Идрис Шах - Проделки неподражаемого Ходжи Насреддина

Все успокоились.

Вскоре, однако, пилот предупредил снова:

– Барахлит второй двигатель. Прилет откладывается на полчаса.

Пассажиры опять заволновались, но Ходжа и тут успокоил их:

– Подумаешь, полчаса. Все лучше, чем трястись верхом на осле.

Этот довод подействовал, и все снова заняли свои места.

Не прошло и получаса, как последовало новое объявление:

– Отказал третий двигатель. Мы прилетим с опозданием на час.

– Остается только надеяться, что последний двигатель не сломается тоже, иначе мы рискуем проторчать здесь целый день! – отреагировал Ходжа.

Лесник был очень удивлен, что Насреддин пришел устраиваться к нему на работу.

– Ладно, давай попробуем, – сказал он. – Хотя мне кажется, ты не создан для такого труда. Бери топор и начинай валить деревья на этом участке. Посмотрим, сколько осилишь.

Через три дня Насреддин пришел, чтобы отчитаться.

– Сколько деревьев ты повалил?

– Все деревья на этом участке.

Лесник посмотрел и действительно не увидел ни одного дерева. Чтобы сделать такую работу, понадобилось бы человек тридцать.

– Где ты научился валить деревья с такой скоростью?

– В пустыне Сахара.

– Но в Сахаре нет деревьев!

– Теперь уже нет, – сказал Насреддин.

Мораль: Если можешь валить деревья, значит – можешь валить деревья.

Один шутник пристал к Насреддину в чайхане:

– Люди говорят, ты очень хитер. Но давай поспорим на сотню золотых, что меня обхитрить не сможешь!

– Смогу, подожди меня здесь! – сказал Насреддин и вышел.

Через три часа любитель розыгрышей все еще ждал Насреддина с его шуткой. И наконец признал, что его одурачили. Он пришел к дому Ходжи и бросил в окно мешок с золотыми – свой долг. Ходжа в это время лежал на кровати, придумывая свой розыгрыш. Он услышал звон монет, увидел мешок и пересчитал деньги.

– Добрая судьба, – сказал он жене, – послала мне денег, чтобы расплатиться в случае проигрыша. Теперь мне осталось только придумать, как обвести этого прощелыгу, который уже замаялся, поджидая меня в чайхане.

Гид водил группу по Британскому музею.

– Этому саркофагу пять тысяч лет.

Из толпы выступил некто с бородой и в тюрбане:

– Ошибаетесь, пять тысяч три.

Все удивились, гид не сказал ни слова. Они перешли в другой зал.

– Этой вазе, – сказал гид, – две тысячи пятьсот лет.

– Две тысячи пятьсот три, – поправил Насреддин.

– Послушайте, – сказал гид, – как вы можете говорить с такой точностью? Хоть вы и с Востока, но человеческая наука еще не способна на такую точность.

– Но это же просто, – сказал Насреддин. – Я был здесь три года назад. Вы и тогда говорили, что этой вазе две тысячи пятьсот лет.

Мораль: Сейчас – позже, чем вы думаете.

Насреддин пошел на базар продавать свою корову, но никто не хотел ее покупать.

Подвернувшийся рядом сосед сказал:

– Дай я попробую, ты все делаешь не так.

«Надо у него поучиться», – подумал Ходжа.

– Отличнейшая тельная корова, вот-вот отелится! – закричал сосед.

Корова была продана в один момент.

Придя домой, Насреддин увидел молодого человека, который пришел просить руки его дочери и желал обсудить условия брачного договора.

Ходжа решил сразу опробовать новый метод. И остался в изумлении – жениха как ветром сдуло.

Насреддин пришел в одну деревню в разгар пира. Столы ломились от яств, на улицах танцевали и пели. Люди приглашали его к себе и принимали по‐королевски.

– Вот бы так было в нашей деревне! – сказал Ходжа. – Там ни у кого ничего не допросишься.

– Но, Ходжа, – сказали ему, – это ведь особый случай. Такое пиршество бывает раз в год.

– Ну что ж, – сказал Ходжа, – тогда у меня есть хорошее предложение. Надо издать указ, чтобы и в вашей, и в нашей деревне такие ежегодные пиршества устраивались каждый день.

Насреддин с трудом добился приема во дворце у эмира.

– Что тебе нужно? – спросил эмир.

– Мильон золотых, – сказал Ходжа.

– Не много ли? – спросил удивленный эмир.

– Тогда – пять золотых.

– А почему такая большая разница?

– Миллион золотых стоишь ты, а пять – я.

Собака наложила на дороге между двумя домами. Каждый из соседей считал, что убирать должен другой.

Когда судья знакомился с этим делом, Насреддину случилось быть рядом. Дело было трудным. Насреддин похвалился, что ему как третейскому судье приходится иногда решать сложнейшие дела. Желая проучить Насреддина и выставить его на смех, судья объявил:

– Я соглашусь с твоим вердиктом, Ходжа Насреддин. Дело требует мудрого подхода. Пусть твое слово будет решающим.

– Мое решение простое, – сказал Насреддин. – Поскольку судьям положено приводить к разрешению спор сторон, то убирать за собакой будете вы.

Насреддин и его ученик вошли в логово волка, чтобы взять оттуда волчонка.

Насреддин вошел первым и наткнулся на свирепого матерого волка, который тут же на него набросился. Насреддин принял вызов.

В разгар битвы ученик закричал:

– Эй, Ходжа, прекрати! Ты так брыкаешься, что меня уже наполовину засыпало землей.

– Если я прекращу, то вторая твоя половина тоже будет в земле!

Однажды Насреддин поставил цыпленка жариться в духовку, а сам ненадолго вышел.

Местный деревенский шутник, проходя мимо, подменил в духовке жареного цыпленка на живого.

Когда Насреддин вернулся, вокруг его дома толпились люди.

– Насреддин! – кричали они. – Акрам сотворил чудо! Он оживил твоего мертвого цыпленка!

Ходжа открыл дверь духовки и заглянул туда, потом обратился к толпе:

– Чудо – это хорошо, но и у чудес бывают издержки. Вы думаете, что умение творить чудеса освобождает вас от ответственности? Кто вернет мне специи и соль? Кто заплатит за израсходованные дрова? И – самое главное – кто возместит мне труд, который я затратил на приготовление этого цыпленка?

Наступила засуха. Из-за отсутствия дождей озера, снабжавшие город водой, почти пересохли.