Давид Сасунский

Стали враги совет держать.
Халапского царя снарядили послом
К Дзенов-Овану в град Сасун.
Сказали ему: «Известно нам,
Много в Сасуне удалых бойцов.
Пошли нам бойца, пусть придет сюда,
Есть тут один, уж больно удал.
Убьет его — семь городов тебе».
Был сын у Цыран-Вэрго,
Звался Парон-Астхик.
Сел Парон-Астхик на огневого коня,
Крылатый был конь, по ветрам, по земле
Полетел, помчал, прискакал на бой.
Видит Давид: то Парон-Астхик.
К вечеру пришел, Хандут-хатун
Сказал: «Я завтра не выйду в бой».
Сказала Хандут-хатун:
«Раз не стыдно тебе, выйду в бой сама».
Сказал Давид: «Тогда поклянись:
Как я выйду в бой, ты не ступишь за дверь,
Не отворишь дверь, не отворишь ердик.
Только тогда я выйду в бой».
Сказала Хандут-хатун:
«Хорошо, я останусь, дверь запру,
Буду сидеть и на пяльцах шить».
Встал Давид поутру и помчался в бой.

Помчался Давид, до полудня вел бой,
С Парон-Астхиком смертный бой.
Искра от мечей ударила в ердик,
И вот увидала Хандут-хатун:
В горницу к ней ворвался свет.
Сказала: «Что это может быть?
Тучи нет, дождь не идет,
Ночи нет, не блестит гроза».
Не стерпелось тут Хандут-хатун,
Встала, приоткрыла окно, глядит.
Видит: один на огневом коне
Над главою Давида кружит кругом,
Потрясает над ним мечом Авлуни,
Сыплет огнем на его главу.
Ученая, мудрая Хандут-хатун;
Книгу достала, в книге прочла:
Увидала — Давидова дяди сын
Над главою Давида машет мечом,
Огнем в него мечет, над ним кружа,
Ничего не поделает с ним Давид.
Запела, сказала Хандут-хатун:
«Добром ты, дядя, пожаловал нас —
Давиду посыпал огнем главу;
Давиду посыпал огнем главу —
Разорил ты очаг Хандут-хатун».

Услыхал ее голос Давид, сказал:
«Эх, пропади ты, женский посул!
Так я и знал, что не стерпишь ты!»
Рассердился Давид,
Нацелил, направил лук-стрелу
Парон-Астхику в живот коня,
Вошла стрела в живот коня,
Из темени всадника вышла вон.
Упал он на'земь, вскричал, сказал:
«Ах, это какой-нибудь родич наш!»
Не был ему знаком Давид.
Давид сказал: «Ты кто такой?»
«Я Парон-Астхик, сын Цыран-Вэрго»
Давид сказал:
«Ослепил я свои глаза!
Обычай наш: кому смерть пришла,
На колено родному кладет главу,
Господу душу свою отдает».
Парон-Астхикову главу
Давид на колено себе положил.
Захрипел, душу отдал Парон-Астхик.
Как отдал душу Парон-Астхик,
Лишился чувств Давид.
Пришли войска Давида схватить.
Давидов конь, жеребец Джалали,
Вокруг Давида ходил,
Не давал Давида схватить,
Пока Давид не пришел в себя,
Не вскочил в седло, не разбил войска.

Не пришел в тот вечер Давид к Хандут-хатун.
Решила Хандут-хатун, что убит Давид.
Встала поутру, мужской надела наряд,
Села на коня, оружье взяла, сказала так:
«Поеду, сыщу Давидов труп, привезу, схороню».
Поехала Хандут-хатун.
Ударяла копьем, подымала тела,
Чтоб увидеть ей Патараза крест,
Чтоб узнать по нему Давидов труп.
А Давид, одежду сменив, пришел.
Хандут-хатун он узнал,
Не узнала Давида Хандут-хатун.
Сказал Давид: «Кого ищешь ты?
Тот человек, кого ищешь ты,
Того человека я убил».
Сказала Хандут-хатун:
«Если ты того человека убил,
Мы с тобой сразиться должны.
Или я тебя убью за него,
Или ты убей и меня».
Сошлись они, сразились они.
Давид повалил Хандут-хатун,
Надавил коленями ей на грудь.
Сказала Хандут-хатун:
«О, помилуй меня, ведь женщина я!»
Сказал Давид:
«Я знаю и сам, что женщина ты.
Это тебе за тот будет день,
Когда ты кулаком мне ударила в рот,
Так что кровь у меня с водой пошла».
Сказала Хандут-хатун: «Давид, это ты?»
Сказал Давид: «Да, это я».
«Если так, отпусти меня.
Ты видел, Давид, сорок витязей:
Уже семь лет они там сидят,
Я подарка из них никому не дала,
А как ты пришел, тебе дала.
Давид, отпусти ты меня.
Теперь я жена тебе, ты мне — муж».
Давид ее отпустил.

Встали, пришли во дворец Хандут-хатун.
Сказала Хандут-хатун:
«Давид, сядем тут, поедим, попьем, отдохнем».
Сказал Давид: «Нет, мой город — Сасун,
Нет, нам должно поехать 'ко мне в Сасун».
Что было, чего не было, продали все,
Снарядили караван, пошли в Сасун.
Вышла навстречу Чымышкик-султан,
Пришла к Давиду, сказала так:
«Разве я не красива была, Давид?
Сосватали нас, ты меня не любил,
Обошел меня, взял Хандут-хатун.
Идем же, сразимся с тобой.
Или я тебя убью, —
И будем мы вдовы с Хандут-хатун,
Или ты меня убьешь, —
И ляжешь в объятья к Хаидут-хатун».
Сказал Давид: «Чымышкик-султан,
Есть у меня просьба к тебе.
Женщина тут у меня с собой.
Дай, я домой к себе пойду.
А как минется восемь дней,
Я приду, и с тобой сразимся мы».
Сказала Чымышкик-султан:
«Ты Марутской клянись божьей матерью,
Патараза крестом на твоей десной,
Что, как минется восемь дней,
Ты придешь, и с тобой сразимся мы.
Тогда я тебе разрешу уйти».
Сказал Давид:
«Я Марутской клянусь божьей матерью,
Патараза крестом на моей десной,
Что, как минется восемь дней,
Я приду, и с тобой сразимся мы».
Сказал, забрал Хандут-хатун,
Пришел в Сасун.
Как лег в объятья к Хандут-хатун,
Патараза крест и клятву свою
Забыл, — промчалось восемь лет.

Как минул первый год,
Сына Давиду послал господь;
Давид нарек ему имя Мгер.
Что чужим младенцам год расти, то Мгеру день.
Что им месяц расти, то Мгеру час.
Как минул год,
Мгер вышел, в город пошел, гулял;
Тополя к земле пригибал,
Ребят городских на них сажал,
Усаживал их на ствол рядком,
Макушку отпускал.
Макушка-то как прянет ввысь,
Ребят городских, сколько ни есть,
По всем околоткам размечет врозь.
Горожане к Давиду пришли, говорят:
«Ты сынка своего научи уму, —
Он нас детей лишил».
Давид учил, да не слушал Мгер.
Текла под Сасуном большая река.
Как минуло Мгеру восемь лет,
Построил он мост на той реке.
Когда люди шли через этот мост,
Мгер выходил, людей колотил, говорил:
«Собачьи сыны, я построил мост,
Да строил не для вас.
Не вам ходить через этот мост!»
Вороча'ли люди, шли назад,
Переходили вброд.
Мгер выходил, колотил, говорил:
«Собачьи сыны, я построил мост,
Так строил же для вас.
Чего же вы переходите вброд?
Вас вода унесет, на мою шею грех».
С новой жалобой люди к Давиду пришли.

Давид пошел, Мгера прибил,
Ударил его по щеке.
Тут за'ворот сын схватил отца;
Сцепились отец и сын,
Вступили в драку они.
И так они дрались,
Что пыль взвилась, укрыла их;
На них заалела кровь.
Пришли, сказали Хандут-хатун:
«Хандут-хатун, вставай!
Давид и Мгер друг друга бьют».
Встала Хандут-хатун, глядит,
Глядит и видит — что?
Видит она: как две горы
Разойдутся, сойдутся, сшибутся вдруг,
Так сшиблись друг с другом Давид и Мгер.
Не мог бы к ним подступить человек.
Начала звать Хандут-хатун:
«Давид, не бей,
Давид, не бей
Единое малое наше дитя!»
Давид не бьет,
Да только в нем помутился дух,
И со страху ударил Мгера он.
Тогда сказала Хандут-хатун:
«Мгер, не бей,
Мгер, не бей,
Ведь это наш темнобрадый Давид!»
Не стал ее слушать Мгер.
Тогда запела Хандут-хатун:
«Слава тебе, всеблагой господь!
Твоим велениям нет числа.
Повели, чтоб ангел Габрел сошел,
Отца и сына врозь развел!»
Божьей волей ангел Габрел сошел,
Простер руку и сына с отцом развел,
Как если бы два петуха дрались
И кто-нибудь взял и рознял их.
Давид вскричал, сказал:
«Мгер! За то, что ты дрался со мной,
Устыдил меня посреди чужих,
К сладчайшему богу я зову,
Чтоб вовек от тебя не рождался сын,
Чтоб ты смерти не знал до христова суда».
Повелел господь, —
Ангел жилу у Мгера исторг из спины,
Чтобы сын от него не родился на этой земле.