Тюльпанные эльфы

Через несколько дней старая тетушка Пруденс повела Черри на ту половину дома, где никогда она не бывала. Они прошли по длинному темному коридору, а затем старуха приказала девушке снять башмаки. Они вошли в комнату со стеклянным полом, а вокруг на полках да и на полу стояли обращенные в камень человечки, большие и маленькие. У некоторых были отрублены руки, а некоторые были целы и невредимы.

Черри заявила старухе Пруденс, что ни за что на свете не пойдет дальше.

Сначала она подумала, что попала в подземный мир Маленького Народца, где лишь один хозяин был похож на обычных людей, но теперь поняла, что попала к колдунам, которые превратили всех этих людей в камни. Она слышала о них в Зенноре и знала, что в любой момент они могут съесть ее.

Старуха Пруденс стала смеяться над Черри, а затем стала подстрекать потереть вон ту шкатулку, что похожа на маленький гроб на шести ножках, пока не увидит в нем свое лицо. Черри решила не показывать, что ей страшно, и принялась тереть гробик, а старуха все хихикала да подбадривала:

— Так, так, так! Быстрей! Сильней! Три!

Под конец Черри устала, но вдруг случайно потерла край шкатулки. О, Матерь Божья! Коробочка издала такой ужасный замогильный звук, что Черри решила, что сейчас все каменные человечки проснутся, и от ужаса упала замертво.

Хозяин услышал весь этот шум и прибежал в комнату со стеклянным полом. Он очень рассердился на Пруденс и выгнал ее, а сам отнес Черри на кухню и дал ей каких-то капель.

Когда девушка пришла в себя, она никак не могла вспомнить, что с ней случилось, но точно знала, что случилось что-то ужасное.

Зато теперь ей жилось лучше — ведь старухи Пруденс больше не было в доме. Хозяин же был с ней так добр и ласков, что целый год пролетел как летний денек. Время от времени хозяин куда-то уезжал, а когда возвращался, много времени проводил на таинственной половине дома. Черри слышала, как он разговаривает там с заколдованными человечками.

У Черри было все, что душа пожелает. Но она не чувствовала себя счастливой. Ей хотелось узнать побольше об этом колдовском месте. Она поняла, что именно мазь делает глаза ребенка такими блестящими и странными, и он видит то, что ее глаза не видят. И она решила помазать и свои глаза этой мазью. Помазать во что бы то ни стало!

На следующее утро она умыла мальчика, помазала ему глаза и подоила корову, а затем послала ребенка нарвать букет в саду и быстренько мазнула себе самый краешек глаза. О, ее глаз чуть не выжгло от этого снадобья!

Черри поспешила к источнику промыть глаз — и что же она там увидела! На дне родника резвились сотни маленьких человечков, по большей части леди. И вместе с ними играл ее хозяин — такой же кроха, как и остальные эльфы. Теперь все вокруг выглядело иначе — везде были маленькие человечки: они прятались в цветах, горевших бриллиантами росы, перепрыгивали с ветки на ветку, бегали и резвились в траве.

Хозяин не вылезал из воды целый день, а вечером подъехал на коне к дому — в своем прежнем обличье джентльмена. Он сразу прошел на заколдованную половину, и вскоре оттуда донеслись звуки прелестной музыки.

Утром хозяин уехал на охоту, а вечером, не обращая внимания на Черри, прошел в свои комнаты. Так продолжалось несколько дней подряд, и наконец Черри не выдержала.

Она заглянула в замочную скважину и увидела, что ее хозяин поет вместе со множеством леди, а одна из дам, разодетая как королева, играет на гробике.

На следующий день хозяин решил собрать фрукты, и Черри помогала ему, но когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, девушка оттолкнула его и закричала, что пусть он целуется с маленькими человечками, с которыми играет в воде.

Хозяин тут же понял, что Черри помазала себе глаза волшебной мазью.

Он очень расстроился и сказал, что она должна вернуться домой к родителям, что он не потерпит, чтобы за ним подглядывали, и что теперь ему придется послать за тетушкой Пруденс.

Задолго до рассвета на следующий день хозяин пришел за Черри, взял ее за руку, прихватил с собой фонарь и приказал ей идти с ним. На прощанье он подарил Черри много платьев и много чего Другого.

Они шли и шли и все в гору, по узким тропкам. Когда они вышли на ровное место, брезжил рассвет. Хозяин поцеловал Черри и сказал, что они должны расстаться из-за ее любопытства и что в будущем, если она будет себя хорошо вести, он вернется за ней в Леди Даунз.

С этими словами он исчез.

Тут взошло солнце, и Черри увидела, что сидит на гранитном валуне, посреди болота, а вокруг ни души, и от чудесного сада не осталось и следа.

Долго сидела девушка в печали на болоте, а потом решила идти домой.

Родители решили, что Черри давно уже умерла, и, увидев ее, испугались и приняли за привидение. Черри рассказала, что с ней случилось, и сначала никто ей не поверил, но она так часто рассказывала свою историю и совсем ничего в ней не меняла, что под конец ей поверили все.

Говорят, что с тех пор Черри слегка повредилась в уме и до самой своей смерти в ясные лунные ночи ходила в Леди Даунз, но хозяин так и не вернулся за ней.

В детстве мне часто приходилось гостить у моего дяди, старого Яна Друли, который жил неподалеку от замка Барлоу под Арлингтоном. От былого величия остались лишь полуразрушенные стены, но замок был известен еще в те времена, когда в каждом графстве Англии был свой король.

Но как бы то ни было, в дни моего детства там обитали фэйри и мало находилось охотников пройти вблизи того места после наступления темноты.

Однажды случилось дедушке моего дяди, Чолсу Пакхэму (я слышал эту историю великое множество раз от своей няни), вместе со своим другом пахать неподалеку от замковых руин, как вдруг услышал Чолс странный шум под землей, как раз на их пашне.

— Погоди-ка, Гарри, — сказал дедушка моего дяди. — Ты слышал этот шум?

— Да, а что это было?

— Может, фэйри?

— Ну что ты такое говоришь! Всякие колдуны и волшебники исчезли давным-давно! А фэйри однажды явились в Иерусалим, но были они человеческого роста, да и случилось это сотни лет назад.

Но пока они вели такие речи, под землей вновь раздался шум, и Чолс услышал:

— Помогите! Помогите! Помогите!

Само собой, он здорово струхнул, но у него хватило сил спросить, что фэйри от них хотят.

— Я пекла хлеб, — отвечал тоненький голосочек, — и сломала Лопату, на которой отправляла в печь хлеб. И не знаю, как мне вытащить их наружу.

«Наружу, — подумал Чолс. — Скажи уж лучше, под землю», — но вслух ничего не сказал. Он знал, что в беде надобно помогать любому живому существу, а потому ответил:

— Давай сюда лопату, я попробую ее починить.

Как сказано, так и сделано. Дождей тогда почти не было, и земля вся растрескалась от жары. И вот в одну из таких трещин просунулась маленькая лопата, не больше ножа для сыра. Чолс с трудом мог сдержать смех, потому что такой лопаткой и пирожка не достанешь, но он уважал чужие обычаи и потому достал из своей сумы оловянный маленький гвоздик и нож, который решил использовать вместо молотка, на собственном колене починил лопатку и опустил ее обратно в трещину.