Коллектив авторов - Кельтские мифы

– Мне не надо договора, – крикнул Кухулин. – Вот он я! А ты, пугливая муха, похоже, боишься смерти!

С этими словами Кухулин выпрыгнул на середину залы и, отрубив Уатху голову, подбросил ее до потолка, отчего весь дом пошел ходуном.

На другой день только и разговоров было среди мужей Улада, придет Кухулин или не придет в пиршественную залу отдать долг. Кухулин пришел и, как ни в чем не бывало, уселся за стол.

Правда, тяжело было у него на сердце, и, заметив это, мужи Улада постарались его развеселить, но только зря старались.

– Не покидай меня, пока я не умру, – попросил герой Конхобара. – Скоро смерть за мной пришла. Но лучше мне умереть, чем нарушить слово.

Едва стемнело, явился Уатх.

– Где Кухулин?

– Здесь я, – крикнул Кухулин.

– Что-то невесело ты глядишь, видно, боишься смерти. Но ты не обманул меня.

Кухулин вышел на середину и положил голову на бревно.

– Получше-ка вытяни шею, – приказал Уатх.

– Хватит! Не тяни больше. Клянусь, я не мучил тебя вчера.

Кухулин вытянул шею, и Уатх поднял топор до потолка, отчего ветка у него на голове задела стропила и, потревоженные, они зашумели, как лес в грозу. Он опустил топор, но не на шею Кухулину, а рядом, и тотчас улады узнали Куроя, сына Дайре, который явился испытать героев.

– Вставай, Кухулин, – сказал он. – Ни один герой Улада, как бы он ни пыжился, не сравнится с тобой в храбрости и честности. Ты – первый из первых героев Ирландии, и доля победителя принадлежит тебе, а твоей жене – первое место среди жен Улада. Если же кто попытается оспорить мое слово, клянусь клятвой моего народа, горько пожалеет об этом.

С этими словами Курой исчез.

Так закончилась Словесная Битва прекрасных жен Улада и ссора мужей Улада из-за доли победителя.

Случилось это незадолго до Самайна, когда мужи Улада собрались в Муиртемне для игр и пиров.

Все явились, и не было только Конала Кеарнаха и Лугайда Краснополосного.

– Пора начинать праздник, – волновались мужи. – Почему мы не начинаем?

– И не начнем, – заявил Кухулин, – пока не будет с нами Конала Кеарнаха и Лугайда.

– Сыграем в шахматы, – предложил бард Сенха. – Или во что другое. А барды и музыканты пускай пока принимаются за дело.

Никто ему не возразил.

Тем временем прилетела и опустилась на ближнее озеро стая птиц, красивее которых не было на земле.

Женам Ирландии во что бы то ни стало захотелось получить этих птиц, и они все перессорились между собой.

– Птицы должны принадлежать мне, – сказала жена Конхобара. – Чтобы одна птица сидела у меня на правом плече, а другая на левом.

– Мы все хотим иметь их, – тотчас заявили другие жены.

– Если уж кому и иметь их, так мне, – не смолчала Этне Ингуба, которая любила Кухулина.

– Что же нам делать?

– Я знаю, что делать, – подала голос Леборхам. – Пойду-ка я к Кухулину и попрошу его поймать их для нас.

Она и вправду пошла к Кухулину и сказала ему:

– Жены Улада хотят, чтобы ты поймал для них вон тех птиц. – Кухулин схватился за меч, едва удерживая себя от желания ударить ее.

– Бездельницам Улада, – спросил он, – нечем больше заняться, как гонять меня за птицами?

– Не пристало тебе сердиться на них. Сегодня многие жены Улада чуть не ослепли, глядючи на тебя, ведь они тебя любят.

Ничего не оставалось Кухулину, как приказать Лаэгу готовить повозку и везти его к озеру.

Он размахнулся и ударил по птицам мечом, держа его плашмя, чтобы перебить им лапки и крылья и не дать подняться в небо.

Потом они всех переловили и поделили между женами Улада. Каждой досталось по две птицы, кроме Этне Ингубы. Кухулин подошел к ней.

– Ты, верно, сердишься на меня? – спросил он. – Ведь тебе не досталось ни одной птицы.

– Это справедливо, – ответила Этне Ингуба. – Любая подарила бы тебе свою любовь и дружбу, но только у меня ты – единственная любовь.

– Не сердись, – сказал Кухулин. – Вот прилетят еще птицы в Муиртемне или на реку Бойнн, и у тебя будут две самые красивые.

Вскоре в самом деле прилетели на озеро две птицы, скованные цепочкой из красного золота, и запели нежными голосами так, что мужи и жены Ирландии едва не впали в глубокий сон.

Кухулин было направился к птицам, но Лаэг остановил его, и Этне сказала:

– Послушай моего совета. Не подходи к ним. Разве ты не видишь, что они заколдованы? Я подожду, когда прилетят другие птицы.

– С чего ты взяла, что меня можно отговорить от задуманного? – возмутился Кухулин и приказал Лаэгу подать ему камень для пращи.

Лаэг исполнил приказание.

А Кухулин промахнулся.

– Горе мне!

Он взял другой камень и опять промахнулся.

– Ни на что я не гожусь! – запричитал Кухулин. – С тех пор, как я в первый раз взял в руки оружие, никогда еще я так не промахивался!

Он схватил копье и пронзил им крыло одной из птиц, отчего они обе в мгновение ока оказались под водой.

Разозлился Кухулин, ушел подальше ото всех, лег, положив голову на камень, и незаметно для себя заснул.

Едва он заснул, как видит, что подходят к нему две жены. Одна в зеленом плаще, а другая – в алом, ниспадающем пятью складками.

Та, что была в зеленом плаще, улыбнулась ему и ударила его веткой. Другая тоже улыбнулась и тоже ударила его веткой. Так они ударяли его по очереди, пока он не потерял счет ударам и не стал ближе к смерти, чем к жизни. Тогда они ушли и ни разу не оглянулись.

Мужи Улада заметили неладное, но не знали, будить им Кухулина или не будить.

– Не трогайте его, – сказал Конал. – Хотя бы до вечера.

Еще не проснувшись, Кухулин встал на ноги, и мужи Улада принялись расспрашивать его, но он долго ничего им не отвечал, а потом попросил:

– Отнесите меня на мое ложе в Сверкающем Доме в Эмайн.

– Лучше отнести его в Дандеалган к его жене Эмер, – предложил Лаэг.

– Нет, – стоял на своем Кухулин. – Отнесите меня в Сверкающий Дом в Эмайн.

Мужи Улада исполнили его желание, и до конца года Кухулин пробыл в Сверкающем Доме, не произнеся ни одного слова.

За день до следующего праздника Самайн пришел к нему Конхобар с мужами Улада. Лойгайре стоял между ложем и стеной, Конал Кеарнах – между ложем и дверью, Лугайд Краснополосный – в изголовье. А в ногах у него встала Этне Ингуба.

Когда все расселись, в дом вошел незнакомый муж и тоже сел возле ложа Кухулина.

– Кто ты? – спросил его Конал. – Что привело тебя сюда?

– Я пришел говорить с мужем, который простерт на ложе. Будь он на ногах, он сумел бы защитить Улад от любого врага, но даже слабый и больной он защищает Улад, может быть, лучше прежнего. – Пришелец встал и посмотрел прямо на Кухулина. – Если Кухулин, сын Суалтайма, примет сегодня мою дружбу, то все, что он видел во сне, будет принадлежать ему, и никакого войска не потребуется в помощь. Либан, которая сидит по правую руку Лабрайда Скорого-На-Расправу, сказала, что если придет Кухулин, то великая радость снизойдет на ее сестру Фанд. О Кухулин, недолго тебе мучиться, если ты позволишь прийти к тебе двум дочерям Аэда Абрата. Либан я пришлю в Муиртемне, чтобы она исцелила героя.