Сигрид Унсет - Сага о Вигдис и Вига-Льоте

— Я слышала, что на севере у конунга на службе много исландцев. Ты знаешь кого-нибудь из них?

— Да, — отвечал Льот. — Это Торальв и Гицур сыновья Торбьёрна. Они сыновья моего приемного отца.

— Не мог бы ты к ним поехать? — спросила Вигдис. — И если они согласятся замолвить за тебя слово, то, думается мне, нам будет легче уговорить отца.

— Как ты торопишься спровадить меня, — заметил Льот и вновь обнял ее.

Вигдис тогда заплакала и сказала:

— Я боюсь, что ничего хорошего не получится, если ты приедешь к отцу один, да и вспыльчив ты очень, а Гуннар сердит на тебя. Хорошо, если у тебя будут люди, которые могут помочь тебе и дать хороший совет.

Льот оттолкнул ее, и Вигдис пошла вниз. Она все время плакала. Льот шел на шаг позади нее. Через некоторое время он сказал:

— Я сделаю, как ты говоришь. Хотя ты, Вигдис, и знаешь, как опасно будет мое путешествие зимой. И я совсем не уверен, что сыновья Торбьёрна захотят приехать со мной сюда. Что же тогда мне делать?

— Вот тогда и посмотрим, — ответила Вигдис, повернулась и взяла его за руку. Они пошли вниз к Вадину. Льот пообещал ей, что отправится на север на следующий день. Они расстались у изгороди, но на прощание Льот сказал, что хочет увидеть ее еще раз. Он взял в обе руки ее волосы и прижал их к лицу:

— Приходи завтра на гору. Ведь я не видел тебя все это время, а сегодня вечером было слишком темно. Но завтра я приеду туда на закате… И еще, ты потеряла одну вещь в прошлый раз, когда мы говорили, и завтра ты ее получишь обратно. Я сохранил ее. Я подумал, что это будет хорошим поводом для встречи, если в том настанет нужда.

— Вот уж не знаю, что бы это могло быть, — ответила Вигдис, а Льот рассмеялся и сказал, что завтра она увидит эту вещь. С тем они и расстались.

Когда Вигдис вернулась, было так поздно, что все уже легли спать. И она пошла к себе, и Оса принесла ей поесть. Пока Вигдис ела, Оса спросила, как дела у Астрид.

— Тебе следует сходить к ней завтра утром, — ответила Вигдис и, немного помолчав, добавила: — Я не дошла до ее дома сегодня вечером.

— Ты заблудилась? — спросила Оса.

— Нет, — ответила Вигдис, помолчала и сказала: — Я встретила Льота в лесу и говорила с ним.

И тогда женщина, что убиралась в комнате, — ее звали Турбьёрг, и она была замужем за работником в усадьбе — заметила:

— Вот уж недобрые новости — Льот ходит вокруг усадьбы? Значит, замышляет злое дело.

— Нет, не думаю, — сказала Вигдис и засмеялась.

— Будь с ним осторожна, — продолжала женщина. Она села рядом с Вигдис на скамью. — А не то он вскоре начнет говорить, что приручил тебя. И он тоже.

Оса приказала ей замолчать и добавила:

— Не след говорить с Вига-Льотом. Ведь никто не знает, что у него на уме.

— Да ведь она не ребенок, ей уже восемнадцать лет, — заметила Турбьёрг. — И лучше уж ей все знать, чтобы она поостереглась. И плохо будет, если люди поверят всему — а ведь он сочинил много вис, и все они о Вигдис. И еще Льот говорит, что Коре опозорил ее — но все понимают, что он ведет себя подобно неразумному ребенку: ругает то, что не может получить сам.

— Это говорит не Льот, — отвечала Оса, — а сыновья Арне. Это они ездят по округе и позорят девушку.

Вигдис сидела на скамье, краснела и бледнела, слушая их беседу.

— Не думаю, чтобы Льот сказал обо мне хоть слово, — произнесла она.

Тогда Турбьёрг сказала вису:

И не доводилось мне слышать, что Эйульф сын Арне был скальдом, — добавила она. Вигдис ничего не ответила, и Турбьёрг сказала еще вису:

— Больше не хочу я слушать твоих вис, — сказала Вигдис.

Она пошла и легла спать. Оса спала с ней на одной кровати, и она заметила, что Вигдис почти не спала той ночью. Она просто лежала и ничего не говорила.

На следующий день Вигдис вошла в зал, где был Гуннар, села с ним рядом и спросила:

— Какой ответ ты дал бы Льоту сыну Гицура, родичу Ветерлиде, если бы он явился сюда просить меня в жены?

— Пусть сначала придет сюда, — отвечал Гуннар. — И я дам ему ответ, который он надолго запомнит. Но думаю, что он этого не сделает.

— Но ведь он уладил свое дело с Коре, — сказа ла Вигдис.

— Это не он, а Ветерлиде уладил дело с Коре, — отвечал Гуннар. — И никто еще не пренебрегал моей дружбой больше него.

— Но ведь он не знал о нашей вражде с Эйульфом.

— Зато теперь наверняка знает, — сказал Гуннар. — И мы с Коре хотим навестить его в Хестелоккене. И я выбью ему зубы, и посмотрим, какие еще висы ему удастся тогда сложить.

— Этого не должно случиться, — в ужасе воскликнула Вигдис.

А Гуннар на это ответил:

— Не должно случиться, чтобы ты еще разговаривала с ним, и я больше не хочу говорить с тобой о нем.

Вигдис ничего не ответила и вышла из зала.

Она сидела весь день в своей комнате в волнении и тревоге и не знала, стоит ли ей идти к Льоту. Но когда наступило время заката, она накинула на плечи темный плащ и вышла во двор.

К ночи подмораживало, и над фьордом поднимался густой туман, Все еще яркое солнце висело над горами. Во дворе никого не было. Вигдис немного постояла в задумчивости. Потом заторопилась и направилась на север к лесу. Никто не видел, как она уходила из усадьбы.

Когда она поднялась на гору, Льот уже был там. Он был одет для поездки, но свой плащ и оружие положил на землю, а коня привязал к дереву.

Он бросился к Вигдис, а потом прикрыл глаза рукой от солнца и сказал:

— Солнце не помешает мне рассмотреть твою красоту, Вигдис, и я рад, что ты пришла.

Он положил ей руки на талию и повернул ее так, чтобы солнце не светило ему в глаза. Но она освободилась из его объятий и заложила руки за спину. А потом сказала:

— Да, я пришла. Но мне надо тебя спросить о странных вещах. Скажи мне, не говорят ли в округе обо мне и о Коре?

Льот ответил — при этом он сильно покраснел:

— Я спрашивал тебя об этом вечером — о том, не получил ли он от тебя того, чего желал?

— Думаю, что мне не стоило приходить, — сказала Вигдис. — Потому что теперь я знаю, что они сказали правду, а именно этого я и боялась.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — ответил Льот.

Тогда Вигдис сказала:

— Либо ты рассказал о том, что происходит между нами — а я не думала, что ты будешь об этом болтать даже брату, — либо это ты сложил те висы, что знает вся округа.

Льот помолчал. Вигдис повернулась и хотела уйти. Но он пошел за ней и сказал:

— Я бы хотел, чтобы никогда эти висы не были сложены. Но ты не знаешь, как я переживал все то время, когда думал, что потерял тебя. И в таком состоянии люди часто говорят то, о чем потом приходится жалеть.