Михаил Ка. - «Черное» и «Белое»

– Он не знает, – посмотрел тот на сестру, хм, – а ты в курсе, так, – произнес тот тыча своим стаканом. – Я ему говорила но он не услышал, поэтому мы здесь, – произнесла та. – Вы, ххихмхмхмхм, – рассмеялся я, – вы. Тот сделал пару шагов ко мне говоря.

– Думаешь, случайность, что она умерла именно в этот день, случайность, что Саша попала именно в твою больницу, совпадение, что прибыл ваш отец, это все звенья одной цепи, – смотря только на меня, вещал тот. Он захотел сыграть в бога, и все из-за… Из-за чего, – спросила Саша холодным голосом будто знала. – Не из-за чего, из-за кого, – уточнил тот, не отведя взгляд от меня не на йоту мгновения. – Ииии… – Из-за, него, – указав пальцем на Лазарева ответил человек из морга. – Что из-за меня, – удивленно, с ехидной улыбкой на лице произнес я. – Да именно, он захотел изменить мир, что бы оставить твой разум тебе, что бы ты не сошел с ума. – И что в этом, что в этом плохого, – повысив голос, продолжил я. – То, что в кондитерской слишком много сладостей, и ты точно не возьмёшь одно, зная, что можно попробовать все без последствий, так, – посмотрев на меня, произнесла Александра. – Хм, ты на его стороне, так ведь, – произнёс я, ты знаешь его сколько, предашь меня и отца. – Вы причинили мне боли больше чем кто-либо, а теперь можете разорвать мир в клочья, и все из-за вашего эгоизма, вы не слушаете, – выкрикнула она. – Что ты говоришь, – прокричал я. Она подскочила ко мне и произнесла, – вот опять, я не на его стороне не твоей, я хочу понять… Я посмотрел в ее глаза и ответил, – я уже все понял, с меня хватит, – я покачал головой посмотрел по сторонам и снова произнес, – хватит. Вы хотите наши жизни, что бы мы стали солдатами в вашей войне, идите вы все нахер! Есть пару вопросов, на которые я хочу знать ответ, и я знаю, где их получить, но точно не хочу в вашу секту. – Лазарев, – произнесла сестра. – Нет, хочешь снова бегать по этому кругу и винить в своих бедах всех, но нет, ты принимаешь решения. И кого после этого будешь винить, а, – спросил я. Это было необычайно жестоко, но иного варианта не было. Я развернулся и пошёл к выходу, – Лазарев, – выкрикнула она, – хватит, прокричал я в ответ и отворив дверь тихо еще раз произнес, хватит!

Было лишь одно место, где я мог получить ответы, вернее они ждали меня там, но на месте где я оставил свои источник было лишь карточка с надписью world of lies.

Я буквально вылетел от туда, переполненный ярость и отвращение к «новому» миру, эти эмоции на ложились на прежний и в итоге коктейль. Я шел, шел пока, и незаметно для самого себя прошагал пару кварталов и стоило мне осознать этот свершившийся факт и поднять глаза. – Хм, вот оно что, – вымолвил я, увидев пред собой вход в кафе с названием world of lies. Оно было небольшим, но и не малым по размером, интерьер представлял собой эдакий английский паб, оголенной проводкой на стенах, и яркой кирпичной кладкой столетней давности, которая была, кажется всех оттенков оранжевого, что можно вообразить. Да именно так перечисление всех названий только этого цвета заняло добротных пол-листа рукописного текста. На дворе было порядка двух часов нового дня, так что паб был полупуст, я прошел внутрь и сел за барной стойкой. Бармен стоял ко мне спиной но, его силуэт показался мне знаком. Он обернулся в его руках был стакан, который он натирал белой тряпкой, если бы не этот клочке ткани я бы и не увидел этой емкости, настолько она была прозрачной, в этом была его заслуга. Повернувшись, он водрузил его на стол и произнес, – предложить вам что-то, или же вы здесь по иной причине? – Пожалуй, виски, не разбавленный с тремя кусочками льда, – ответил я, ему пытаясь понят, откуда мне знаком этот человек, и знаком ли вовсе. – Хороший выбор, а разрешите полюбопытствовать какова причина, или же ее нет, – откупорив бутылку и наливая в стакан, продолжил тот. – Мир манятся, а не хочу жить, нет скорее привык жить в старом, и не хочую меняться, ответил я. – Хм, – улыбнулся он и, кидая кубики в стакан продолжил, – нет, это ошибочное суждение мир это константа, изменяются лишь мы, наше восприятие, и другие вещи. Он закончил и продвинул стакан ко мне я сделал пару глотков и произнес, – я пытаюсь понять мы с вами встречались или нет, и потом это не так мир манятся! – Да, но это не мир заставил вас прейти именно сюда, это не мир говорит со мной, это вы сами. Он подвинулся, чутка вперед и продолжил, – Лазарев, ты хочешь повесить все, что с тобой происходит на несправедливость вселенной, так? Быть личностью, отличной от толпы, значит задавать вопросы, ответа на которых нет, но ты не перестаешь их задавать! Быть другим это и бремя и дар, эта одна монета, но тебе решать какой стороной она повернута к крышке стола, а какой к зрителям! – Я знаю тебя кто ты такой, – отстранив напиток, промолвил я. Тот улыбнулся и спросил, – где ты? Я, и тут я понял, – я в world of lies. – ici vous et là, – промолвил он.

– Yes, и ты хочешь остаться собой и при этом откусить часть торта, – продолжил тот, взяв второй стакан и начиная его так же натирать, как и прежний. – Предыдущие ораторы меня не убедили, а ты сможешь, – опустошив стакана, произнес я. Тот водрузил стакан на стол, взял бутылку, кинул в опустевший еще три кусочка льда и, наполнив его до краёв начал. – Лазарев как ты думаешь, выглядел бы наш разговор на страницах книги, и твоя жизнь. Она бы была как обилие произведений, множества слов, но развития и действия никакого. Тебе предложили наполнить эти слова хоть каким-то подобием сюжета, и ты сетуешь на то, что не хочешь? Я прочитал много книг, еще больше бросил где-то на половине, а все, потому что на протяжении сотен страниц ничего не происходило, а душевные терзание главного героя по поводу его тягостей жизни были, как и твои, сильно натянутые. – Натянутые, – раздосадовано ответил я ему. – Да именно, – снова взяв стакан в руки и продолжая его тереть, продолжал тот. Ты пытаешься строить из себя лирического героя, но вот тебя дали шанс и… You are afraid to find out the truth about the mother and father about the set about all. – Снова перешёл тот на другой язык. -And all from the fact that you really are a lyrical hero.

– Я об этот не просил, – произнес я. – Ни кто не просит, если бы мы знали о последствиях наших решений, то мы бы их не принимали. Человека определяет, не то падает ли он от удара, а то встает ли он и дерется или же просто бежит. – Значит по твоему моя жизнь, это сплошной длинный монолог, лишенной всякого смысла, – отпив глоток из стакана произнес я. Тот поставил стакан, натертый до состояния невидимости, и только стекло коснулось стола как я тут же потерял его из виду, и, взяв другой он ответил, – знаешь, есть произведение целая книга, известного автора, в ней герой гонится за человеком в черном, по сути целых триста страниц бредет по пустыне и все. Зачем и почему, читателю так и не говорят. Но настигнув, наконец, его они просто говорят, и человек в черном просто умирает сам. Твоя жизнь сейчас примерта такая, лишённая мотивации, но с потенциалом. – Что, – уставившись на него, произнес я и было хотел продолжить, но тот не закончил. – Но вот что интересно, за этой книгой последовало еще шесть и в них все стало понятно, оказалось, что незавершённое произведение, а история, растянутая на десятилетия. В дальнейшем все стало понятно мотивы, цель, подоплека, но если бы я остановился на первой, то я бы ничего из этого не узнал! la vie est action, peur des nouveaux moyens d’arrêter de vivre.