Мифы, предания, сказки хантов и манси

— Ты ничего присланного теткой не бери!

Переночевали они и снова отправились в лес промышлять. Но не прошло и полдня, как стала открываться и закрываться дверь. Снова в доме появилась колдунья, говорит девушке:

— Золотым колечком тетка тебя одарила. Возьми, надень на палец!

Девушка на первый сустав пальца кольцо надела, на второй сустав своего пальца кольцо надела и упала. Колдунья выскочила из дома и к себе убежала. Семь братьев-разбойников вечером домой пришли, видят: в доме света нет, нет и огня в доме. Сестренку они целуют, милуются с ней и не знают, что случилось. Поплакали-поплакали, сделали ей стеклянный гроб, унесли сестру на площадь в городе, там поставили гроб. А сами вечером плачут, днем плачут.

Однажды в одной из царских деревень было веселье. Пили, ели. Жена царя с сыном заблудились в лесу. Долго ходили. Случайно они оказались у гроба девушки. Смотрят: в гробу девушка вот-вот засмеется! Смотрели, смотрели на нее и увидели на пальце кольцо. Говорят:

— Снимем кольцо!

Сняли кольцо, девушка ожила, поднялась. Вошли они в дом братьев-разбойников, затопили печку, наелись, напились. Тут вернулись домой семь братьев-разбойников. Целуются, милуются с сестрой. А сестра им говорит:

— Вы не меня целуйте, а эту женщину целуйте. Они меня оживили.

Братья-разбойники наелись, напились, спрашивают женщину:

— Чем мы тебя отблагодарим?

Мать царевича говорит:

— Отдайте девушку в жены моему сыну.

Тут устроили свадебный пир, и сестру свою братья-разбойники просватали.

Живут трое мужчин. Однажды старший мужчина говорит:

— Схожу куда-нибудь.

Идет. Шел, шел. В одном месте наткнулся на камень. Хоть и ходит около, входа не находит. В другом месте опять нашел камень. Заметил отверстие. Вошел в него. Шел, шел, пришел к реке. Воронята, сорочата выдалбливают запор. Он мимо них проходит. Пришел к домику, заиндевевшему, мхом обросшему. Входит в дом. Мимо него проскакала на улицу маленькая одноногая ворона. Вошел в дом. В доме — старуха. Говорит:

— Не встречал ли ты моих ребятишек, смотрящих запор?

— Нет, не встречал.

— Не встречал ли мою доченьку с сережками в ушах?

— Нет, не встречал. Мимо меня ворона одноногая проскакала.

Женщина ударила его и убила насмерть.

Средний мужчина думает: "Схожу-ка я тоже куда-нибудь!" Идет. Шел, шел — наткнулся на каменную гору. Ход ищет, не находит. В одном месте увидел в камне щель — туда направляется. Шел, шел — к реке явился. Воронята, сорочата запор выклевывают. Мимо проходит. Пришел к заиндевевшему, мхом обросшему домишке. Входит в дом — на улицу проскакала одноногая ворона. Вошел в дом. Старуха говорит:

— Не встречал ли моих детей, смотрящих запор?

— Нет, не встречал. Воронята, сорочата запор выклевывают.

— Не встречал ли мою доченьку с сережками в ушах?

— Нет, не встречал. В одном месте ворона одноногая проскакала.

Старуха ударила его и насмерть убила. Младший мужчина думает:

— Я тоже куда-нибудь схожу.

Шел, шел — наткнулся на каменную гору. Ищет вход. В одном месте нашел вход. Пошел. Шел, шел — к реке явился: воронята, сорочата запор выдалбливают. Он мимо проходит. Пришел к домишке, заиндевевшему и мхом обросшему. Входит в дом. Мимо него одноногая ворона на улицу проскакала. Вошел в дом. Старуха сказала:

— Встречал моих детей, смотрящих запор?

— Встречал, они уже гимгу заканчивают.

— Не встречал ты мою доченьку с сережками в ушах?

— Встречал. Мимо меня на улицу вышла.

Старуха взяла его в зятья. Потом пришли ее дети, смотревшие запор. И теперь живут все счастливо и благополучно.

Давно это было. Однажды настала весна. Ворона с южных краев прилетела. Тут повстречалась ворона с сорокой. Поздоровались они, поцеловались и разговор завели. Вещая ворона стала рассказывать о своем дальнем странствии. А сорока очень внимательно слушала рассказ вороны. Прослушав рассказ мудрой вороны, сорока со вздохом сказала:

— Ворона, ты только и ждешь, когда настанут холода. Улетаешь в теплые края, только хвостом махнешь. Каждый год ты меня здесь оставляешь присматривать за твоими птенцами. Я, бедная сорока, сколько мучений переношу с ними. Никто за это и спасибо мне не скажет, — жалуется сорока.

— Сестрица, откуда мне знать, как вы тут без меня живете — или здравствуете, или бедствуете? — с сожалением отвечала ворона.

— Да я-то живу без нужды, без бедствий, — хвасталась сорока. — Вот детеныши твои после тебя так страдают — ты этого не знаешь.

— Что они так сильно страдают? — спрашивала ворона.

— Детеныши твои чуть с голоду не помирают, покачиваются разные стороны. Вот мне их жаль становится. Вот я от своей пищи отрываю кусочки и отдаю им, — жаловалась сорока и хвасталась. — Я есть я! Я все могу! Если бы не я, твои дети с голоду бы померли.

— Так, сестрица, они ведь до сих пор живы и невредимы, — сказала ворона. — Если бы они вправду голодали, они бы и до весны не дожили, — удивлялась ворона.

— О великий Торум! Сестрица, зачем ты так говоришь? Ведь твои птенцы едва с утра до вечера доживают, — говорила сорока.

Сорока рассердилась на ворону и закричала:

— Ты же сама знаешь: здесь землю снегом покрывает, земля замерзает! Где же здесь твоим птенцам пищу найти? Если бы не я, они бы голодали. Как-то ведь им надо в живых остаться!

И тут ворона возразила:

— Если ты так за ними ухаживаешь, то скажи, почему при нашем возвращении ты на помойных ямах сидишь? Каждую весну ты на помойных ямах сидишь.

Сорока больше ничего не сказала. Так ей стало стыдно, что она молча улетела от вороны. Ворона с тех пор много земель облетает, много рек облетает и возвращается. А сорока больше никого не ругает. Ни о ком не говорит плохо и больше не хвалит себя перед другими. Ворона больше не садится слушать со разговоров. Она много земель облетает, много рек облетает. Ворона с сорокой и теперь живут.

Жил мышонок Земляной Братец со своей бабкой. Однажды говорит мышонок:

— Бабушка, я лодку делать буду.

Бабка его не пускает, говорит ему:

— У тебя, внучек, руки еще слабы.

Хоть и не пускала она, он не послушал, отправился. Вышел из дома, крапивный стебель срезал, вдоль расколол. Концы вместе связал, между половинками в середине палочку воткнул, распорки сделал. Сделал из крапивы лодку, потом еще стебель срезал. Вдоль расколол, весло сделал. Домой пришел, говорит:

— Готова моя лодка!

— Куда поедешь? — бабка спрашивает.

— Тормовать поеду.

— Куда тебе, внучек, — бабка говорит, — руки твои еще слабы, ноги твои еще немощны!

Хоть и не пускала его, отправился. Ехал, ехал, до тормовочной реки добрался. Гребет дальше, видит: олень стоит. Причалил, на берег вышел, говорит: