Василий Старостин - Русь Богатырская: былинные сказания

Ох, и наболело Добрыне
Вечным изгнанником скитаться,
Вечным скитальником бродяжить.
Тут ещё тоска одолела:
«Где теперь матушка родная?
Как-то живёт она да может?
Где-то сестрица Малка,
Милая голубка Малуша?»
Вздумалось Добрыне заявиться
В славный престольный город Киев.
Думает сам себе Добрыня:
«Верно, всё старое забыто —_
Кто теперь меня тут узнает?
Кто догадается нынче,
Что я боярёнышей когда-то
Наглых побил да спесивых?
Верно, уж и судьи давненько
Вымерли-гниют во могилах!
Кто теперь судить меня станет?
Кто теперь о старом воспомянет?»
Взял загусельщик гусли,
Прибыл гусляр в стольный Киев
Ранним весенним утром:
«Буду-де по городу гуслярить
Я по торгам, по базарам!
Буду наведываться тайно
К матери своей одинокой!»
Гусли гусляр настроил:
Хочет киевлян он потешить.
В Киеве — видит он — праздник:
Толпы, народ нарядный.
Что во столице за праздник?
Князь вокняжается новый:
Красное Солнышко Владимир
Нынче венец получает!

Вот гусляру-то удача,
Вот гусляру-то случай!
Есть где ему поразвернуться
Да и показать своё уменье.
Вышел Добрыня на площадь.
Встал не на виду, а в затишке.
Тронул Добрыня струны,
Грянул он громкую славу
Князю Владимиру-Солнцу.
Песня полилась на площадь;
Вот уже по улицам льётся,
По переулкам дальним
Переливается, витает.
В рокоте гуслярном-перезвонном
Тонут колокольные трезвоны.
Перед таким играньем
Замер весь праздничный Киев.
Перед Добрыниным пеньем
Стихли все праздничные звуки.
Князь молодой Володимир
Песню Добрынину услышал,
Гуслям многозвонным внял он.
«Кто? И откуда? Найдите!
Мне гусляра приведите!»

Быстро посыльные встали.
С позывом глашатаи вышли.
Скоро Добрыню отыскали,
К князю привели во палату.
«Кто ты, гусляр-песнопевец?
Из каких родов-городов ты?»

«Я каких родов? И не знаю.
Я городов не помню.
Я человек безродный.
Я — одинокий скиталец.
Я ведь отверженец давний.
Может быть, под Киевом где-то
Мать моя мается, роба,
В тяжкой кабале из-за долгу.
Может, и в живых её нету!»

Выслушал Владимир признанье:
«Песельник ты славный да дивный.
Гусли твои волшебны!
Песня твоя — удивленье!
Ты за твои за песни,
Ты за твои за гусли
Больше отверженцем не станешь!
Будь ты песнивцем славным
И во пирах, во походах
Песни слагай в нашу славу.
Русь восславляй святую.
Матерь твою отыщем,
От кабалы избавим!»

Встретился и с матерью Добрыня.
Радости было много.
Плакала от счастья старушка.
Плакала и рыдала,
Сыну своему говорила:
«Княжья-то любовь да ласка —
Нам она, сынок, бедоносна!
Нам, горемыкам, горемычна!
А из палат-те княженецких
Лучше бы тебе удалиться!
Ох, терема да палаты —
Больно от них много горя:
Милую твою сестру Малушу,
Дочь мою Малку загубили.
Где она, сердечная, ныне?
Нет её нигде и в помине!
Нет моей Малуши-дорогуши!

Нынче, сынок мой Добрыня,
Нынче я плачу-рыдаю.
Нынче и радуюсь я вместе.
Радуюсь радостью великой:
Радуюсь — вот ты вернулся!
Радуюсь я и за Малку!
Только не знаю, эту радость
Видит ли она, моя кровинка?
Может, и в живых её нету...
Где-то лежит в чистом поле...
Вымыли дожди её кости...
Поросли в глазницах ковылины...

Так и не знает Малка:
Ейный-то сердечный сыночек,
Мой-то невиданный внучек...
Ах, я внучонка не видала!
Ах, я его не годовала!
Ах, я его и не знавала:
Малого не пеленала,
В люлечке не качала,
В глазоньки его не целовала...
Малка, и сама-то сыночка
Видела ты недолго:
Мало ты его миловала,
Мало ты грудью кормила,
Мало теплом материнским
Ты его своим согревала!
Ты, моя Малуша-горюша,
Ты ведь была только роба,
Роба-холопка-рабыня!

Ох ты была бы, Малуша,
Всё ещё жива бы да здорова,
Ты бы ведь радостью хоть поздней,
Инно потешила бы душу.
Вот я, старуха-бабка,
В первый раз сегодня внука
Взрослого да сильного видала:
Грозного-могучего владыку!
Ведай про тайну, Добрыня:
Сын твоей родной сестры Малёнки,
Твой единокровный племянник —
Нынче он стал на княженье
Киевским князем великим!
Ты за него, Добрыня,
Сварогу молись и ратуй,
Пусть ему небо здоровья
Многие лета дарует;
Пусть да он князем справедливым
Княжит на киевском престоле,
Да и за народ стоит горою:
Супроть бояр да за холопов
Да ещё богов наших русских
Не променял бы на грецких -—
Так теперь меняют их бояре!

Как это сталось, Добрыня?
Так, видно, богиня Судьбина
Малке судьбу насудьбила.
Малка по этой судьбине
Робою стала у Ольги.
Властная владычица Ольга.
Ольга — могутна могучанка,
Робкая роба Малка —
Преданна-честна-покорна -—
Строгую княгиню покорила:
Ключницей Ольга Малку
Сделала доверенной своею
И до палат допустила.
Ольгин-то сын, юный княжич,
Сын Святослав суровый
С Малкою тайно и слюбился.
Только от Ольги тайна
В тайне держалась недолго.

Тут-то княгиня рассердилась,
Тут-то княгиня возъярилась:
Выгнала Малку с позором:
Выгнала из княжеского дому.
Сыну Святославу запретила
С Малкою больше встречаться:
Княжеской-де крови да с холопской
Не посмешать-ста от любленья.
Ай же могутная княгиня —
Времечко она проглядела,
Сроки-то она пропустила:
Малка родила сына
И нарекла его: Владимир
По уговору с Святославом.

Силы у юного князя
С матерью бороться не хватило:
Не отстоял он Малку,
Не оградил от напасти.
Силы у князя Святослава,
Силышки доброй достало
Право отстоять своё на сына:
Ольгину властную силу
Князь Святослав тут пересилил,
Твёрдой попрал он ногою
Нечеловеческий свычай:
Роб-де от робы и родится,
Будто бы холоп — от холопки.
Князь приневолил мать Ольгу
Взять на воспитанье внучонка:
Княжичем признать его заставил.
Вырос Владимир, и сына
Князем его отец поставил
В Новгороде Великом.

В Киеве нынче Владимир!
Сел на престол первопрестольный.
Пусть полухолоп он по крови!
Только холопская кровь та
Силы-то княжеской, видно,
В нём не убавила нисколько!
Видно, с холопскою той кровью
Стал он других князей княжистей:
Нынче он над ними-то и княжит!
Ты ему служи, Добрыня,
Преданностью-верой-правдой!»

У того ли Абескунского моря,
У широкого Хвалынского просторья,
У Ифильского устья-развилья, —
Там в саду при дворце в беседке
Под алмазной-золотой под крышей
Прохлаждался царь тугарский Воська.
Он восточному писал властелину
Ярлыки скорописны и хвастливы:

«А я царь-володарь над Тугарьей,
Над Тугарьей да над всею Козарьей,
У меня под рукой полмира,
А тебе, Властелин Восточный,
Остается другая половина:
На две по́лы подлунное царство
Мы с тобою нынче поделили,
Над вселенной мы с тобой — два владавца.