Алексей Михайлов - Великие герои Эллады. Тесей

Сытый и мытый трезенец смотрелся богато,

Только тоску выдавали морщины на лбу.

793

Встретил знакомого кормчего он на причале,

Долгую звёздную ночь с ним провёл у костра,

И рассказал моряку о причине печали,

Точно не зная, куда пошагает с утра:

«Кормчий, тебе благодарен навек за услугу,

В Спарту за девой сходили удачно с тобой!

Правда, не в силах помочь ты хвастливому другу,

Мне же ты можешь вполне, не страдая алчбой.

794

Утром ты, друг, отправляешься в славные Феры,

Мог бы и мне средь товаров найти уголок!

Я – не обуза теперь для прекрасной галеры!» —

Странною просьбой закончил изгой диалог.

«Понял тебя я, Тесей, ты проникся желаньем

Прочь унестись поскорее из проклятых мест.

Вижу, Великий, что ты переполнен страданьем,

Ты заплатил очень много за кражу невест!»

795

Эос добавила свет в панораму ночную,

Медленно гасли последние угли костра:

«Скоро покинешь, изгнанник, ты землю родную,

Нам на галеру с тобою грузиться пора!»

В прошлом оставлены горькие думы героя,

Выпито с кормчим радушным из меха вино,

Сын Посейдона примерился к роли изгоя,

Лёг на покрытое плотною тканью зерно.

796

Хлопнули вёсла по глади родного залива,

Плавно галера с зерном отошла от камней,

Бывший властитель смотрел на утёсы тоскливо:

«Вдоволь услышать пришлось мне вчера ахиней!

Вот, оставляю могилу отца за спиною…

Кто навещать будет эту обитель, Эгей?

Эта страна перестала быть сыну родною,

В землях чужих он найдёт для себя гипогей [124]!

797

Добрый отец! Чёрный парус принёс к трону горе,

Но до сих пор ты афинским народом любим —

Именем славным твоим называется море,

Но назовёт ли народ этот что-то моим?»

Горькие думы пытались пробиться в сознанье,

Но отметал их герой, как опасных врагов,

В сердце Тесея горело одно лишь желанье —

Благополучно уйти от родных берегов.

798

Быстро его укачало под небом прекрасным,

Гипнос отправил Тесея в тяжёлые сны:

Видел он встречу с чудовищем злым и опасным,

И нападенье раба на него со спины,

Снился ужасный полёт, в душу страх приносящий,

Тело заныло от сильных толчков о гранит,

И Пейрифой пред Аидом, пощады просящий,

Рядом Гермес быстроногий и славный Алкид.

799

Федра живая явилась, желая отмщенья:

«Я не любила тебя, властелин, никогда!

Сильно меня утомляло с тобою общенье,

Из-за меня ты навеки лишился гнезда!»

В сон провалился изгнанник на целые сутки,

Тёмные тучи прикрыли туманный рассвет:

«Эти ужасные сны на зерне – предрассудки,

Жизни, прошедшей в тревоге – остаточный след!»

800

Хмурилось небо, усилилось в море волненье,

Ветер попутный гнал к северным землям туман,

Вскоре заметил Тесей над водой проясненье:

«Кормчий, смотри! Справа остров, как белый баран!»

«Скирос – названье! Так мрамор горит белизною,

Правит афинский наместник на нём, Ликомед.

Лучше пройти этот остров сейчас стороною,

Если вопросов к царю у властителя нет!

801

Смотрится местный Олимп, как зелёная стела,

Замок построил себе островной властелин…»

«К берегу, кормчий, скорее – есть важное дело,

Сам я взгляну на прекрасный дворец-исполин!

Здесь остаюсь ненадолго – проверю угодья,

Не говори только, где я, родным и друзьям.

Высади, кормчий, изгоя в местах мелководья,

Денег остатки в Эвбее отдай сыновьям!»

802

Отмели Скироса вскоре достигла галера,

И перепрыгнул Тесей через борт корабля:

«Знаю давно Ликомеда, лгуна-лицемера,

Свет и тепло он сумеет украсть с фитиля!

Замок возвёл покровитель жестоких пиратов,

С лёгкостью грабя свои и чужие суда?

Он, Ликомед – образец островных плутократов,

Что богатеют бесчестным путём, без труда!»

803

Так рассуждая, трезенец дошёл до причала,

Лестница дивной красы привела ко дворцу:

«Помощи надобно мне попросить для начала,

Не говоря ничего о беде подлецу!»

Сразу наместник коварный признал властелина —

Именно тот Ликомеда отправил сюда,

Даром своим наделила его Мнемозина —

Вспомнил, как смог избежать он Тесея суда…

804

«Я помогу, но о деле, Тесей, здесь ни слова!

Лучше пройдём с разговором по дивным холмам,

Сам понимаешь, прислуга моя бестолкова —

Нас не поймут, будут слухи гулять по умам!»

Остров всхолмлённый, повсюду лесистые склоны,

Много долин между ними с зелёной травой.

Лжец произнёс: «Здесь уделы не все – эталоны,

Но посмотри непременно, трезенец, на свой!»

805

Быстро наместник шагал по белеющим скалам.

«Мрамор мы здесь добываем для грозных Афин!»

И, оглянувшись, узрел он на лике усталом

Свет недоверья, изрезанный сетью морщин.

«Вот, посмотри, властелин, на удел белоснежный!

Принадлежать будет только тебе навсегда!»

Бросил Тесей на карьер быстрый взгляд безмятежный

И от удара в затылок он рухнул туда.

806

Цареубийца направился к месту паденья,

К жертве стремительный бег завершая прыжком,

Яму глубокую вырыл руками в мгновенья,

Бросил Тесея туда и засыпал песком.

Всё закопал: и одежду, и меч от Кекропа,

Чтоб не оставить от славного гостя следа,

Зависть и страх подгоняли тогда мизантропа:

«Предупредил я его, что он здесь навсегда!»

807

Минуло восемь веков после смерти героя,

Так же, как прежде, текла мутной Леты вода,

Сгинули с лика Земли легендарная Троя,

Многие страны-соседи и в них города…

Но оставались в Элладе красивыми горы,

Чистыми реки, озёра, морей берега,

Реже с Олимпа бросались греховные взоры,

Чаще смотрели на эллинов очи врага.

808

Персы, жестокие правнуки зороастрийцев,

Жители дальних пустынных морских берегов,

Вторглись внезапно на земли и в мир Олимпийцев,

Чтоб навязать там господство восточных богов.

Первый тяжёлый удар принимали Афины,

Морем приплыли из Мидии в царство войска,

Выбрали персы простор Марафонской равнины,

Там, где Тесей обуздал исступленье быка.

809

Прибыло двадцать шесть тысяч бойцов-иностранцев,

У афинян этих тысяч – не больше шести,

Город Платея прислал свой отряд новобранцев —

Мало людей, чтоб закрыть для врага все пути!

Вечер заставил всех мыслить о скором ночлеге —

Будет для многих ахейцев последним закат…

Спорили шумно о будущей битве стратеги,

В сильной тревоге о ней размышлял Мильтиад:

810

«В этом сраженье не надобно множества целей —

Девой Афиной победа нам всем суждена!