Юрий и Аркадий Видинеевы - Собрание малоформатной прозы. Том 4. Фантастика, криминал, современная проза, фэнтези, легенды, сказания и мифы

На прогулке Чудо-в-перьях испытал третье сильное потрясение: резкая боль в сердце. Теряя сознание, он подумал:

– Только бы не умереть! Крысик без меня пропадёт!

Смерть Чуда-в-перьях наступила быстро. Крысик не захотел убегать от тела своего заботливого друга. Он знал, что это место опасно и для него самого. Здесь Крысика поджидает его собственная гибель. Но он к этому готов.

Бродячий кот.

Короткая атака.

Быстрая смерть.

И вот они уже вновь вдвоём, в ином мире. Они оба счастливы от того, что смерть их физических тел не смогла разлучить их души.

Сахиб-Мадир застыл в позиции «Чаша». В этой позиции Сахиб-Мадир мог пребывать неопределённо долгое время, до тех пор, пока «Чаша его души» не наполнится новыми знаниями. Он очистил себя от всех чувств и мыслей, наполнился «Светом неземной благодати» и растворился в ожидании наставлений от Верховного Бога Ра.

Наставления снизошли, и изумили до глубины души.

И обратился Сахиб-Мадир к своему народу:

– Мир всем, кто слышит меня! Услышьте и передайте другим волю Верховного Бога Ра! Мы должны немедленно покинуть нашу благословенную землю, ибо настаёт час её погибели. Только три дня отводится нам на сборы, но долгим будет наш путь.

Иные возроптали. Иные заколебались. Поэтому не все последовали в долгий, трудный и опасный поход за Сахиб-Мадиром. Как можно покинуть эту землю с её благодатным климатом, с её обильными урожаями, роскошными дворцами, садами, оранжереями, где всё создано для счастья? Какие враждебные силы могут вторгнуться в эту страну, оберегаемую Богами? Многие племена и народы, узнав о несметных богатствах этой великой страны, пытались войти в неё для беспощадного разграбления, но были отброшены от неё сторожевыми ветрами, поднимаемыми по молитвам жрецов. Не случайно эта страна получила у всех враждебных племён и народов название Страна Гиперборея (Страна, расположенная за северным ветром Бореем). Не в том ли сокрыта теперь воля Верховного Бога Ра, чтобы эту страну покинули те, кто недостоин счастья жить в ней? В этом случае Сахиб-Мадир приносится Верховным Богом Ра в жертву этому великому делу очищения благословенной страны ото всех, кто её недостоин.

Тремя днями позднее утреннее солнце осветило длинную вереницу транспортных платформ с пакетами ценных грузов, следующую в оцеплении пассажирских экранолётов. Они продвигались со стороны Северного полюса вглубь Евроазиатского континента. А после того, как послушные воле Верховного Бога Ра покинули свою родину, случилось великое бедствие, уничтожившее их благословенную страну, а с нею и всех тех, кто проявил безверие и ослушался божественного повеления.

И не стало великого государства, именовавшегося враждебными ему племенами и народами Страной Гипербореей.

И до сих пор не утихают споры о том, была ли такая страна на самом деле, или это выдумка мечтателей?

Всевидящее и всезнающее Солнце! Интеллектуальный и духовный центр высокоразвитой плазмоидной цивилизации! Его световые лучи как тончайшие органы чувств обследует весь оптический спектр вселенной, его радио и рентгеновское излучение проникает за пределы видимого диапазона, обогащая его неиссякаемый кладезь актуальных и достоверных сведений.

Насколько мудрыми были цивилизации, умевшие входить в мистический контакт с нашим Солнцем и получать от него сокровенные знания!

Я пристально вглядываюсь с белый солнечный диск сквозь иллюминатор орбитальной космической станции, мучаюсь над уточнением показателей интегрального блеска его короны с помощью всевозможных технологических ухищрений, ловлю её излучение в ультрафиолетовом и рентгеновском диапазонах… но за семью печатями остаются для меня и разум, и душа, и бесценные знания Солнца.

Я, далёкий потомок Сахиб-Мадира, не знаю его секретов. Мне незнакомо его умение застывать в позиции «Чаша» и пребывать в ней до тех пор, пока «Чаша моей души» не наполнится новыми знаниями от нашего небесного светила…

По пути следования проводник неожиданно завёл профессора в жуткое и безлюдное место. Там, как из-под земли, перед ними возникли восемь богатырей, вооружённых кастетами из буйволиных рогов. Один из них обратился к профессору тоном, не допускающим возражений. На этом сюжет сна оборвался звонком будильника.

– Значит, это был всего лишь сон, – успокоился профессор.

– Это был пророческий сон, – возразила ему его интуиция.

Профессор Ивлев Платон Матвеевич был человеком не от мира сего. Он удивлял коллег своей невероятной профессиональной прозорливостью. Ему удавалось безошибочно определять перспективные направления для научного поиска. Всякий раз, вторгаясь в сферы неведомого, учёным приходится делать уйму пробных шагов в безмерном количестве вариантов, нащупывая ту единственную тропинку, которая выведет к цели. Сколько сил и времени при этом расходуется напрасно!

– Ивлев везунчик!

– Ивлев – гений!

А в быту профессор Ивлев П. М. был беспомощен, как малый ребёнок.

С приближением пенсионного возраста он всё более уходил в себя, ориентируясь на иную, одному лишь ему известную цель. Профессор несказанно удивил своих коллег, когда, достигнув пенсионного возраста, он тут же уволился с работы и наглухо заблокировался от всего внешнего мира.

– Непостижимый чудак!

– Как же можно, вот так, в расцвете творческих сил?!

Если бы знали его коллеги, как притягательна для профессора его главная жизненная цель!

Объяснение всему, что происходило с профессором и в науке, и на пенсии состояло в том, что он безоговорочно верил своей исключительной, недоступной для иных людей интуиции. Вот уже многие годы, оберегая профессора от несчастных случаев, подсказывая ему правильные решения, она неодолимо влекла его к цели, которую профессор часто видел в своих пророческих снах. В них он видел один из древнейших индийских храмов, видел его служителей и слышал голос, зовущий его в этот храм, где ему откроют путь к Абсолюту.

Сборы в дальнюю дорогу и само путешествие проходили для профессора как в тумане. Получение загранпаспорта, туристической визы, заказ билетов, многочасовой перелёт, автобусы…

Индия…

В этой древней стране, едва ступив на её сказочную землю, профессор вдруг ощутил ту полноту восприятий, от которой все годы его сознательной жизни он был отгорожен то заботами насущного порядка, то досадной суетностью социума, то проблемами научного творчества. Вполне возможно, что в этой полноте восприятий и улицы его родного города поразили бы профессора той необычностью, которую он прежде не замечал. Но пробуждение восприятий состоялось у профессора только здесь.