Кэтрин Лангло-Паркер - Мифы и сказки Австралии

Когда Диневан немного поговорила с ней, Гумбл-габбон спросила:

— Почему ты не подражаешь мне и не обходишься без крыльев? Каждая птица летает. А Диневаны, чтобы быть королями птиц, не должны летать. Если все птицы увидят, что я обхожусь без крыльев, они поймут, что я самая умная, и сделают меня королевой.

— Но у тебя же есть крылья, — сказала Диневан.

— Нет, у меня их нет. — И в самом деле, она выглядела бескрылой, так хорошо были скрыты ее крылья, когда она сидела в траве.

Диневан ушла и долго думала над тем, что услышала. Она обсудила все со своим мужем, который огорчился так же, как и она. Они решили не допустить Гумбл-габбои царствовать вместо лих, даже если им придется потерять крылья, чтобы сохранить королевский сан.

В конце концов они решили пожертвовать своими крыльями. Диневан-мать показала пример и уговорила своего мужа отрубить ей крылья каменным топором камбу, а затем отрубила их ему.

Как только эта операция была закончена, Диневаи-мать решила поскорее сообщить Гумбл-габбон о том, что они сделали. Она побежала на равнину, где оставила Гумбл-габбон, и, найдя ее сидящей по-прежнему на земле, воскликнула:

— Посмотри, я последовала твоему примеру. У меня теперь нет крыльев, они отрублены.

— Ха-ха-ха! — засмеялась Гумбл-габбон и, вскочив, начала танцевать от радости. Как ловко все получилось! Она расправила свои крылья, похлопала ими и сказала:

— Я обманула тебя, короткокрылая. Вот мои крылья! Да стоит ли выбирать вас, Диневаны, королями, если вас так легко обмануть. Ха-ха-ха!

И, насмехаясь, Гумбл-габбон громко захлопала крыльями перед Диневан. Диневан бросилась к ней, чтобы наказать ее за обман. Но Гумбл-габбон улетела, а бескрылая теперь Диневан не могла догнать ее.

Диневан пошла, раздумывая над своим несчастьем. Она решила отомстить. Но как? Ни она, ни ее муж не знали. Наконец Диневан-мать придумала план и приготовилась к его выполнению.

Она спрятала всех своих маленьких Диневанов, кроме двух, под большим кустом, а с двумя малютками пошла на равнину к Гумбл-габбон. Спускаясь с покрытого галькой хребта морилла, где находился ее дом, она увидела Гумбл-габбон с ее двенадцатью детьми.

Побеседовав с Гумбл-габбон, она вдруг сказала:

— Почему ты не подражаешь мне? У меня только двое детей. Двенадцать слишком много, чтобы их прокормить. Если у тебя будет много детей, они никогда не вырастут большими птицами, как Диневаны.

Гумбл-габбон ничего не ответила, но подумала, что Диневан права. Ведь действительно, молодые Диневаны были гораздо крупнее, чем дети Гумбл-габбон. Расстроенная Гумбл-габбон подумала: "Не потому ли так малы мои дети, что их больше, чем у Диневан? А как было бы хорошо вырастить их такими же большими, как Диневаны!" Тут она вспомнила о том, как обманула Диневан, и подумала, что тоже может быть обманута. Но, взглянув туда, где кормились Диневаны, и увидев, насколько крупнее ее птенцов были двое молодых эму, она тут же безумно позавидовала.

Диневан скрыла десять своих птенцов под большим кустом oеле того, как поддалась уговорам дрофы и отрубила себе крылья. (Можете ли вы найти топор, которым она это сделала?) Она идет назад к Гумбл-габбон с двумя своими птенцами посчитаться с хитрой птицей. Дальше читайте...

— Не быть Диневанам королевскими птицами равнин! — решила она. — Гумбл-габбоны заменят их. Они вырастут такими же большими, как Диневаны, сохранят свои крылья и будут летать, чего не могут теперь делать Диневаны.

И Гумбл-габбон убила всех своих птенцов, кроме двоих. За-тем она пошла туда, где кормились Диневаны.

Увидев Гумбл-габбон только с двумя детьми, Диневан спросила:

— Где же твои остальные птенцы?

— Я их убила, оставила только двоих. У них будет вдоволь еды, и они вырастут такими же большими, как твои.

— Ты жестокая мать, — убила своих детей. Ты жадная мать. У меня двенадцать птенцов, и всех их я кормлю. Ни за что на свете я не убью ни одного из них. Даже если бы я получила взамен свои крылья. Здесь хватит пищи для всех. Посмотри на куст — он покрывается ягодами, чтобы кормить мою большую семью. Посмотри на кузнечиков — они прыгают кругом, чтобы мы могли ловить и есть их.

— Но ведь у тебя всего двое детей!

— Нет, у меня их двенадцать. Я пойду и приведу их. — И Диневан побежала к кусту, где спрятала десятерых своих птенцов.

Вскоре она уже возвращалась, вытянув шею, гордо закинув назад голову, а перья ее хвоста бубу-телла покачивались на бегу. Она издавала странные горловые звуки — песню радости Диневанов. Рядом с ней бежали красивые, нежные малютки с полосатым оперением, насвистывая детскую песенку Диневанов.

Приблизившись к Гумбл-габбон, Диневан перестала ворковать и торжественно сказала:

— Видишь, я говорила правду. Вот мои двенадцать детей. Можешь смотреть на них и думать о своих несчастных убитых детях. А пока ты думаешь, я предскажу тебе судьбу твоих потомков. Хитростью и обманом ты лишила Диневанов их крыльев, и, пока Диневаны бескрылы, Гумбл-габбон будет нести только два яйца и иметь двоих детей. Мы поквитались: у тебя есть крылья, а у меня — дети.

С тех пор Диневан-эму не имеет крыльев, а Гумбл-габбон — дрофа каждый сезон кладет только два яйца.

До того как появились люди, на земле жили только птицы и звери, и все они были значительно крупнее, чем теперь. В те времена светили только луна и звезды, а солнца не было.

Однажды Диневан-эму и журавль Бролга ссорились и дрались на обширной равнине около реки Мурумбиджа. Рассерженный Бролга бросился к гнезду Диневана, схватил большое яйцо и изо всех сил бросил его в небо. Там оно разбилось о груду дров, желток разлился, дрова загорелись, и этот огонь, к удивлению всех существ, осветил мир. Все привыкли к полутьме и были ослеплены этим ярким светом.

Живший на небе добрый дух увидел, как ярко и красиво выглядит земля, освещенная этим огнем. Он подумал, что было бы хорошо каждый день зажигать такой огонь, и с тех пор стал это делать. Всю ночь он сам и его помощники-духи собирали и складывали в кучу дрова. Когда куча становилась достаточно большой, они посылали утреннюю звезду предупредить живущих на земле о том, что скоро будет зажжен огонь.

Но спящие земные существа не замечали утренней звезды. Тогда духи решили возвещать о восходе солнца каким-нибудь звуком и этим будить спящих. Долгое время они не могли придумать, кому это можно поручить.

Однажды вечером они услышали оглашавший воздух смех пересмешника Гу-гур-гаги. "Вот звук, который нам нужен", — решили они.

Духи сказали Гу-гур-гаге, что каждый день, как только погаснет утренняя звезда, он должен смеяться как можно громче, чтобы перед восходом солнца будить спящих. Если же он не согласится Этого делать, то они не будут зажигать солнце-огонь и навсегда оставят землю в сумерках.