Александра Медведкина - Марсиане на Ленинском проспекте. Рассказы

– Сделай мне кофе, – утренне прохрипел он. Покашлял, закурил. – Черт… голова болит.

– Ну… спать меньше надо! – Она сунула сигарету за ухо и, быстро заварив кофе, двинулась обратно на балкон. Год назад Кирилл вернулся из армии и поступил в институт. До армии он учился на менеджменте, и успел быть из ВУЗа исключенным; по возвращении поступил на философский. В армии Кириллу понравилось, что утвердило Лену во мнении, что брат – человек исключительный во всех отношениях и очень странный.

– Мама к тете Кате пошла. Они собираются на кладбище. – Не думаю, – сказал Кирилл. Он постучал по подоконнику прозрачной зажигалкой. – Там, поди, заросло все. Лена покачала головой. Закурила и высунулась в окошко. – Наверное, потому и идут.

Брат промолчал. Лена закрыла глаза, и, зажав сигарету в зубах, позволяла майскому солнышку согревать ее лицо. Под сомкнутыми веками плавали теплые ослепительно-красные пятна. Так они стояли какое-то время, потом девушка высунулась в окно по пояс и с силой выплюнула сигарету. Облачко дыма у ее губ еще не растаяло, а окурок уже исчез где-то в гуще ярко-зеленой травы.

– Фу. – Сказал Кирилл. Запустил пальцы в волосы и с наслаждением

почесал затылок. – Наверное, люди ходят на кладбище не только для того, чтобы

прибраться. – Он посмотрел на сестру, чуть наклонив голову и приподняв

брови. – Сечешь?

Она не ответила. Помолчали еще. Потом Кирилл вздохнул. – Не поеду в инст. Маме только не говори.

Лена открыла глаза и втянулась обратно. – Почему это? Не едешь, то есть, почему? – Не чувствую внутренней необходимости. – Ишь! А что… насчет чего внутренняя необходимость имеется?

– С Женькой встречусь. Она болеет, съезжу к ней. Женя – это была его девушка. Лена раза два видела ее: красивая вроде бы

– Ну и дурак, – Девушка искоса рассматривала брата. – Мог бы после института съездить. – А ты могла бы сходить с мамой. – Я – не могу. Я как раз хотела с тобой поговорить. И поговорю, если ты не будешь язвить так… отчаянно! Кирилл открыл банку из-под «нескафе», полную окурков. Пихнул туда «бычок» и плотно закрыл крышку, прижав ладонью. Он казался очень бледным, как если бы пару месяцев не выходил из дома. Лена, как и мать, побаивалась, что и этот институт брат тоже бросит; учет промахов и ошибок между собой велся ими всерьез, и, если Кирилл и вправду не дотянет до диплома, Лене придется из кожи вон лезть, чтобы восстановить пошатнувшееся равновесие. Да и то – что же такое она должна будет сделать, какой подвиг совершить, чтобы перекрыть братскую безответственность? Девушка второй год мечтала бросить училище, но не могла этого сделать; поступи она так, и материно терпение лопнет – а Лене не хотелось знать, чем это может обернуться.

– Давай. – Сказал брат. – Я постараюсь не слишком блистать природным остроумием… но долго сдерживаться, конечно, не смогу. – Он развел руками и, наконец, вспомнил о кофе. – Мне снилась бабушка. Брат смотрел на нее из-за края красной чашки. – Мм, – сказал он.

– И она была живая… вроде. Кирилл повернулся к окну и стал смотреть на улицу, не выпуская чашку из рук. – Я слушаю, слушаю. – Она была живая и… мы вместе работали. То есть, я работала, а она потом устроилась на ту же работу, что и я. – И что же это за работа была? Лена облокотилась на подоконник. Она смотрела в сторону крыши последнего перед рекой дома; светлые волосы были собраны в хвост на затылке, отчего она казалась младше.

– Я отвечала на звонки. Ну, что-то вроде телефонного оператора. Нам в контору звонили злые клиенты, и я должна была их информировать… ну там… по услугам компании. И вот бабушка устроилась туда же. Она была такая же худая и грустная, как перед смертью. Хотя ты же не видел. В общем, какая-то… жалостная. – Жалкая? Лена быстро и зло, почти с ненавистью, взглянула на брата. – Жалостная. И вот мы сидели рядом и отвечали на звонки, и она часто ошибалась, не знала, что сказать клиенту, и все смотрела на меня. Чтобы я ей помогла. А у меня была куча своей работы! И я помогла ей раз, второй, а потом на меня навешали каких-то дел, и когда она снова закрыла трубку рукой и уставилась на меня, чтобы я за нее вроде как звонок приняла – я накричала. Я сказала, что не могу делать за нее ее работу! Что она сама должна всему научиться, а не надеяться на меня, раз уж сюда устроилась!

Кирилл смотрел в окно, опираясь на сложенные руки, и постукивал по подоконнику зажигалкой. – Херово… – Да! Но это еще не все. Знаешь, что я ей дальше сказала? Мы были уже где-то на улице, на каком-то складе, там было холодно, стояли ящики с овощами – капустой там, помидорами – и я ей сказала, что она умерла. И что нечего, не нужно ей ходить за мной на работу… а она стояла и смотрела на меня. Знаешь, жалостно! Она была маленькая и одинокая, очень маленькая, такая… – Лена. Девушка разревелась, сползла на стоящую в углу картонную коробку с надписью «монтеррей». Коробка прогнулась под ней, но не сломалась, так как под самый верх была набита книгами. – Я урод! – Лена комкала мокрыми от слез пальцами подол халата; нос ее уже превратился в хлюпающую картофелину. – Моя бабушка, баба… Ба-абочка! Кирилл стоял белый и смотрел на сестру. «Бабочкой» Лена называла их бабушку очень редко. Только когда была настолько счастлива и любила ее, что не знала, как еще выразить эмоции; только тогда она прибегала к ласковому, дурацкому слову.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.