Василий Старостин - Русь Богатырская: былинные сказания

А и бьёт боец коня до мяса чёрного.
Добрый конь под Алёшей возвивается.
Перед бел-шатром опускается.
Над Добрыней Алёша приклоняется —
Вечным сном перед ним спит названый брат:
Очи ясные закатилися,
Руки сильные опустилися,
Ноги скорые отходилися,
Груди белые испорубаны,
Плечи мочные испосечены.

Грусть-тоска во слезах источается,
Грудь Алёшенькина воздымается,
Буйна сила в ней возгорается,
В бел-шатёр богатырь прорывается.

Басурманченко-богатырченко
Хочет взором сразить, хочет словом съязвить:
«Роды ваши-де в боях неустойчивы,
Племена ваши недосильчивы,
А и ты, русин, трусоват-слабоват,
Не тебе меня поборать-побивать!»

Были ль речи те, стали ль не былью?
А и были — их Алёша не выслушивал:
Он и брал-хватал, через стол метал
Басурманченку в поле чистое,
Не замедливал, на врага наседал.

Он, Алёшенька, силён смелостью,
Буйной удалью, скорым напуском,
Не успел ещё враг весь повыхвастаться —
Лепетал ещё да болтал язык,
А уже у него на грудях сидел
Удалой-молодой смел Алёшенька.
Нож кривой вынимал, на врага поднимал
Грудь пороть, вырезать сердце с печенью.

Возмолился-взвыл басурманченко
К Чернобогу своему богатырченко:
«Ты спаси-сохрани, Чернобоже, меня
От напасти злой, смертной участи!»

Вмиг прислал Чернобог Черноворона,
Прилетал тот, вещал по-человечески:
«Гой еси ты, Алёша, ты Попович млад,
Не воспарывай грудей у басурманина.
Я помчусь-полечу за море синее,
Раздобуду целющей и живой воды —
От неё и оживёт добрый молодец,
Твой братарь, твой Добрыня, сын Никитьевич!»

Отлетал Черноворон за леса, за моря,
Добывал-приносил из-за синь морей
Он целющей да он и живой воды.
И воспрыскивал Алёша целющей водой
Раны тяжкие на Добрынюшке —
Зарасталися раны, исцелялися.
И окрапливал Добрыню он живою водой —
Пробуждался добрый молодец от смертного сна.
И возрадовались друг другу витязи.
Басурманченку с великой радости
Отпускали на волюшку на вольную.

Лихорадостил басурман-лихован,
Утекал-ликовал да подскакивал,
Да притоптывал, да прихвастывал:
«Убивал я Добрыню и Илью убью!
Дай мне силы, великий мой бог Чернобог,
Принесу за то тебе, Чернобоже, я
Человеческую жертву кровавую:
Зажряхую [3] Жряховать — приносить жертву. тебе всех русских витязей, —
Вместе с ними самого Илью Муромца!»

И давал Чернобог упрошеннику
Колдовацкую силу ведьмацкую:
Побежал Побегайко-богатырченко,
Басурманченко на Сапат-реку.
Ударялся головой о сер-горюч камень —
Порассыпался песком по крутым берегам,
А из каждой-то да из песчиночки
Нарождался могутай: на коне богатырь!

Было то на восходе красна солнышка:
Восстал Илья Муромец — он раньше всех,
Оглядел бел свет, увидал напасть,
Воскричал стар казак зычным голосом:

«Гой вы, братья, могучие витязи,
Окружает нас да несметная рать,
А вы дремлете-спите, прохлаждаетесь,
Ни беды над собою не ведаете:
Хочет ворог нас да взятьём всех взять,
Под коней подмять, по полям разметать!»

Восставала тут сила — и на силу пошла;
Сила вражеская, волшебная,
Против — русская сила, сокрушебная.

Затрубили громом-трублей трубы медные,
Заретивились кони борзые,
Запосвистывали стрелочки калёные,
Заповизгивали смертоносные,
Засверкали шеломы золочёные,
Зажигалися сердца богатырские,
Завысвечивались брони харалужные,
Загремели щиты цельнокованые,
Затрещали копья длинномерные,
Застучали мечи о кольчуги-щиты,
Зачиналася битва неуступная, —
Завязался великий кровавый бой.

Тридцать витязей славно ратятся,
Тридцать первым сам Илья Муромец.
Потерялося время в боротьбе-борьбе,
Посмешалося утро с вечером,
Посливалася темна ночь со днём,
Миг от вечности и различить нельзя.

Славно витязи витязенствовали,
И над пришлою ратью и волшебною
Одержала победу сила русская,
Богатырская сила сокрушебная.

Воскричал тут Алёша Поповичев,
Порасхвастался-поразбахвалился
На беду себе и всем витязям:

«Битва кончилась, а в нас боевцах
Силы-удали не поубавилось:
Наши руки ещё не умахалися,
Наши кони ещё не ускакалися,
Наши силы ещё не уходилися, —
Подавай нам силу нездешнюю,
Мы и с тою силой, витязи, посправимся!»

Услыхал похвальбу-похва́стину
Во подземном во царстве царь Чернобог —
Взликовала душа в нем чернущая:
«Выхваляйся ты, Алёшка, поповский сын —
Похвальба богатыря обессиливает,
А во мне от неё растёт могущество,
Выхваляйтесь-хвалитеся, витязи, —
Ваша сила вся перейдёт в меня!»

И восстал Чернобог перед витязями
Невеликим и негрозным воителем:
«А просили вы, русские витязи,
Посразиться да с силою нездешнею...
Я — один, а вас тридцать, с вами ваш атаман —
В тридцать первых богатырь Илья Муромец!»

Распалялся Алёшенька на вызов таков,
Поднимал-напускал коня борзого,
Налетал да сшибал, да под копытами
Истоптал воевита под конскими.

Он затаптывал, приговаривал:
«Эй, хвастун-хлобыстун, не тебе одному
Пересилить нас, тридцать витязей,
С нами тридцать первый — Илья Муромец!
Вот и смят ты, вояка, да и мной одним,
Да одною ино поступью конёвьею —
Ты не сила, а слабость нездешняя!»

Не успел ещё Алёша слов домолвить всех —
Глянь: стоит воевит, он не смят, не измят,
Он над смелым Алёшей изгаляется,
Он в глаза богатырю насмехается:

«Трусоват ты, Алёха, и совсем не смел:
Лих меча — и того ты поднять не сумел.
И не меч у тебя: иззазубрен и ржав,
Косарем щепать лучину бабам только и гож!»

Таковая речуха смех-насмешливая
Богатырское сердце раззадорила.
Изымал богатырь свой булатный меч,
С буйной удалью Алёша поднимал его,
И воителя-ненавистника
Рассекал-разрубал пополам сплеча.
Пали на землю две половинины.

Взликовал от буйной удали Алёшенька,
Начинал влагать в ножны богатырский меч —
Глянь: с земли да восстают половины те,
И становятся двумя воевитами,
Оба сильные, неотступные,
Оба с боем они на дружину идут.

Налетел на них Добрыня Никитьевич,
Разрубал он мечом да и тех двоих,
Пали на землю четыре половины от них -
Восставало с земли четыре воина,
И все живы они, и все в бой идут!

Наезжал на четверых Илья Муромец,
Рассекал-разрубал он всех пополам,
Восемь мёртвых повалилось половиночек -
Восставало из них, невредимых, боевых
Восемь воинов-воеванов лихих:
И все живы они, и все в бой идут!