Любовь Сушко - Звезда княгини Ольги. Дочери Руси

Только Мефи может рассказать, что было тогда, и какой она была, даже для наглядности во сне ее показать.

Вот он нарисовался снова, садится в кресло, покачивая копытами, закинув одну ногу на другую, и взирает на меня насмешливо и самоуверенно.

Ему не надо заглядывать в мои рукописи, он прекрасно умеет читать мысли и знает, что там написано.

Он снова вмешивается и поправляет меня, если я окажусь не права, особенно сердится он, если я, как и многие кому-то иному приписываю его дела и заслуги,

Так и пишу жития князей, а вернее саги о них.

Конечно, не стоит ему так уж доверять. Ведь что-то он может позабыть или нарочно перепутать. Хотя сам же потом исправит то, что было не так.

Одно только можно сказать наверняка, иногда трудно поверить таким его рассказам, но почему бы и не поверить, ведь доказательств обратного тоже не было.

Сегодня мы с ним начинаем новую сагу или сказ, это как вам будет угодно. Мы попробуем вместе вспомнить и рассказать о княгине Ольге.

Он наморщил лоб, припомнив то время, и решил перенести меня туда, а почему бы и нет.

И вот я вижу уже поминальные костры – хоронят князя Олега, викинга Одда, совсем юным, прибывшим на наши земли вместе с князем Рюриком, которого позвал домой старый Гостомысл, готовый отправиться к своим предкам в мир иной.

Ковши круговые, запенясь, шипят

На тризне плачевной Олега,

Князь Игорь и Ольга на холме сидят,

Дружина пирует у брега.

– Твой гений неплохо все это передать сумел, но меня там не было, он сам как-то туда проник, – говорит мне Мефи, – наверное, на то и гений.

Я готовлюсь слушать его рассказ, запомнить и рассказать вам все, что мне самой будет ведомо.

Но он вздыхает тяжело и как-то обреченно. Мне хочется узнать, что же случилось. Я даже забываю, что он читает мои мысли, и совсем не нужно произносить вслух какие – то слова.

– Не люблю я эту Ольгу и не понимаю, на кой бес она тебе сдалась, -признается он, – может сразу к Святославу перейдем? Там поинтереснее все будет.

Но я знаю, что он просто капризничает, ломается и набивает цену. Его надо хорошо попросить, желательно три раза, чтобы он согласился со мной.

Хорошо, что я уже научилась с ним управляться.

– Ладно, давай начинать, – соглашается Мефи, но ты убедишься, что это будет только напрасно потраченное время, его у тебя и так немного, а у меня вечность впереди.

В этом он прав, у него впереди целая вечность, но почему-то я не завидую ему, каждый из нас счастлив по-своему.

– Ну что же, тризна, – произнес он торжественно, чувствовался какой-то подвох.

Финал соединился с началом.

– Тризна, – повторила я, словно эхо.

Так с его помощью я и начала вспоминать о небережитом.

Где-то далеко послышался звон – полночь. Бес не прибыл во время, и свита дрожала в ожидании гнева Князя Тьмы. Но тот оставался спокоен, хотя надо было разобраться с тем, кто так нагло нарушает законы. Он в последнее время много себе позволяет.

К концу приема, когда все уже отчитались о том, что было сделано, он все-таки явился к трону повелителя. Казался тихим, но не из-за того, что испытывал вину за опоздание.

Когда все повернулись к нему, он только буркнул:

– Змей нынче моего Олега укусил, а я опоздал.

– Он сам этого хотел, – спокойно отвечал князь, не обращая внимания на его дерзость.

– А может ты этого хотел, ты же знаешь, как я его любил, души в нем не чаял.

– Это ты меня попрекаешь? – поинтересовался князь, все еще не замечая, как тот себя ведет нагло.

– Он мог бы еще пожить и повевать, я для него Ольгу украл, а не для безголового пацана, – стал ныть тот. Кажется, расстроен он был в первый раз за десятки веков верного служения князю тьмы.

Князь молчал, тогда бес прибавил

– Ты уж не серчай сильно, но змея твоего я Олеговы мечом на десяток кусков порубал..

– Хорошо, что предупредил, – усмехнулся тот, – а не ты ли недавно доказывал с пеной у рта, что свою возлюбленную Европу не променяешь ни на одно место в мире, и уж тем более на славянские земли. Отчего это твои пристрастия так быстро поменялись?

Конечно, все он прекрасно знал, почему да отчего, только хотел немного развлечься. Когда-то бес измывался над его неравнодушием к Рюрику. Но вот уже тот отыгрывается на его трепетном отношении к Олегу. Да что греха таить, бес к нему привязался. Олег искал смерти, Князь ему ее подарил, и вполне приличную ту которая останется потом во всех мифах и сказаниях.

Смерть от укуса змеи была почти безболезненной и немного загадочной. Так что же еще требует от него это исчадие ада, которому, что бы ни сделал, все будет плохо.

Сам он относился к Олегу почти равнодушно. Потому что тот был вторым, а не первым, потому что настоящим князем он не был, а так, скорее заместителем, пока подрастал сын Рюрика. Да и внешне он был слишком красив для князя. Хотя лучшей замены внезапно умершему Рюрику и не найти, но Князь вовсе так не считал.

Но ему все время приходилось следить за Олегом, теперь они с бесом поменялись местами. Его интересовало все, связанное с землями славян, и князь Рюрик, которого он вел от начала до конца, был его любимцем. Да, дерзким, порой несносным, ведь его викинги воспитывали с рождения, да и другого такого в свите его все одно не было.

Со Змеем пакость небольшая вышла, но как же в их мире без промашек. Но Олег и сам по себе уже сходил с дистанции, больше от него нечего было ждать. А за Игоря можно не бояться, потому что с ним рядом навсегда останется княгиня Ольга. Она не позволит ему развалить все, что они охраняли с таким рвением.

Хотя печальная участь несчастного княжеского сына и состоит в том, что жил он сначала за спиной грозного отца, а потом и еще более грозного дяди своего.

Конечно, жаль его немного, но ничего у него не получится. Ольга, именно она станет той княгиней, о которой можно было только мечтать.

Князь решил не появляться больше на земле, он и без того там потрудился больше, чем требуется, а вот настал час для Мефи, он справится со всем, что там творится. Под его присмотром Рюриково княжество развалить Игорь не успеет. А вот Ольга, помня об Олеге, сохранит его и умножит. Это о ней потом будут слагать песни и легенды.

А на славянских землях в то время происходили большие перемены. Утром была назначена тризна по Олегу. И хотя уход его в Киев восприняли не так бурно и яростно, как уход Рюрика в Новгород, но соперником первого князя он был достойным, это признавали и враги его и друзья.