Алексей Тенчой - Вечное золото. Фантастическая повесть

– Потому что узнали, что он марксист? – предположил я.

– Нет, не поэтому. Тогда на марксистов никто и внимания не обращал, – шептал отец Савва.

– За что же тогда его могли отчислить?

– У него был друг, с которым они были неразлучны, Григорий Жгенти. Из-за этого друга и отчислили.

– Да ладно, за дружбу отчислили?

– Дружба дружбе рознь, – вздохнул Савва. – Они такое надружили…

В камере стало тихо. Шепот отца Саввы слышали все, кто находился там.

Тихон потупил взгляд, он понимал, чем всем этим людям, находящимся в камере, грозит даже слушать рассказ отца Саввы. Но природное любопытство, живость ума и какой-то бунтарский дух заставили произнести его вполголоса:

– Расскажите подробнее, отец Савва!

– Расскажите! Расскажите! Нам все равно тут всем умирать, – зашептали уставшие от ужасов тюрьмы люди. Может, ваш рассказ нам смерть ускорит. Нет сил больше мучиться!

Отец Савва, окинув взглядом окруживших его людей, начал свое повествование спокойным, вкрадчивым, завораживающим слушателя тоном:

– Однажды нам на лекциях в семинарии рассказывали про обряды, бытующие в различных сектах, и, надо сказать, что именно к этой теме абсолютно все учащиеся проявляли усиленный интерес…

– Еще бы! – перебил рассказ какой-то усач. – Я бы тоже такие страшилки послушал.

Кто-то локтем слегка двинул его в бок, заставляя замолчать.

– Ты чего? – обернулся к обидчику парень.

– Тихо, – строго сказал тот человек, – не перебивай старших.

В полной тишине, под очень внимательными, сосредоточенными взглядами заключенных, отец Савва вздохнул и продолжил свой рассказ:

– В 1889 году было дело. На тех лекциях рассказывали о стадиях посвящения в секту сатанистов. Первая стадия – это переночевать в могиле с только что умершим покойником и рассказать потом другим, что слышал в этой могиле, лежа рядом с трупом.

Все, конечно, слушали затаив дыхание и раскрыв от интереса рты, ловили каждое слово с его уст, и каждый мысленно примерял к себе услышанное.

– Нам рассказали, что одного прихожанина, – продолжал отец Савва, – по пьянке уговорили на ночь лечь в могилу с усопшим. Хорошо выпившего, его прикопали слегка в яме, и хотя он поначалу бахвалился и бил себя в грудь, говоря о своей смелости, все же он вернулся из этого путешествия с седым волосом. И кто бы его ни спрашивал, что он там слышал или, может, даже видел, прихожанин ответа никому не давал, а только злился так, что глаза его наливались кровью, и выглядел он так, словно тронулся умом. Своему духовнику, который и читал у нас лекции, этот прихожанин сам, дабы очистить свою душу от тяжелого груза, поведал тайну своего греха.

И из всего класса именно Джугашвили не смог удержаться от вопроса:

– Почему именно это? Почему именно такой обряд?

– Вопрос правомерный, Джугашвили, – ответил лектор. – Постараюсь для вас более детально на него ответить.

У сатанистов есть поверье, что если оживить своим дыханием покойника, а это можно сделать только когда тесно соприкасаешься с ним, тот слегка приоткроет челюсти и высунет сквозь зубы свой язык. Если суметь изловчиться, без страха и эмоций откусить ему язык, то потом этот язык превратится в золотой слиток, формой напоминающий язык. И это будет не просто золотой, а в бесконечно золотой язык.

– Что значит – бесконечно? – спросил семинарист, сидящий рядом с Джугашвили.

– Это значит, Жгенти, что если отломить от этого золотого языка кусок, то через ночь он восстанавливается. Приобретает изначальную форму и размер.

– То есть от него можно потом отламывать кусочки золота бесконечное число раз? И каждый раз он будет восстанавливаться, приобретая первоначальный вид? – переспросил Жгенти.

– Да, именно так гласит их поверье.

– То есть это и есть вечное золото? – снова переспросил Жгенти. Его мимика, взгляд и жесты выражали такой интерес, будто он всерьез собирался проверить феномен бесконечного языка – самолично.

– Так считают сатанисты, – пояснил наш преподаватель. – Прошу помнить, Григорий, это сатанинское поверье! И, видя твой неприкрытый интерес, поясняю, что подобные трюки и опыты с усопшими чреваты негативными последствиями, и они очень опасны для здоровья человека.

Кто-то из класса засмеялся и добавил к предостережению преподавателя свои соображения:

– Поцелует тебя покойник, будешь потом каждому столбу улыбаться.

Все засмеялись.

Жгенти, не обращая внимания на смешки, продолжил уточнять нюансы этого обряда:

– Откуда корни этого поверья? Наверно, от алхимиков?

Ожили в любопытстве и другие семинаристы, зашушукались о волшебном языке.

– Алхимики знали об этом. Францисканец Роджер Бекон, прошу не путать его с Френсисом Беконом, в своем трактате «О тайнах природы и о ничтожестве магии» упоминает именно этот обряд. Об этом также писали Василий Валентин и Раймонд Лулий… Однако все вышеперечисленные не являются первоисточниками этих знаний, подобный концепт встречался и раньше, до их умозаключений.

До появления европейских алхимиков этот ритуал бытовал в древнем Египте. И в связи с участившимся его использованием римский император Диоклектиан в 296-м году даже приказал безжалостно сжечь все египетские книги, учившие делать золото при помощи оккультных знаний, добывая его из покойников. В исторических хрониках сохранился его эдикт, но описание самого ритуала оказалось утрачено, так как указ императора был исполнен в точности. Так Диоклектиан хотел уничтожить источник богатства египтян, а также уничтожить источник их высокомерия.

– Откуда же сатанисты тогда прознали про ритуал, если все книги были уничтожены? – уточнил, не постеснявшись своего любопытства, Джугашвили.

– Вопрос правомерный, Иосиф, молодец, я ценю твою любознательность, но в точности ответить на него не могу, сами понимаете, сам-то я не являюсь сатанистом. Однако думаю, что алхимики прочитали его в древнеиндийской литературе на санскрите, либо путем собственных проб и ошибок восстановили ритуал.

– То есть, как ни крути, а корни уходят в Индию? – уточнил Джугашвили.

– Да, – подтвердил учитель.

Отучившись в этот день, семинаристы вышли из ворот семинарии и разошлись по домам, каждый своими дорогами. Мне было по пути с Иосифом и Григорием, мы часто ходили вместе домой. Но в этот раз они как будто торопились и шли метрах в пяти впереди меня.

Скоро Джугашвили вместе со Жгенти свернули в узкую улочку, ведущую к набережной, я шел за ними. Осень была теплой, и осыпающаяся с деревьев цветная листва мягко ложилась им под ноги, выстилая тротуар, будто ковром.

– Интересная сегодня была лекция, правда? – спросил друга Иосиф, сильно шаркая ногами по листве.