Алиса Аве - Ночь в номере 103

Юноша поведал лесному духу о бедах, случившихся с отцом. И отвел их дух к чудесной струе горячей воды, бившей из-под земли в глухой чаще леса. Вода стекала в ложбинку, образуя небольшое озерцо.

– Войди в воды с отцом и вернется к нему здоровье и сила.

Обрадовался юноша, вошел с отцом в горячий источник. Морщины у старика разгладились, выпрямились скрюченные ноги, исчезла седина. Вышел он из источника юным и здоровым. Оглянулся. А позади зовет на помощь его сын: седой, согбенный и старый.

– Что же ты наделал, о лесной дух! –вскричал помолодевший отец.

– Мы даем жизнь ценой собственной жизни! – был ему ответ».

Мичи вздохнула. По вечерам в людях часто обнаруживалась тяга к историям, особенно страшным. Пробуждался первобытный инстинкт? Или надежда изгнать из ночи реальные страхи и наполнить выдуманными, от которых легче отгородиться – стоит просто закрыть глаза?

«И я знаю одну, – девушки в соседней купальне не унимались, – Вовсе не жар земли греет благодатью онсены. Нет, это огонь дракона, живущего у подземных истоков. Дракон тот младший брат Бога Дракона, повелителя всех вод. Как старший брат дарует людям богатство моря, так его милость младший дракон, наполняет воды целительным теплом. Он спит и горячим дыханием греет источники, бьющие из-под земли. Говорят, если прекрасная дева станцует над местом, где дремлет дракон, выйдет к ней он в облике юноши и подарит то, что деве больше всего желанно. Но то слухи. Знают верно, что дракон бессмертен и добр. Он делится силой, возвращает здоровье, что мы так безрассудно тратим».

Последняя история пришлась Мичи по душе. Легенды наполнили её идеями. В небе соткались из звезд дракон, лесной дух, и путники в лесу, и Мичи, борясь с отяжелевшими, веками, соединяла судьбы героев. «Детектив… не отклоняемся от курса», – вяло текли мысли. Забытое полотенце легло на дно купели. Звезды посылали свой блеск к разгоряченному лбу Мичи, чтобы охладить жар, распространяющийся по телу.

– Хочу спать, – еле слышно произнесла Мичи.

Чьи-то руки подхватили её за талию. Мичи сладко потянулась и накрылась одеялом с головой. Она как-то попала в номер. Дневная юката, ловко сложенная, уже спала на прикроватной тумбочке.

Сон подкрадывался и к Мичи. Веки смежились, выхватывая и сразу же стирая из сознания сервированный к ужину стол и цветок в круглобокой вазе. В номере опять звучала грустная колыбельная, долгие ноты набегали и отступали, Мичи качалась вместе с мелодией. Онсен не отказал в бесценном даре.

Сны – тоже истории. Писатель что угодно отдал бы за приспособление, способное считывать сон и переводить на бумагу.

Мичи снилось, как сияющий дух вышел из-за деревьев к лежащему без чувств мужчине. Мужчина не догадывался, что потерял сознание не где-нибудь, а на спине гигантского дракона, что дремал уже много веков и грезил сновидениями о днях, когда обращался в человека и любил земную женщину.

– Богатая фантазия, не оторваться! – прошелестело над Мичи.

– Подвинься, мне тоже хочется, – заныло следом.

– Всем хватит, не толкайся, – загудело в ответ, – Рюу дал время до рассвета.

От левого уха девушки тянулась серебристая нить, трое копошились у изголовья, шевеля длинными ножками в волосах Мичи. Паучьи пальпы дергали нить, тащили в разные стороны, синхронно двигались жвалы.

– Вкусно! – чавкал один.

– Ты слишком много съел, не честно! – возмущался второй.

Третий, крупный и отливающий рыжиной в свете луны, чье ровное свечение заливало балкон и подбиралось к сопящей Мичи, держал конец нити и следил, чтобы двое других не отнимали друг у друга еду. Пауки расплетали сон Мичи. Дракон, поднявший голову, украшенную соснами как рогами, растаял наполовину, пауки съели его задние ноги. Нить, идущая от Мичи в ненасытные рты, из серебристой превращалась в черную.

– Как же вкусно! – не мог успокоиться первый.

Мичи нахмурилась во сне. Дух пожирал мужчину. За ними наблюдал сероглазый детектив, но он был вовсе не детективом, а призраком невинно убитого юноши, которого не дождалась возлюбленная.

– Готисосама 43! Спасибо, господин Рюу! – пропел большой паук, – Девчонку жаль, конечно. Зато, как славно пообедали.

– Тише вы там!

Рюу сидел за журнальным столиком. Он достал из чемодана Мичи ноутбук, без проблем ввел пароль. Экран тут же выдал файл с рукописью. Рюу погрузился в незаконченную первую главу. Между ним и пауками на татами был разложен настоящий ужин: три смены блюд. Человечек в набедренной повязке и соломенной шляпе о гостье, принес еду в назначенное время, прошел за Мичи к онсену, вытащил обмякшую от пара и дремоты девушку из воды. Белая простынь тут же прикрыла её. Человечек принес Мичи в сто третий, позвал помощницу, крохотную девочку без шеи. Они расправили футон и одели Мичи в ночную юкату.

Ночь перевалила к раннему утру. Рюу не торопился, все шло своим чередом. Пауки спустились с потолка, подобострастно простукали передними ногащупальцами край кимоно господина, показали, что голодны. Рюу рассудил, что от гостьи не убудет, и позволил пауки полакомиться снами. Они, конечно, не походили на настоящих баку 44, Рюу много раз объяснял им, что лучше бы отрастили хоботы, а не жвалы, но трем друзьям нравилось двигать ножками, как палочками-хаси.

– Рюу! – сообщил один из паукообразных существ, – Мы съели дракона.

– В следующий раз он съест вас, – Рюу не отвлекался от текста, – Убирайтесь, достаточно!

⠀Мохнатые тени смотали нить – брали еду с собой. Ножки гнулись под тяжестью съеденных снов. Мичи застонала, перевернулась на другой бок. Подушка потемнела от мокрых волос, они не успели высохнуть. Пауки пробежали вдоль стены, скрылись под потолком. Оттуда вниз, на кровать, где ворочалась Мичи, на Рюу, читавшего книгу, уставились десятки горящих глаз. Они ждали.

Свечение луны пробивалось сквозь закрытые перегородки балкона, но не могло подобраться к Рюу. Ему хватало собственного белого сияния волос и глаз.

«Нелепо, – Рюу покосился на укутанный темнотой силуэт девушки, – Хакусана ясно дала понять, что не даст моим планам осуществиться. Мы поспорили. Я должен победить любой ценой. Больше возможности не представится. Но вот она, Хирано Мичи, и я читаю её наивные сочинения».

Он закрыл ноутбук, пересел к футону, убрал с лица Мичи спутанные волосы. От уха по щеке текла кровь, Рюу осторожно вытер бурый след пиршества пауков.

– Ты придумываешь миры, блуждаешь в них, прокладываешь тропы. Мне нашептали воды, как много историй ты хранишь. Правда, эту историю, – он указал на ноутбук, – тебе не рассказать. Не она, а ты не отпускаешь её. Хотя стоило бы, тогда ты напишешь что-то толковое. Если перестанешь повторять за другими и держаться за привычное. Ты не любишь отпускать то, что твое, правда? Хочешь, я расскажу, какой мир не отпускает меня?