Мифы, предания и сказки фиджийцев

Стемнело, и, как обычно, послышались те голоса. Но едва духи подошли к шалашу, как он услышал голос одного из них:

— Ой, они вернулись!

Тотчас духи пустились прочь, и издали раздавался только их шепот.

Потом они опять подкрались к шалашу. А голоса они изменили и стали петь, как женщины. Никогда еще на Тувана не раздавалось таких прекрасных песен. Пели они, пели, и наконец Туи-лику не выдержал, привстал с циновки, чтобы лучше их слышать. Тут же дух, прятавшийся у входа, сказал:

— Точно! Это Туи-лику. А остальные просто не люди, иначе бы они обязательно проснулись. Это все его выдумки!

Духи ворвались в шалаш, схватили его и давай перебрасывать с одного конца острова на другой. Швыряли, швыряли, и к утру он даже двигаться не мог. Когда духи ушли, он сказал себе: "Еще одна ночь, и Туи-лику не будет". Повернулся на бок, заснул и спал до полудня. Проснувшись, поел и стал натирать свои ушибы маслом. Тело у него ныло, голова все время клонилась, а глаза закрывались от усталости.

Вдруг перед ним возник Линга-ндуа, один из знатных вождей Мбуроту, покровитель Мато-кано [118] 4 Однорукий дух, пожалуй, самый значительный персонаж мифологии о-вов Лау; возможно, аналог Ндау-зипа (ср. № 51). . Он спросил:

— В чем дело, Туи-лику, почему ты такой сонный, что тебя печалит?

Туи-лику ответил:

— Вся беда от здешних духов, мой благородный господин.

Он рассказал духу обо всем, что с ним было. Узнав об этом, Линга-ндуа очень рассердился. Он пошел к себе — основание его дома сохранилось и по сей день; по нему видно, что дом этот был достоин духа. В доме у него был великий барабан, называвшийся Сангасанга-вале [119] 5 История Сангасанга-вале рассказывается в № 57. . Он забил в этот барабан, и тотчас духи Тувана прибежали и уселись там в круг. Линга-ндуа принялся бранить их, укорять и приказал им никогда больше не подходить к Туи-лику. Духи молча качали головами, пучками рвали траву и всем своим видом показывали раскаяние. Наконец Линга-ндуа отпустил их, позвал Туи-лику и разрешил ему жить в своем большом доме, пока не приплывет какая-ипбудь лодка из Мато-кано. Духи больше не будут беспокоить его.

— Я же отправляюсь в Мбуроту, — сказал Линга-ндуа.

Тут Туи-лику набрался храбрости и попросил взять его с собой.

Линга-идуа сказал:

— Если твой дух пойдет со мной, он не сможет возвратиться в это тело. Ни одному человеку не удавалось еще вернуться из Мбуроту.

Но Туи-лику продолжал его упрашивать, и наконец Линга-ндуа согласился. Он велел Туи-лику идти за ним след в след и вообще делать все в точности, как он, иначе на землю ему уже не вернуться.

Они сошли на берег, который лизали волны.

— Набежит белая волна — стой и жди, ничего не делай. Набежит черная волна — стой и жди, ничего не делай. Набежит красная волна — прыгай в нее, красная волна и доставит нас в Мбуроту [120] 6 Красный цвет — цвет вождей и духов и, кроме того, цвет смерти. .

И он стал звать:

— Скорее сюда, плавучее веси, скорее сюда, плавучее веси! [121] 7 То есть лодка с балансиром, построенная из дерева Afzelia bijuga. .

На Оно в те времена вожди плавали только в лодках из веси; простые же люди плавали в лодках, выдолбленных из ствола кокосовой пальмы [122] 8 На самом деле фиджийцы знали и знают до сих пор несколько родов лодок, каждый со своим назначением: лодки-долбленки (о которых идет здесь речь как о транспорте людей низшего сорта) для коротких плаваний вдоль берега и для речных перегонов; однокорпусные лодки с балансиром, очень маневренные, для более далеких плаваний и выходов в открытый океан; большие двухкорпусные друа (см. о них во Вступительной статье). Помимо лодок пользовались и плотами, ср. [95, с. 62-98]. Здесь, однако, скрыт и другой смысл: на о-вах Лау почти не растут веси, их приходилось привозить с Камбара, что и делало лодки из древесины привилегией вождей. Ср. № 57. .

Налетела красная волна, и они оба впрыгнули в нее. Но только дух Туи-лику уплыл с Линга-ндуа в Мбуроту, а тело его волнами вынесло на берег. Место, где все это было, называется Ву-ни-ката-вату.

Итак, они достигли Мбуроту и вошли в поселок. Жили там знатные духи, и все дома были очень хорошие, все было очень красивое. Они пошли к общинному дому, где сидел правитель Мбуроту со своими вождями. Правитель был отец Линга-ндуа. Он сказал:

— Приветствую тебя, Линга-ндуа. Мы рады твоему возвращению с земли людей.

Линга-ндуа сказал:

— Приветствую тебя, мой благородный господин, — и добавил: — С земли со мной прибыл мой товарищ. Он ждет У входа.

Линга-ндуа велел Туи-лику подождать, чтобы узнать сначала решение вождя.

Вождь сказал:

— Пусть войдет.

А в это время жители Мбуроту принесли дары Линга-ндуа по случаю его возвращения домой. Они все принесли по два молодых кокоса на одном черенке, как положено на Лау. Были там красные кокосы и еще другие замечательные кокосы, желтые, каких Туи-лику никогда раньше не видел.

Затем приготовили янгону и стали ее пить. Все было сделано так, как подобает в Мбуроту. Пиршество окончилось, и Туи-лику тихонько подтолкнул Линга-ндуа и шепнул ему на ухо, что должен кое о чем его попросить. Ему очень захотелось взять этих кокосов на землю и посадить там. Линга-ндуа обратился к правителю Мбуроту и сказал:

— Мой господин, позволь моему мата-ни-вануа взять этих кокосов и посадить в своем краю.

— Хорошо, — сказал вождь, — пусть Туи-лику возьмет их.

Линга-ндуа разрешил Туи-лику пройтись по поселку, по сказал, что нельзя заходить ни в один дом, какая бы красивая девушка ни завлекала его туда. Иначе он никогда не вернется на землю.

Итак, Туи-лику повидал все тамошние чудеса, побывал на пиру в доме вождя и вернулся с Линга-ндуа на Тувана. Там, в местности Мата-ни-ваи, он посадил те желтые кокосы. И по сей день растут они там.

Прошел день на земле, и они снова отправились в Мбуроту. На этот раз Туи-лику унес оттуда кокос лека [123] 9 Лека — "маленький". . Пальмы лека не выше ребенка, а кокосов дают очень много.

И еще два раза плавали они в Мбуроту. Один раз Туи-лику взял там птичку мити, что так любит виться у кокосовых пальм, а в другой раз — семена нгаи-кула. Лека и нгаи-кула он тоже посадил в Мата-ни-ваи.

Но когда они вернулись из четвертого своего плавания в Мбуроту, Туи-лику увидел, что кулик клюет оставленное им тело. Одного глаза уже не было, кулик его выклевал. С гневом и горечью Туи-лику сказал:

— О горе, я не пойду в это тело! — Он был гордый человек, гордый и тщеславный.

Но Линга-ндуа сказал:

— Ты должен. Так оставаться ты не можешь.

Пришлось Туи-лику вернуться в это тело. А вскоре туда приплыла лодка из Мато-кано, и он вернулся долгой.

С того времени все стали называть его Мата-ндуа, Одноглазый.