Эпосы, легенды и сказания - Давид Сасунский. Армянский эпос в пересказе Сергея Махотина

– Всё равно хочу биться с тобой!

– Ладно, хочешь так хочешь. Только я тебя бить не стану.

Ничего не ответил на это Багдасар. Повернулся к брату спиной и дверью хлопнул.

«Посостязаюсь с Багдасаром в борьбе, – думал Санасар. – Порастратит он свою буйную силу, свежий воздух остудит его горячую голову – глядишь, и успокоится брат».

Выехали Санасар с Багдасаром на широкий луг. Слезли с коней и завязали борьбу. Обхватили за шею друг друга, кружатся на месте, землю пятками сотрясают.

Спохватилась Цовинар-хатун, что сыновья слишком долго не возвращаются. Пошла их разыскивать. Чем ближе подходит к зелёному лугу, тем сильнее земля дрожит под ногами, тем слышнее дыхание могучих борцов.

Наконец увидела она своих сыновей и руками всплеснула:

– О Боже, помоги мне! Виданное ли дело – брат с братом воюет!

Крикнул ей Санасар:

– Не волнуйся, матушка! Целы мы и невредимы. Ничего с нами не станется.

Санасару легко говорить! Он полушутя сдерживает яростный напор Багдасара. А тот, как ни пытается брата на землю опрокинуть, ничего у него не получается. Ослабел Багдасар, покидают его силы, вот-вот сам на землю рухнет. Потемнело у него в глазах. Да только и в небе тоже смеркаться начало.

Кончился день.

Пора домой возвращаться.

Дома поужинали они. Отдохнули. Пришёл немного в себя Багдасар и говорит Санасару:

– Завтра опять будем биться!

Санасар лишь вздохнул в ответ и плечами пожал.

Наутро встали они, взяли тяжелые палицы, к сёдлам щиты подвязали и вновь поехали судьбу испытывать.

Заплакала Цовинар-хатун. Прокляла сквозь слёзы ту, из-за которой сыновья должны друг с другом насмерть биться.

А братья отмерили в поле расстояние между двух камней. У одного камня Санасар встал, у другого – Багдасар.

Размахнулся Багдасар и метнул тяжёлую палицу, метя в грудь Санасару. Но промахнулся. Перехватил Санасар его палицу и метнул обратно. В четверть силы метнул. Не достала она брата, упала у самых ног.

Во второй раз метнул палицу Багдасар. Опять перехватил её Санасар и, в четверть силы метнув, обратно вернул.

Поскакали они друг на друга. Сошлись. Багдасар всю силу вкладывает в удар, с яростью бьёт. Санасар все удары щитом отбивает либо уворачивается. Сам же не бьёт брата, а если и замахивается, свистит его палица над головой Багдасара. А тот всё не успокаивается, хочет во что бы то ни стало Санасара ударом достать, чтобы упал он с коня и не встал больше никогда…

Солнце в зенит вошло. Затем к закату начало клониться. А бой всё не утихает.

И подумал Санасар: «Яростно бьёт Багдасар! Дай-ка и я его испытаю. Сможет ли он мой удар выдержать или уклониться от него?»

Размахнулся он и нанёс Багдасару удар вполсилы. Выставил тот щит, да только всё равно не смог выдержать удар тяжёлой палицы. Слетел с коня и упал на землю без чувств.

Застонал Санасар:

– Что я наделал! Силы своей не рассчитал! Брата ударил! Брата родного убил…

Спрыгнул он с коня и подбежал к неподвижно лежащему брату. К груди его прильнул. Нет, не остановилось, бьётся сердце. Палица, скользнув по щиту, лишь ногу задела. Бережно поднял он на руки Багдасара и понёс в Сасун.

Дома расстегнул он у Багдасара рубаху, чтобы грудь ему растереть, а из-под рубахи выпал портрет девушки удивительной красоты. И тогда догадался Санасар, какие муки перенёс из-за неё брат.

До рассвета не приходил в сознание Багдасар. И всё это время Санасар сидел рядом и плакал над ним. Когда же тот очнулся, спросил Санасар:

– Отчего же так долго в сознание ты не приходил?

– Боль пронзила ногу, – ответил Багдасар. – В голове у меня помутилось от твоего удара.

– Нет, – произнёс Санасар, – не от удара в голове у тебя помутилось. А от этого портрета и от письма Дехцун. Неужели ты подумал, что девушка для меня дороже, чем ты! Да не нужна она мне, сам иди за ней, если хочешь!

– Прости меня, брат, – промолвил Багдасар. – Не знал я до вчерашнего дня, как ты могуч! Отныне ни в чём тебе перечить не буду. Всё, что ни попросишь, сделаю для тебя. Только должен сам ты отправиться в Медный город, и Дехцун-Цам твоей должна стать.

– Ни за что не поеду за ней! – замотал Санасар головой. – Дехцун – чародейка. Она нас с тобой чуть не перессорила!

– Подумай, что люди скажут, – сказал Багдасар. – Нас уважает народ, считает храбрецами. А если ты не поедешь, скажут: какой же Санасар храбрец, если даже за своей невестой боится съездить! Нельзя тебе не ехать, брат. Привези Дехцун в Сасунскую крепость.

Пришел Санасар к Цовинар-хатун:

– Матушка, снаряди меня в дорогу. Должен я в Медный город поехать, в страну каджей.

Принялась отговаривать его мать:

– Не езди, сынок! Совсем недавно мы из Багдада выбрались, чуть не погибли, зачем тебе опять в чужие края ехать?

– Что ж тут поделать, матушка! Видно, судьба такая.

Снарядила его Цовинар-хатун, благословила на дорогу. Обнялись на прощанье Санасар с Багдасаром, простили друг друга, перстнями обменялись.

Сказал Санасар брату:

– Если я завтра не вернусь, не волнуйся за меня. Если я на второй день не вернусь, тоже не волнуйся. Если на третий день не вернусь, значит, попал я беду. Скачи тогда мне на выручку.

Сказал и тронул коня.

Долго ли ехал, коротко ли, достиг он перепутья трёх дорог. А у перепутья сидит седобородый старик.

– Здравствуй, дедушка! – приветствовал его Санасар.

– Здравствуй, Санасар! – ответил тот. – Слезай с коня, послушай, что я тебе скажу.

Удивился юноша. Спешился и подошёл к старику.

– Кто же ты, дедушка? Откуда ты знаешь, как меня зовут?

– Я всё знаю, ведь я ангел Божий, – отвечал старик. – Поставлен я здесь, чтобы дорогу путникам указывать. Ты-то сам куда спешишь, Санасар?

– В страну каджей тороплюсь. Укажи, какая дорога ведёт туда?

Покачал головой старик:

– Коль поедешь налево, станешь ты царём великим. Коль направо поедешь, станешь купцом богатым. А в страну каджей средняя дорога ведёт. Только если отправишься по ней, много опасностей тебя подстерегает. Подумай хорошенько!

– Я твёрдо решил, дедушка. Пусть даже и гибель ждёт меня, всё равно в страну каджей поеду. Если дашь мне хороший совет, с благодарностью приму его!

– Вот что запомни! – сказал старик. – Встретится тебе на дороге зверь ли, камень или куст, со всеми здоровайся, как ты поздоровался со мной, всем кланяйся. В заколдованную страну едешь ты, не поздороваешься – пропадёшь!