Мифы, предания, сказки хантов и манси

По ту сторону Салехарда ненцы живут. В рыбопромышленных местах без оленей живут. Однажды летом неводят, неводят, ничего совершенно не добывают. А добывают хоть, так немного, лишь на еду добывают. Однажды летом, когда так жили, невод забросили. К берегу подвернули. Тянули, тянули, больше не могут. "Почему он, — думают, — тяжелый?" С лодки смотреть стали — невод полон рыбы. Тогда говорят:

— Маленьким неводом рыбу на берег выберем.

Рыбу понемногу на берег вытащили. На берег, на сухое место, собирают. Всякая, всякая рыба там есть. Потихоньку потихоньку туда, на берег, стащили. Пятьсот пудов добыли. Говорят:

— Ну, делить будем?

— Чего делить?! Сколько можешь, столько и бери.

Среди большого количества рыбы смотрят — тарелка. Немного глиной облеплена. Водой немного обмыли, смотрят — серебряная тарелка. Тогда говорят:

— Кому надо, пусть возьмет.

Один человек говорит: "Мне не надо", другой человек говорит: "Мне не надо". Тогда один человек говорит:

— Я возьму. Возьму, в свой дом отнесу.

Домой сходил, кусок материи принес. Аршинным куском материи с угла на угол тарелку завязал, домой отнес, в переднем углу к шесту привязал. После этого на третий день сам заболел. Три дня жил, потом на третий день как заболел — умер. При смерти он детям и жене сказал:

— Если я умру, эту тарелку в другой дом пусть отнесут.

Верно, в тот день, когда сказал, как свечерело, так и умер.

Он умер, серебряную тарелку взяли и в другой чум отнесли. Туда внесли, также к шесту дома привязали. В день похорон того человека в другом доме, куда внесли тарелку, человек заболел. Как заболел, на третий день и умер. Этот человек умер, тарелку взяли и в третий дом отнесли. В третий дом внесли, также в передний угол к шесту дома привязали. В передний угол привязали, в том доме живущий человек тоже заболел. И так же, как заболел, на третий день умер.

После этого еще по четырем домам тарелку носили. Четыре человека еще умерли. Таким образом, в семь домов заносили, семь человек умерло. Тогда говорят:

— Как дальше иметь ее будем? Иметь, видать, нельзя? В семи домах семь человек умерло.

Тогда один ненец поворожил, говорит:

— Домой, в помещение, вносить совершенно нельзя. Но заднюю сторону седьмого дома маленькая береза есть. На ту маленькую березу, туда привяжите. Там пусть будет.

Тогда вороживший ненец еще сказал:

— Народ весь пусть соберется, хорошенько ворожить надо. Кому хранить ее, тогда понятно станет. Кому хранить можно.

Тогда народ собрался. Шамана выбирать стали. Очень много в бубен бьющих [431] Имеются в виду люди, способные шаманить. ненцев было. Между собой хоть и выбирали, ради этого случая в бубен никто не бьет, не соглашается, даже весьма обладающие бубнами [432] Т. е. обладающие большой шаманской силой. . Тогда узнали: девушка есть, та девушка — самый первый шаман. Тогда люди говорят:

— Ты в бубен бей.

— Буду бить, мне можно.

Из одной нарты бубен принесли. В дом с огнем занесли. Огонь развели, бубен согрели [433] Бубен нагревали перед шаманским актом. . Бубен согрелся, говорят:

— Теперь девушка пусть идет. Пусть бубен возьмет.

Позвали, вошла в дом, где бубен согревали. Бубен ей дали. В руки взяла. Взяла, немного погрела. Своими руками заново бубен у огня немного погрела. Тогда поколачивать стала, поет. Петь стала, говорит:

— Эта серебряная тарелка очень дорогая. Очень много духов на ней есть. Топал-ойка там есть, затем Топал-ойки сын там есть. Топал-ойка на лошади сидит, сын тоже на лошади сидит. На самой середине — водяной царь, старик. С одной стороны от него Мир-сусне-хум тоже на лошади сидит, а сбоку от него Мир-сусне-хума сын на лошади сидит. Водяной царь, старик, посередине тарелки из воды поднялся. Плечи и руки из воды только виднеются. Кисти рук только видны. Пятый человек тоже есть — Сяхыл-Торум-ойка [434] Сяхыл-Торум-ойка — бог грома (он же Ай-Ас-Торум), пятый сын Нум-Торума; один из духов-покровителей сосьвинских манси. Его культовое место — недалеко от Березово. , тоже на лошади сидит. Это духа грома, им затеянное дело. Сыновья его убиты, В поисках сыновей он войско созывает.

Дух грома на юге живет. Там надумал рыбу ловить прийти. Ради озерной пищи, обской пищи сюда пришел. На Обь сюда пришел, посмотрел: во всю толщу воды — рыба. Множество всяких рыб там есть. Дна не видно, во всю толщу воды рыба. То место нашел, там и поселился. Был очень теплый день с кучевыми облаками. Гром тогда загремел, лодка на воду упала. В лодке два человека стоят — духа грома сыновья. Когда он загремел, водяной царь услышал.

— Что это тяжелое такое упало?

Взглянул, увидел, двух человек с лодкой увидел. Смотрит: ну-ка, что делать будут? Калданную сеть спустили, вниз по воде плывут. Сами в лодке стоят. Однажды слышат: рыба в сеть пошла. Подняли ее, рыбу, в лодку сложили. Тогда водяной царь своим сыновьям говорит:

— Пойдите поймайте их, вместе с лодкой поймайте.

Два человека пошли. Пришли туда, лодку поймали, перевернули. Обоих человек поймали в то время. Дух грома сверху вниз в то время смотрит: обоих его сыновей два человека поймали и лодку опрокинули. Сколько ни гремел, сколько ни гремел, как возьмет? Взять их не мог. Вниз смотрит — город. Обоих сыновей вниз, в город, отнесли. Руки у них связаны, ноги связаны. Железными цепями связали, на железную перекладину, чтобы убить, повесили. Смотрит: сыновей убили, на железную перекладину повесили. Тогда он испугался.

— Что я сделаю? Его сила!

Отправился к старику Топал. Он тут поблизости живет, знает ведь он, что делать. Туда пришел, в дом зашел. Топал-ойка дома сидит. Стал спрашивать духа грома:

— Это ты как сюда пришел? Ты никогда здесь не хаживал, сюда не заходил!

— Самые лучшие рыбные места здесь есть, ради промысла рыбы пришел.

— Добыл рыбы?

— Нет. Обоих сыновей только что спустил рыбу промышлять.

— Ловят, а?

— Чего ловят! Два человека на них напали, схватили, лодку перевернули, самих поймали, в подводный город унесли, там убили.

— Вот как! А ты спрашивался? Водяной царь, старик, там живет. Со своим городом там находится.

— Да я и не знал. Как спрашивать буду? Я тебя звать пришел. Если б ты пошел, зову тебя.

Топал-ойка, голову немного опустив, посидел, затем говорит:

— Пойду, почему не пойти, если зовешь меня.

Сыну своему тогда сказал:

— Военных коней наших поймай. Уздечками взнуздай, оседлай.

Взнуздал, оседлал, к отцу пришел:

— Кони наши готовы.

На улицу вышли, на коней сели, поехали. Как тронулись, Топал-ойка говорит:

— К Мир-сусне-хуму завернем, а оттуда уже прямо поедем. Отправились, туда приехали.

— Мы, — Топал-ойка говорит, — на конях посидим, а ты в дом войди. Мир-сусне-хума позови.