Коллектив авторов - Кельтские мифы

Великан в ответ протянул руку и схватил Лойгайре, который, хотя был высоким и сильным, почувствовал себя словно годовалый младенец у него на ладони, а великан, повертев его в пальцах, как вертят шахматную фигурку, полумертвого бросил его во двор крепости, да в самую грязь. В это время все ворота были на запоре, поэтому в крепости решили, что он сам перепрыгнул через стену и таким образом вызывает других героев на соревнование.

Миновал еще один день, и наступила очередь Конала стеречь крепость, потому что он был старше Кухулина. С ним произошло все то же, что с Лойгайре.

А на третью ночь наступил черед Кухулина.

Около полуночи он услыхал шум, а когда в небе поднялась полная луна, то увидел девять серых теней над болотом.

– Стойте! – крикнул Кухулин. – Кто вы? Если друзья, то идите с миром, а если враги – не ждите пощады!

Тени зашумели, закричали, но Кухулин отрубил всем девяти головы, и они упали бездыханные на землю.

Кухулин стал стеречь крепость дальше.

Еще девять воинов вышли против него, и еще девять, но он всех победил и всем отрубил головы, которые сложил в кучу вместе с оружием.

Приустав, Кухулин все же внимательно вглядывался во тьму и услыхал вдруг, что озеро поблизости зашумело, словно бурное море. Ему очень хотелось отдохнуть, но долг превыше всего, и он решил посмотреть, что там такое. Из озера поднимался длинный-предлинный червь, который уже повернулся раскрытой пастью к крепости, намереваясь проглотить один из приглянувшихся ему домов.

Кухулин подпрыгнул, обхватил одной рукой шею червя, а другую засунул ему в пасть, вытащил у него из груди сердце и бросил его на землю. Враг Кухулина упал бездыханный, и Кухулин разрубил его мечом на куски, а голову бросил поверх остальных голов.

Совсем обессилел Кухулин и, не двигаясь, просидел почти до рассвета, как вдруг увидал тень великана, шагавшую к нему с запада – от моря.

– Ну и ночка! – вздохнул великан.

– Смотри, как бы не пришлось хуже! – пригрозил ему Кухулин.

Великан замахнулся на Кухулина бревном, но оно не задело героя. Тогда он бросил в него еще три или четыре дерева, но все они пролетели мимо, не причинив Кухулину вреда. Великан протянул руку, чтобы схватить Кухулина, как было с Лойгайре и Коналом, но Кухулин прыжком лосося взобрался великану на голову и вытащил меч, чтобы отрубить ее, как великан взмолился:

– Жизнь за жизнь, герой.

Он исчез и больше никогда не показывался.

Кухулин же, подивившись про себя, как это Лойгайре и Конал сумели перепрыгнуть через стену, такую высокую и широкую, что он два раза прыгал и оба раза безуспешно, разгневался и, отойдя подальше, разбежался, едва касаясь ногами травы. Он все-таки одолел ее и оказался прямо у дома Куроя. Кухулин толкнул рукой дверь и, тяжело вздыхая, вошел.

Тотчас услыхал он голос Бланад, дочери Куроя:

– Ты вздыхаешь не как побежденный. В твоем вздохе радость победителя.

Дочь короля все знала о том, что пришлось претерпеть Кухулину.

– Долю победителя заслужил Кухулин, – сказала она Лойгайре и Коналу. – Да вы и сами знаете, что не сравнитесь с ним в бою.

– Я не согласен, – в один голос заявили Лойгайре и Конал. – Наверняка его друзья-сиды стараются, чтобы мы уступили ему без спора. Не быть этому.

Тогда Бланад от имени Куроя наказала им возвращаться в Эмайн Маху и там его ждать. Герои простились с дочерью короля и отправились в обратный путь, туда, где их ждали воины Алой Ветви.

Много ли, мало ли прошло времени, все улады собрались в Эмайн, и, когда они устали мериться силами, Конхобар и Фергус, сын Ройга, и все остальные отправились в Дом Алой Ветви. Однако между ними не было Кухулина. И Конала Кеарнаха тоже не было. А другие все были.

Перед самым вечером, когда усталый день завершал свой путь, они увидали высокого неуклюжего мужа, к тому же уродливого лицом. Когда он переступил порог залы, Конхобар подумал, что ни один из уладов не дотянется ему даже до пояса. Смотреть на него и то было страшно. Прямо на тело он надел плетенку, какой обычно покрывают коров, сверху накинул серый плащ, а над головой у него колыхалась ветка величиной с коровник на тридцать коров. У него были желтые голодные глаза. В правой руке он держал топор, который весил не меньше пятидесяти железных котлов, но такой острый, что и волос разрубил бы, если бы порыв ветра бросил его на острие.

Пройдя ползалы, он наклонился над бревном с необрубленными ветками, которое лежало возле очага.

– Кто ты? – спросил злоязычный Дуабтах. – Разве нет другого места в зале, что ты вышел на середину? Что тебе нужно? Деревяшку на растопку? Или ты хочешь сжечь наш дом?

– Меня зовут Уатх Чужестранец. И мне не нужны ни деревяшка, ни ваш дом. А нужен мне муж, которого я не могу найти, хотя обошел уже всю Ирландию и многие другие земли, муж, который держит свое слово и не обманет меня, что бы ни случилось.

– О чем ты говоришь? – спросил его Фергус.

– Вот топор, – сказал Уатх. – Пусть кто-нибудь отрубит мне голову сегодня при условии, что завтра я отрублю голову ему. Вы, улады, по всей земле известны своей силой, своей ловкостью, своей храбростью, своей гордостью, своими высокими мыслями, своим мужеством, своей правдивостью, своей щедростью. Словом, не найдется ли среди вас мужа, который всегда выполняет обещанное? О тебе я не говорю, Конхобар, потому что ты – король. И о Фергусе, сыне Ройга, я тоже не говорю. Но среди остальных неужели не найдется мужа, готового отрубить мне голову, чтобы завтра подставить мне свою?

– Несправедливо чернить всю страну, – заявил Фергус, – если ты не можешь найти одного человека.

– Значит, не найдется среди вас настоящего героя, коли нет на пиру Конала Кеарнаха и Кухулина?

– Наклонись, дурак, и я отрублю тебе голову, – крикнул Лойгайре. – А завтра приходи за моей головой.

– Клянусь, ты неплохо придумал, – сказал Дуабтах, – отрубать человеку голову, а долг отдавать на другой день.

Никто из уладов не знал, что Уатх заколдовал свой топор. Он положил голову на бревно, Лойгайре взмахнул топором, и, когда опустил его, голова чужестранца покатилась на пол, а из шеи во все стороны хлынули потоки крови. В страхе все застыли на месте.

– Клянусь, – проговорил Дуабтах, – если этот Чужестранец завтра придет, он никого в живых не оставит.

Он пришел. И Лойгайре дрогнул сердцем и как сквозь землю провалился. Правда, в этот день на пир явился Конал Кеарнах и сказал, что готов заключить с Чужестранцем договор. Дальше все было, как накануне. Когда Уатх пришел взыскать с Конала долг, тот как сквозь землю провалился.

На третий день на пир пришел Кухулин.

– Слушайте, мужи Улада, – принялся Уатх высмеивать уладов, – оставила вас храбрость, и вы не достойны славного имени, когда-то принадлежавшего вам по праву. Где же ваш Кухулин? Или на его слово тоже нельзя положиться?