Любовь Сушко - Геката и Эрида. Троянские страсти

Геката искала Париса и день и ночью забыв обо всем на свете, ей хотелось только одного, найти младенца, вернуть во дворец, и сказать и матушке и всем остальным, что она хотя бы что-то сделала для того, чтобы вся эта история с грядущей войной как-то изменилась, что не будет самой жуткой войны, а в Трое останется мир и спокойно там будут расти все те, кто и должен там оставаться. Будет процветать этот мир на зависть всем остальным мирам. И она для этого сделает все, что может и не может.

Сначала она металась по миру в одиночестве, потом заставила Гермеса искать ребенка. Тот слонялся без дел, и, кажется, специально появился у нее на пути. Хотя на самом деле Гермесу просто хотелось взглянуть на ту, которая отважилась полюбить его братца Ареса. Увидел, впечатлился. И решил задержаться рядом с ней, когда еще выпадет такой случай.

Строптивый посланник Зевса и сам не ведал почему он подчинился этой богине, никакой другой не подчинялся, Гера даже не смотрела в его сторону, зная, что получит отказ, а Гекате подчинился. Ему не было дела до царского сына, но если пойдет молва о том, что он не нашел парня, то все его засмеют, а допустить этого он никак не мог, и помощника с подачи Пана Геката выбрала правильно. Только ничего им не помогало в тот момент, парень был спрятан не хуже, чем Зевс когда-то, правда, Зевса никто и не искал, и Кронос не ведал о том, что он спасен. О Парисе все знали, но как ни старались, нигде они не могли его отыскать.

№№№№№№

И однажды вечером, на лесной опушке, Вестник решил поговорить с богиней о главном:

– Мне кажется, что все напрасно, ничего мы тут не добьемся, совсем ничего, пусть все идет, как и положено. Даже если бы всех моих братьев запряжешь, и тогда с судьбой нам не управиться.

Геката пытливо и молча на него смотрела, но Вестник вовсе не хотел останавливаться:

– Слишком много всего замешано там, ты не сможешь одна быть против всех, какой бы сильной не казалась, да и на Эриду нечего надеяться, она всегда себе на уме, оглянуться не успеешь, а она затеет что-то совсем другое.

– А это мы еще посмотрим, – буркнула богиня.

Она не скрывала досады, видя, что и Гермес тут бессилен или только притворяется таковым.

Гермес понял, что говорил он все напрасно, она не собиралась его слушать вот и пусть творит, что ей вздумается. Но в своем решении Вестник погорячился, на самом деле просто так отступить и сдаться он тоже не мог, и Геката это понимала.

Они улеглись спать на том же месте, Пан играл на свирели где-то рядом, нет, не дождутся, отступать он не собирался.

И странно, что он не прибегнул ни к какой хитрости до той поры, пока Никта не появилась во сне, она могла вторгаться в сны без всяких усилий, когда сама этого хотела.

– Тебе не надоело искать непонятно что?

– Твоя дочь упряма, как сто сатиров. Но это даже интересно, люблю достойных соперниц.

– Это так и есть, только и ты ведь не тупой Арес, найди ребенка и выдай его за сына Приама, пусть она успокоится и займется другими делами. Я ее прекрасно знаю, просто так она не отступит.

Они помолчали немного, словно заключали какую-то сделку, и Гермес согласился, а почему бы и нет, сколько разных детей везде, Геката его не рожала, она понятия не имеет, как выглядит тот младенец, и если действовать хитро, то у них все получится. И он останется при своих интересных, Гермес хитрее Париса, и пусть попробуют утверждать образное.

– У тебя все получится, – подчеркнула Никта, она не собиралась в этом участвовать, только дать совет и все.

– У меня все получится, – в знак согласия повторил Гермес.

– Все будет идти своим чередом, как и написано в Книге Судеб. А пока она просто успокоится и займется чем-то полезным.

№№№№№№№

Украсть какого-то ребенка Гермесу не составляло труда, в первый день на земле, он стадо коров украл у Аполлона, теперь он прожил не один век, и младенец был у него в руках к закату того рокового дня. С ним он к Гекате и заявился:

– Вот царевич, которого ты искала, – заявила он, – его хорошо спрятали, но разве есть что-то для меня невозможное?

Геката взяла младенца и стала его внимательно разглядывать, в душе ее были сомнения, но она не хотела Вестника недоверием обижать, он все-таки старался, многое сделал для нее, и не так много у нее было союзников и помощников, да что там, их не было совсем.

Никта в то самое время пошла к пастуху, чтобы потребовать:

– Береги этого младенца, глаз с него не спускай, а то всем плохо будет, если он исчезнет, слишком многие за ним охотятся, но он должен у тебя оставаться до тех пор, пока мы за ним не придем, я или Эрида. Никому другому отдавать его не смей, не вздумай даже.

Никта в то самое время пошла к пастуху, чтобы потребовать:

– Береги этого младенца, глаз с него не спускай, а то всем плохо будет, если он исчезнет, слишком многие за ним охотятся, но он должен у тебя оставаться до тех пор, пока мы сами его не заберем. Это твое главное дело в жизни, от него будет зависеть война и мир и в Трое, и во всем мире. Пастух думал, что он будет так охранять мир, о том, что в этом случае начнется война богини ему говорить не стали.

Пастух подчинился тут же. Он забыл о своем сыне. Он радовался, что тот будет расти во дворце у Приама, а царевич в его хижине, ну что же, раз такого хотят богини, то он просто должен подчиниться. Да и чувствовал он какую-то справедливость в том.

– Хорошо, что младенец достался мне, уж я с него глаз не спущу, – размышлял пастух, как только он остался один, – и никуда он не денется, им не о чем волноваться, нечего бояться.

Никта удалилась к себе, сделала вид, что ничего ей не ведомо, она и думать забыла о том, что так увлекало ее дочь. Пока ребенок не вырастит и не сможет отомстить за себя, о нем и мать нечего.

№№№№№

А что же во дворце у Приама случилось в то время, когда там появился еще один ребенок? Да ничего особенного, Геката принесла младенца Кассандре, велела смотреть за ним и никуда не девать.

– Теперь он будет с тобой.

Кассандра молча взяла младенца. Ей не хотелось ничего расспрашивать, пусть будет все так, как хотят они.

– В свое время он нам пригодиться, – прибавила Геката, – вспомнив, что царевна самый не любопытный человек в мире просто потому, что она все знает и так, зачем ей о чем-то спрашивать.

Кассандра не сомневалась в том, что это сын пастуха, но она и подумать не могла, что богиня о том не ведает, уж если ей все известно, той тем более. А если они это сделали, то для чего-то это нужно.

Но вскоре к ребенку привыкли и слуги, они считали, что его родила если не сама царевна, то кто-то из ее окружения, и они решили хранить тайну его происхождения. Сам же царь при обилии народа рядом и вовсе ничего такого не заметил, он давно перестал вести счет детям и внукам, одним больше, одним меньше, от этого ничего не менялось, главное, что он от того избавился, а это совсем другой младенец. Принести вреда и тем более гибели он не может, вот и пусть живет и радуется жизни.