Коллектив авторов - Осетинские нартские сказания

- Не судите меня строго, я издалека приехал.

Посмотрели старики друг на друга и сказали:

- Значит, есть еще страна, в которой Маргудз не побывал.

И они сказали Уастырджи:

- Ладен ты, красив, и конь твой снаряжен богато. Поезжай по главной улице селения и скоро увидишь ты семь домов для гостей. Самый высокий - для небожителей, пониже его - для алдаров, еще ниже - для свободнорожденных, а самый низенький - для людей, рожденных в яслях, - кавдасардов и всяких других людей. Коновязь у гостевой для небожителей - золотая, а дорожка от коновязи и до дому - стеклом выложена. Коновязь возле гостевой для алдаров - серебряная, а дорожка перламутром вымощена. Коновязь возле гостевой для свободных людей - из меди сделана, а дорожка сосновыми досками покрыта. Коновязь для кавдасардов и всех других людей - из дерева сделана, а дорожка соломой устлана. По тому, молодой человек, как ты выглядишь, тебе остановиться надо в доме для небожителей.

Поехал Уастырджи. Вот и дома, Отведенные для гостей. Разглядывая их, подумал он: «Нет, не возвышу я себя над другими. Остановлюсь там, где останавливаются кавдасарды».

Сошел он с коня возле гостевой для кавдасардов, привязал коня своего к деревянной коновязи, а сам пошел в дом. Выбежали прислужники Маргудза и увидели коня нового гостя. Подковы у него из золота, седло и сбруя - драгоценностями осыпаны. И увидев такого чудесного коня, не решились слуги войти к гостю, а поднялись в покои к Маргудзу и сказали ему:

- Прости нас, но в нашу гостевую для кавдасардов прибыл гость. Мы же, обойдя вокруг его коня, видим, что такой это конь, какого нет и у небожителей, нас посещавших.

Сказал им Маргудз:

- Идите и узнайте у него, кто он и откуда.

Заглянули слуги в окно гостевой, но не посмели войти туда. В гостевой был зажжен свет, но доспехи гостя светили сильнее света. Опять поднялись слуги в покои Маргудза и сказали ему:

- Мы войти к нему не решились, а только на него посмотрели, - видно, что он печален. Удивителен вид его.

Любопытно стало Маргудзу:

- «Ведь из моих прислужников есть такие, что и небожителей сопровождали. Так что же это за человек, перед которым они робеют? Много слышал я об Уастырджи, но видеть его мне не пришлось. Дай, кликну-ка я тревогу, говорят, Уастырджи к тревоге очень чуток. Если это он, то я сразу узнаю».

И тут выпустил Маргудз черную лисицу, такую, что каждый ее волос, подобно солнцу, смеялся и, подобно звезде Бонварнон, блистал.

Погналась молодежь за лисицей по равнине, но лисица прибежала обратно, к околице селения. Пробежала она посреди селения по главной улице.

- Беда! - закричали тут женщины, у которых был нрав побойчее. - И чего это мечется по степи сумасшедшая наша молодежь? Зверь-то ведь - вот он!

Где не будет слышен крик женщины! В гостевой для кавдасардов услышал его и Уастырджи. Выбежал он из дома и вскочил на коня.

Тут одна из женщин сказала ему:

- Как не стыдно тебе, юноша? Зверь уже пробежал, люди поскакали за ним, - почему ты отстал от других? Если ты испугался, дай я на тебя свой платок накину...

- Подожди, огонь очага моего, я тоже постараюсь сделать все, что в моих силах.

Поскакал Уастырджи, мигом догнал лису и поднял ее на копье. Идет он по улице, высоко несет на копье лисицу, а люди идут за ним следом, удивляясь его ловкости, осанке и красоте.

Маргудза тоже удивило проворство гостя, и он выехал навстречу ему на коне.

- Во здравии прибывай к нам! - приветствовал он гостя.

Гость и хозяин, любезно беседуя, дошли до двора Маргудза. Занял Маргудз разговорами гостя и, вместо гостевой для кавдасардов, привел его в гостевую для небожителей. Тут опомнился Уастырджи.

- Ведь не здесь остановился я.

И хотел он отвести своего коня к деревянной коновязи. Но прислуживающие слуги не пустили его туда, и пришлось ему войти в гостевую для небожителей.

Принесли ему фынг, уставленный едой, и он сказал:

- Вы простите меня, но, хотя я еще молод, все же, пока не придет Маргудз, не притронусь к еде.

Рассказали Маргудзу о том, что гость не притрагивается к еде. Надел Маргудз башмаки, из слоновой кости выточенные, накинул на плечи соболью шубу и вошел в гостевую.

- Добрый вечер тебе! - сказал он гостю.

По обычаю оказали они почести друг другу, сели за стол, стали есть и пить.

Уастырджи, глядя на Маргудза, думал: «Боже, нет на свете такого человека, которому ты не послал бы счастья. Но кого же ты на этот раз осыпал счастьем? Ни роста у него, ни осанки, а на лице даже носа нет. Значит, можно ли назвать его счастливым?» Поели, попили.

- Может, вместе и в поход отправимся? - предложил тут Маргудз гостю.

Согласился гость. И приказал тут Маргудз своим младшим:

- До рассвета двух коней мне из табуна приведите. До рассвета двух коней привели из табуна младшие. И Маргудз сказал Уастырджи:

- Конь твой утомился, поезжай в поход на любом из моих коней.

- Кроме своего коня, ни на чьем не смогу я поехать в поход, - ответил гость.

- Послушай меня, гость, утомился твой конь. Возьми лучше моего коня, а твой пусть пока отдохнет.

Посмотрел Уастырджи на улицу. Увидел, что к коновязи привязан оседланный конь - худой, с облезлой гривой и облезлым хвостом. Тут подумал Уастырджи: «Какого коня может дать мне тот, кто даже для самого себя жалеет лучших коней своих табунов?»

И спросил он Маргудза:

- На этом коне ты поедешь?

Маргудз ответил:

- Да, я поеду на этом коне.

- Но как же так? - спросил Уастырджи. - Ведь не мать же твоя родила тех коней, что я видел в твоих табунах? Иначе чего ты их так жалеешь? Почему не поедешь на лучшем из них?

И ответил ему Маргудз:

- Неразумен ты, гость. Разве не знаешь ты, что по внешности не судят о силе.

- Что ты за человек? - сказал Уастырджи. - Ну, подумай сам, что скажут люди, когда увидят тебя на этаком коне рядом со мной?

- Ну, разве можно тебя назвать разумным гостем? Ведь я же сказал тебе: не по внешности судят о силе.

- Но разве нет в твоем табуне коня пригляднее по внешности, но чтобы по силе он был бы одной крови с этим? - спросил Уастырджи.

Не понравились Маргудзу слова гостя и сказал он:

- Стоит жаркая пора, жалеть надо хороших коней.

И тут Уастырджи ничего не ответил Маргудзу. Отправились они и три дня ехали без остановки. На четвертый день, рано утром, сказал Маргудз:

- Если мы до вечера не доедем до цели, напрасен будет весь наш поход.

И они снова двинулись в путь. Тут начал уставать конь Уастырджи. Хлещет его Уастырджи плетью, пробежит он немного рысью и опять начинает сбавлять шаг. А худой конь Маргудза, с облезлой гривой и облезлым хвостом, так мчится вперед, что взглядом за ним трудно угнаться. Обернулся тут Маргудз к Уастырджи:

- Подгони-ка хорошенько своего коня. К вечеру должны мы быть на месте. Не мать же твоя родила его, - чего ж ты его жалеешь?