Героический эпос народов СССР. Том первый

А у оратая кудри качаются,
Что не скачен ли жемчуг рассыпаются.
У оратая глаза да ясна сокола,
А брови у него да чёрна соболя.
У оратая сапожки зелён сафьян:
Вот шилом пяты, носы востры,
Вот под пяту-пяту воробей пролетит,
Около носа хоть яйцо прокати.
У оратая шляпа пуховая,
А кафтанчик у него да чёрна бархата.

Говорит-то Вольга таковы слова:
"Божья помочь тебе, оратай-оратаюшко,
Орать, да пахать, да крестьянствовати,
А бороздочки тебе да пометывати,
А пенья-коренья вывертывати,
А большие-то каменья в борозду валить!"

Говорит оратай таковы слова:
"Поди-ко ты, Вольга Святославович,
Мне-ко надобна божья помочь крестьянствовати.
А куда ты, Вольга, едешь, куда путь держишь?"

Тут проговорил Вольга Святославович:
"Как пожаловал меня да родной дядюшка,
Родной дядюшка да крёстный батюшка,
Ласковый Владимир стольно-киевский,
Тремя ли городами со крестьянами:
Первыим городом Курцевцем,
Другим городом Ореховцем,
Третьим городом Крестьяновцем.
Теперь еду к городам да за получкою".

Тут проговорил оратай-оратаюшко:
"Ай же ты, Вольга Святославович!
Там живут-то мужички да всё разбойнички,
Они подрубят-то сляги калиновы
Да потопят тебя в реке да во Смородине.
Я недавно там был в городе, третьёго дня,
Закупил я соли цело три меха,
Каждый мех-то был ведь по сто пуд.
А тут стали мужички с меня грошей просить,
Я ведь стал-то им грошей делить,
А грошей-то стало мало ставиться,
Мужичков-то ведь больше ставится.
Потом стал-то я их ведь отталкивать,
Стал отталкивать да кулаком грозить.
Положил тут их я ведь до тысячи:
Который стоя стоит, тот сидя сидит,
Который сидя сидит, тот и лежа лежит".

Тут проговорил ведь Вольга Святославович:
"Ай же ты, оратай-оратаюшко,
Ты поедем-ко со мной во товарищах".

А тут ли оратай-оратаюшко
Гужики шелковые повыстегнул,
Кобылу из сошки повывернул,
Они сели на добрых коней, поехали.
Как хвост-то у ней расстилается,
А грива-то с нее да завивается...

Говорит оратай таковы слова:
"Я оставил сошку во бороздочке
Не для-ради прохожего-проезжего:
Маломощный-то наедет - взять нечего,
А богатый-то наедет - не позарится, -
А для-ради мужичка да деревенщины.
Как бы сошку из земельки повыдернути,
Из омешиков бы земельку повытряхнути
Да бросить сошку за ракитов куст".

Тут молодой Вольга Святославович
Посылает он дружинушку хоробрую,
Пять молодцов да ведь могучиих,
Как бы сошку из земли да повыдернули,
Из омешиков земельку повытряхнули,
Бросили бы сошку за ракитов куст.

Приезжает дружинушка хоробрая,
Пять молодцов да могучиих,
К той ли ко сошке кленовенькой.
Они сошку за обори вокруг вертят,
А не могут сошки из земли поднять,
Из омешиков земельку повытряхнуть,
Бросить сошку за ракитов куст.

Тут молодой Вольга Святославович
Посылает он дружинушку хоробрую
Целым он да ведь десяточком.
Они сошку за оббри вокруг вертят,
А не могут сошки из земли выдернуть,
Из омешиков земельку повытряхнуть,
Бросить сошку за ракитов куст.

И тут ведь Вольга Святославович
Посылает всю свою дружинушку хоробрую,
Чтобы сошку из земли повыдернули,
Из омешиков земельку повытряхнули,
Бросили бы сошку за ракитов куст.
Они сошку за обори вокруг вертят,
А не могут сошки из земли повыдернуть,
Из омешиков земельку повытряхнуть,
Бросить сошку за ракитов куст.

Тут оратай-оратаюшко
На своей ли кобыле соловенькой
Приехал ко сошке кленовенькой.
Он брал-то ведь сошку одной рукой,
Сошку из земли он повыдернул,
Из омешиков земельку повытряхнул,
Бросил сошку за ракитов куст.

А тут сели на добрых коней, поехали.
Как хвост-то у нее расстилается,
А грива-то у нее да завивается.
У оратая кобыла ступью пошла,
А Вольгин конь да ведь поскакивает.
У оратая кобыла грудью пошла,
А Вольгин конь да оставается.

Тут Вольга стал да он покрикивать,
Колпаком он стал да ведь помахивать:
"Ты постой-ко ведь, оратай-оратаюшко!
Кабы этая кобыла коньком бы была,
За этую кобылу пятьсот бы дали".

Тут проговорил оратай-оратаюшко:
"Ай же глупый ты, Вольга Святославович!
Я купил эту кобылу жеребёночком,
Жеребёночком да из-под матушки,
Заплатил за кобылу пятьсот рублей.
Кабы этая кобыла коньком бы была,
За этуго кобылу цены не было бы".

Тут проговорит Вольга Святославович:
"Ай же ты, оратай-оратаюшко,
Как-то тебя да именем зовут,
Называют тебя да по отечеству?"

Тут проговорил оратай-оратаюшко:
"Ай же ты, Вольга Святославович!
Я как ржи-то напашу да во скирды сложу,
Я во скирды сложу да домой выволочу,
Домой выволочу да дома вымолочу,
А я пива наварю да мужичков папою,
Л тут станут мужички меня похваливати:
"Молодой Микула Селянинович!"

В славном городе во Муроме,
Во селе было Карачарове,
Сиднем сидел Илья Муромец, крестьянский сын,
Сиднем сидел цело тридцать лет.
Уходил государь его батюшка
Со родителем, со матушкою
На работушку на крестьянскую.
Как приходили две калики перехожие
Под тое окошечко косясчато,
Говорят калики таковы слова:
"Ай же ты, Илья Муромец, крестьянский сын!
Отворяй каликам ворота широкие,
Пусти-ка калик к себе в дом".
Ответ держит Илья Муромец:
"Ай же вы, калики перехожие!
Не могу отворить ворот широкиих,
Сиднем сижу цело тридцать лет,
Не владею ни руками, пи ногами".
Опять говорят калики перехожие:
"Вставай-ка, Илья, на резвы ноги,
Отворяй-ка ворота широкие,
Пускай-ка калик к себе в дом".
Выставал Илья на резвы ноги,
Отворял ворота широкие
И пускал калик к себе в дом.
Приходили калики перехожие,
Они крест кладут по-писаному,
Поклон ведут по-ученому,
Наливают чарочку питьеца медвяного,
Подносят-то Илье Муромцу.
Как выпил-то чару питьеца медвяного,
Богатырско его сердце разгорелося,
Его белое тело распотелося.
Воспроговорят калики таковы слова:
"Что чувствуешь в себе, Илья?"
Бил челом Илья, калик поздравствовал:
"Слышу в себе силушку великую".
Говорят калики перехожие:
"Будешь ты, Илья, великий богатырь,
И смерть тебе на бою не писана:
Бейся-ратися со всяким богатырем
И со всею поленицею удалою;
А только не выходи драться со Святогором-богатырем:
Его и земля на себе через силу носит;
Не бейся и с родом Микуловым:
Его любит матушка сыра-земля;
Не ходи еще на Вольгу Всеславьича:
Он не силою возьмет,
Так хитростью-мудростью.
Доставай, Илья, коня себе богатырского,
Выходи в раздольице чисто поле,
Покупай первого жеребчика,
Станови его в срубе на три месяца,
Корми его пшеном белояровым.
А пройдет поры-времени три месяца,
Ты по три ночи жеребчика в саду поваживай
И в три росы жеребчика выкатывай,
Подводи его к тыну ко высокому;
Как станет жеребчик через тын перескакивать,
И в ту сторону, и в другую сторону, -
Поезжай на нем куда хочешь,
Будет носить тебя".
Тут калики потерялися.
Пошел Илья ко родителю ко батюшке
На тую работу на крестьянскую -
Очистить надо пал от дубья-колодья.
Он дубье-колодье все повырубил,
В глубоку реку повыгрузил,
А сам пошел домой.
Встали отец с матерью от крепкого сна - испугалися:
"Что за чудо подеялось?
Кто бы нам это сработал работушку?"
Работа-то была поделана,
Пошли они домой.
Как пришли домой,
Видят: Илья Муромец ходит по избе.
Стали его спрашивать,
Как он выздоровел.
Илья и рассказал им,
Как приходили калики перехожие,
Поили его питьецом медвяныим, -
И с того он стал владеть руками и ногами
И силушку получил великую.
Пошел Илья в раздольице чисто поле,
Видит: мужик ведет жеребчика немудрого,
Бурого жеребчика, косматенького.
Покупал Илья того жеребчика,
Что запросил мужик, то и дал;
Становил жеребчика в сруб на три месяца,
Кормил его пшеном белояровым,
Поил свежей ключевой водой;
И прошло поры-времени три месяца.
Стал Илья жеребчика по три ночи в сад поваживать;
В три росы его выкатывал,
Подводил ко тыну ко высокому,
И стал бурка через тын перескакивать,
И в ту сторону, и в другую сторону.
Тут Илья Муромец седлал добра копя, зауздывал,
Брал у батюшки, у матушки прощеньице-благословеньице
И поехал в раздольице чисто поле