, что она сумеет их вырастить.

И супруги пожалели рыбок, оставили их и унесли оттуда в глубь острова, к себе в Факпои. Там они запустили рыбок в продолговатую миску, в которой обычно держали воду. Рыбки прижились, откормились и скоро заполнили уже всю посудину. Пришлось перенести акулят в круглую посудину, побольше. Но скоро и она стала тесной для рыбок, и точно муж с женой отнесли их на берег и выпустили в воды ручья, что течет в Хусила и впадает в море; вода в этом ручье чуть солоноватая. Но рыбы продолжали расти и вскоре заполнили собою весь ручей. Тогда супругам пришлось забрать их оттуда; они понесли рыбок дальше — мимо скалистого берега, что в местности Феаваи, мимо следующего за ним песчаного берега и так до местности Тарсуа. А там они нашли такое место, где скалы стояли так, что получился маленький заливчик, и в этом заливчике оставили своих питомцев. А оттуда им пришлось их перенести в бухточку побольше — она была скрыта между скалами в Тарсуа. Там супруги продолжали подкармливать своих рыб, те росли, росли и заполнили собой новое жилище, так что места им снова стало мало. Тогда муж с женой выпустили их прямо в открытое море. Рыбы обжились там, но каждый день приплывали к устью того ручья, что течет в Хусила. Супруги приносили им туда еду, кидали ее в устье, и рыбы всегда были сыты.

В доме супругов жил чужестранец — тонганец [119] 1 Здесь (как и в других текстах) неясно, идет ли речь действительно об островах Тонга или о любых далеких ("чужих") землях. . Шло время, он прожил у них немало, и ему очень захотелось вернуться к себе на Тонга. Наконец он стал просить мужа с женой разрешить ему вернуться на родную землю. Супруги согласились отпустить его и велели собираться: с наступлением следующего дня он мог отплыть в свой край.