Грузинские народные предания и легенды

№ 188-206 нашего сборника — легенды. В основном это легенды апокрифические и морально-дидактические. Все они проникнуты христианскими представлениями, но в них очень сильны и элементы двоеверия — особенно в легендах апокрифических. Глубокая архаичность их не подлежит сомнению. По мнению А. Веселовского, посвятившего этим вопросам специальное исследование, они проникнуты дуалистической космогонией, не выходящей за пределы ее распространения в Европе [61] А. Веселовский, К вопросу о дуалистических космогониях, — "Этнографическое обозрение", V, стр. 33-38. .

Любопытен образ дьявола Самоэля (Самаала). Он не только умен и силен, но все время поучает беспомощного и бессильного бога. Самоэль принимает живейшее участие в сотворении мира, помогая богу во всех его затруднениях. Безусловно, эти легенды отражают достаточно древние и далеко не ортодоксальные воззрения. С точки зрения истории народной мысли и изучения народных представлений они чрезвычайно любопытны.

Согласно этим представлениям, мир "ранее" был объят водой а бог-творец сидел в "скале вселенной". Однажды он выскочил из скалы и прыгнул в воду. Тут ему стало холодно, он вздрогнул и уронил две слезы из глаз. "Эти две слезы превратились в архангелов Михаила и Гавриила" (Михаил и Гавриил нередко сливаются в одну фигуру Микел-Габриэла, ведающего смертью и душами умерших). Выскочивший из синего камня дьявол, схватив бога за горло, пытается его задушить. Лишь под угрозой смерти (!) бог соглашается "побрататься" с дьяволом. Тщетно пытается бог освободить сушу от воды. Без советов Самоэля он ничего не в силах сделать.

Однако в дальнейшем Христос не отстает от дьявола. Он также занимается рукоприкладством: "вцепившись в горло" дьяволу, он заставляет его вернуть пожалованное богом сапицари — жертвы, приносимые богу, которые по договору должны были поступать к дьяволу. Обидевшись, дьявол в свою очередь "нагнал такую темень в ад", что спустившийся туда со своей свитой Христос "два месяца не мог найти дверей, чтоб выйти вон из ада".

В ряде легенд рядом с христианским богом фигурирует св. Георгий, пользующийся гораздо большей любовью и уважением, нежели бог: св. Георгий, "покровитель народа и всей страны", одурачивает бога, спасая мужика от его несправедливого гнева.

Не менее интересны и другие легенды. Привлекает внимание их демократический характер и подчеркнутая социальная направленность. Особенно интересны в этом плане легенды "Микел-Габриэл" (№ 193) и "Странный сон" (№ 194).

В первой из них бог представлен неумолимым, бессмысленно жестоким существом. Ангел смерти Микел-Габриэл жалеет людей; у него не поднимается рука отнять, по велению бога, душу у роженицы, матери Двух близнецов, живущей в страшной нужде. Тогда разгневанный бог повелел вырвать сердце у Микел-Габриэла. С тех пор ангел смерти не жалеет никого. "Одинаково душит он бедного и богатого, одинокого и окруженного близкими".

В легенде "Странный сон" заснувший крестьянин попадает "на тот свет" и узнает, что священник, всю жизнь поучавший его праведной жизни, был ханжой и грешником, осужденным за свои тайные грехи кипеть на самом дне котла с грешниками.

Полные юмора, эти легенды отражают внутренний мир трудового человека, преимущественно крестьянина, пахаря, превыше всего уважающего и ценящего созидательный труд. Такой человек готов простить даже закоренелого грешника за проявленное им уважение к плодам человеческого труда. Спасая свою жизнь, убийца все же не решился топтать ниву; на краю поля он остановился, предпочитая отдаться в руки стражи. За это "благодать хлеба" спасает ему жизнь (№ 198).

Человеческий опыт, знания, почерпнутые из трудовой жизни, стоят в этих легендах выше "божьей власти". Пастух оказывается мудрее Христа, он смеется над ним (№ 195). Интересно, что Христос в этих легендах всегда бледнее, слабее и беспомощнее бога и даже его святых.

Группа легенд связана со средневековой христианской демонологией. Это легенды о ведьмах, чертях, их проделках. В них ярко отражены суеверия, характерные для старой деревни.

Особую группу представляют в нашем сборнике тексты, данные нами в Приложении (№ 207-213). Это тексты народных преданий, грузинскими оригиналами которых мы не располагаем. Они представляют определенный научный и познавательный интерес, однако настолько литературно обработаны и стилизованы, что их лишь условно можно назвать народными. Учитывая, однако, их большое научное значение, мы не сочли возможным отказаться от них полностью и даем их в Приложении, иногда в несколько сокращенном и отредактированном виде.

Так, в Приложении дана интересная легенда о любви старого горного духа к молодой грузинке ("Любовь Гуда", № 210). Она значительна и как параллель к "Демону" М. Ю. Лермонтова. Представления о горном духе или дэве, выбирающем себе красивую девушку и похищающем ее, встречаются в Грузии часто и в виде быличек.

В Приложении же дано предание об одноглазом циклопе, ставшее, как было сказано выше, предметом ряда научных исследований.

Интересен и сюжет предания "Окаменевшая чета" (№ 213). Сюжеты о нечаянном грехе кровосмешения, так же как и наказанной греховной любви брата к сестре, распространены в Грузии. На левом берегу р. Арагви, возле селения Жинвали, показывают две скалы: одну из них, покрытую травой, называют Камнем Нино, рассказывая, что это — девушка, превращенная по ее просьбе богом в камень, так как за нею гнался охваченный греховной страстью ее родной брат. На некотором расстоянии от Камня Нино высится Скала Гибели. По преданию, это — брат Нино, велением бога также превращенный в камень.

В Приложении даны и три легенды из вышеупомянутого сборника Ольги Грузинской, взявшей псевдонимом мужское имя (Гульбат). В предисловии к своему сборнику она пишет: "Заметив с сожалением, что наши старинные легенды и предания утрачиваются из памяти народной, я решился собрать их и напечатать, хотя вполне сознаю несовершенство моего изложения. Мною руководит единственное желание спасти их от окончательного забвения..."

Действительно, в сборнике О. Грузинской много и чисто народных, очень значительных сюжетов. В некоторых случаях, когда мы располагали записями подлинных народных прозаических текстов, переводы сделаны нами заново с грузинских оригиналов. Некоторые предания сборника О. Грузинской являются прозаическими пересказами эпических песен, и мы не сочли возможным включить их в наш сборник. Но есть несколько текстов, представляющих большой познавательный и чисто научный интерес, хотя по степени литературной обработки они выпадают из общего стиля нашего сборника. Мы решили сохранить их, дав в Приложении. Это предание "Тритино" (№ 207), представляющее пересказ одного из эпизодов Авесты о борьбе Джемшида с Трэтоной (Тритино). К. Кекелидзе и Г. Ахвледиани в своих исследованиях использовали это предание, обратив внимание, что имена героев Аждехак и Тритино восходят к древнейшей традиции и не могут быть объяснены влиянием литературного "Шах-наме", где в грузинском переводе дано позднейшее прочтение этих имен согласно Фирдоуси, а именно Зоха-Заак (Ажи-Дахак) и Апридун (Трэтона). Таким образом, по их мнению, это предание — свидетельство древнейшей устной традиции, дошедшей до Грузии значительно раньше перевода поэмы Фирдоуси на грузинский язык в XII и XVI вв. [62] К. Кекелидзе, История грузинской литературы, т. II, Тбилиси, 1959 стр. 87 [на груз. яз.]. .