Алексей Михайлов - Великие герои Эллады. Тесей

Словно услышал звук детства далёкого он,

«Это кумир говорит иль пришло наважденье? —

«Я возвращаюсь в Микены, где правит «муфлон» [121]!

Голос Геракла отчётливо слышу, о, боги!

Жаль, не могу я нисколько вращать головой…

Снова сойдутся, я верю, в одну с ним дороги…

Это Геракл – слышен голос его громовой!

776

Кто-то Алкиду сейчас говорит торопливо,

Также отчётливо слышен божественный бас!

О, неужели увижу в Аиде я диво?

Явно о нас с Пейрифоем ведёт он рассказ!»

Вспыхнули очи Тесея, наполнились влагой,

Сердце героя согрелось далёким теплом,

Встал собеседник Великого пред бедолагой

И указал на Тесея небрежно жезлом:

777

«Он согласился на кражу супруги Аида,

В этом деянье не виден его интерес…»

Но перебита была речь вопросом Зевсида:

«…Разве в том есть преступленье, ответь мне, Гермес?»

«Нет, невиновен, но было решенье такое —

Будет сидеть с Пейрифоем Тесей заодно!»

«Вам не понять, брат Гермес, наше горе людское,

Мелок для вас человек, как для птицы – зерно!»

778

Сердце Тесея, казалось, стучало кимвалом:

«Вот уж, действительно, равен кумир мой богам —

Не уступает Гермесу Алкид даже в малом,

Прямолинеен во всём и не склонен к торгам!»

Взял Богоравный десницу пленённого друга

И потянул на себя прочь от крепкой скалы,

Тело царя изгибалось, как ясень, упруго,

Вырвал трезенца Геракл, как бревно из смолы!

779

Долго не думая, он подошёл к Пейрифою,

Но оплошал полубог на герое втором —

Не рассказать никакой стихотворной строфою,

Как прогремел в подземелье раскатистый гром.

«Можно тебя похвалить за радушие сердца. —

Тихо промолвил Гераклу Олимпа гонец. —

Но ты услышал, надеюсь, ответ Громовержца?

Освобожденьем лапифа рассержен отец!

780

Брат, Пейрифой в этот камень впечатан навеки,

Перед Аидом лапифа безмерна вина,

Окаменеет он весь, лишь глаза, как засеки [122],

Будут видны на стене – это рок хвастуна!

Что ж, мы с тобой расстаёмся, должник Эврисфея,

Верю, покажешь ему трёхголового пса!

Сам же пойду выводить из Аида Тесея,

Кончилась здесь злоключений его полоса!»

781

И подтолкнув в спину узника скал самоцветных,

К лодке Харона направился ловкий Гермес:

«Быстро уходим, Тесей, от супругов бездетных —

Времени мало, но надо уйти позарез!»

Кербер ужасный смотрел на двоих равнодушно,

Глаз на одной голове засиял, как цитрон,

Впрыгнул герой на паром за Гермесом послушно,

Их переправил с ехидной улыбкой Харон…

782

Быстро бежать им пришлось от реки Ахерона,

Сильный Гермес подхватил горемыку рукой,

Мигом они оказались в лесу у Колона,

Где снизошёл на Эдипа посмертный покой…

С радостью узник упал на душистые травы,

Взор утомлённый направил на свод голубой,

Ныли от долгой недвижности в камне суставы,

Тело героя светилось своей худобой…

783

Небо закатное стало темней махагона,

Сильную жажду испытывал славный герой:

«Помню, как с амфорой шла по тропе Антигона,

Воду несла от ключа рядом с этой дырой.

Много ль мне надо сейчас от Ананке [123]жестокой? —

Пара лепёшек сухих да немного воды…»

Медленно встал и увидел в траве невысокой

Женщин иль дев босоногих на глине следы.

784

«Не был до встречи с Аидом таким изнурённым,

Высохла, кажется, жизненных соков река!» —

Молвил Тесей, видя облик свой посеребрённым

В тёмно-зеркальной спокойной воде родника.

Вместо одежд властелина – клочки старой ткани,

Царских сандалий лишились в Аиде ступни,

Кожа темна, словно был Победитель в вулкане,

Руки царя были, словно худые клешни.

785

Тёмную ночь он провёл на траве, глядя в небо,

К жизни земной возвращала его красота,

Вспомнил Харона, несчастного сына Эреба,

Участь которого так безнадёжна проста.

«Ночь в Ойкумене прекраснее света Аида —

Звёзды – услада очам, слуху – песни цикад,

Душу не гложет на бога пустая обида,

И неизвестно, каким будет жизни закат.

786

Как, интересно, меня встретит Эос златая,

Сколько узнаю я в славных Афинах вестей?

Что скажет мать, что Еленой была занятая,

Чем украшалось прекрасное время детей?»

Узника сон охватил, одолела усталость,

В ярком виденье явился к нему Пейрифой:

«Друг мой Тесей, если сможешь, прости эту шалость —

Я не владел пылким сердцем, своей головой…»

787

Эос открыла врата золотой колеснице,

Солнце взбодрило Тесея горячим лучом,

Путь свой нелёгкий направил властитель к столице,

В грязной и рваной одежде, но с царским мечом.

Вскоре услышал он грохот тяжёлой повозки.

«Посторонись, беднота!» – крикнул важно купец.

«Вот и услышал я правды земной отголоски! —

Думал Тесей. – Не узнал он тирана, глупец!»

788

Шёл, как старик – уставали ослабшие ноги,

Голод нещадно вцепился во впалый живот,

Полною грудью дышать не дала пыль дороги,

Хоть и с трудом, но дошёл он до медных ворот.

Царь подошёл, задыхаясь, к начальнику стражи:

«Хайре, Ифит! Это я, твой пропавший тиран!»

«Прочь самозванец! Иль хочешь признаться мне в краже,

Что умыкнул у Тесея клинок, ветеран?»

789

Понял герой наконец: «Постарел в подземелье,

Не узнаёт властелина надёжный Ифит!

Быстро состарить героя способно безделье,

«Праздный досуг» у скалы для телес ядовит!»

«Это же я, ваш правитель!» – воскликнул несчастный.

Стражник смеялся: «Глянь в створку блестящих ворот!

Говор твой тихий, убогий, во многом бессвязный!

Вон, со стены над тобою смеётся народ!

790

Люди давно присягнули царю Менесфею,

Спас он столицу от долгой, жестокой войны,

И афиняне теперь не поверят Тесею

И не простят женокраду пред Спартой вины!»

«Где моя мать и её малолетние внуки?» —

В сильном смятенье спросил Победитель бойца.

«Дети в Эвбее, попали в надёжные руки,

Эфру Елена взяла во владенья отца!»

791

В ужас трезенец пришёл от полученных знаний:

«То, что услышал – не лучше проклятой скамьи!

Кражей Елены принёс людям много страданий,

Славы и трона лишился, детей и семьи!»

Молча шагнул Победитель под ветви каштана,

Сверху под ноги упал вдруг кошель серебра,

Деньги подбросила тайно Тесею охрана —

Помнили много бойцы от тирана добра.

792

«Часто простые пейзане тиранов мудрее,

Издалека видят шествие горя и бед!

Прочь от Афин! Я поем и оденусь в Пирее,

Где затеряется славного воина след!»

Выполнил славный герой, что хотел, до заката,

Алый хитон властелина скрывал худобу,