Виталий Рожков - Сундучок бабушки Нины. Сказ третий. Мифы и легенды

– Дайте-ка мне взглянуть на младенчиков!

Но, увидев детей Гекаты, погрустнел.

– Видно, это семя Абаддона такое, – тихо произнесла Персефона.

– Ну, что ж поделаешь, – прервал молчание Зевс, – дети есть дети. Какими бы ужасными они ни были. Возьму их под свою защиту.3

Геката, услышав это, впервые за весь ужасно тяжёлый день улыбнулась.

– Спасибо тебе, громовержец, – сказала она, – ты очень великодушен.

Зевс, пригладив бороду, улыбнулся в ответ.

– А как же иначе, – произнёс он, – все дети мои дети. Так было, есть и будет, покуда Свет побеждает Тьму…

– Бабушка, – вдруг перебил я рассказчицу, – а как такое может быть, что в одном и том же трёхмирье сразу и Подземное Царство, и Царство Мёртвых? Небесное Царство и Олимп? Сварог со сворожичами и Зевс с братьями и детьми?

Моя бабуля, с укоризной посмотрев на меня сквозь очки, отложила в сторону пряжу и ответила:

– Внучек, наш мир трёхмерен и похож на пирожок. Сверху – реальное. Снизу – нереальное. А начинка – прослойка между ними. Всё то, что видимо невооружённым глазом или при помощи бинокля и микроскопа, слышимо ухом или благодаря громкоговорителю и слуховому аппарату, обоняемо носом и осязаемо руками и ногами – реально или, по-научному, материально. Некоторые это называют проявленным миром. А мысли, воля, совесть, привычки, черты характера, пороки, чувства, предчувствия, душа, память прошлого, сны, видения будущего, магические способности, божественное – всё это нереально (нематериально) или не проявленный мир. В реальности мы можем перемещаться: пешком, на лыжах, на коньках, на роликах, на велосипеде, на машине, на поезде, по канатной дороге, на самолёте, на корабле или на этом, как бишь его там, ах, да, на скейте. Но только строго в границах земного, водного или воздушного пространства. То есть, нельзя переместиться в иные, более многомерные, чем наш, миры. А также невозможно преодолеть время, умчавшись назад в прошлое или вперёд в будущее. Только строго в пределах часовых границ (секунд, минут и часов, дней, недель, месяцев, годов, и годов), а так же времён года. Хотя некоторые люди могут и первое, и второе. Но для этого надо быть чародеем или очень сильным йогом (они, впадая в транс (призывая сон телу и выпуская на волю душу), находятся между прошлым и будущим)). А вот во сне, то есть, в нереальности, мы уже можем и в иные миры попасть и даже время преодолеть при помощи: сапог-скороходов, ковра-самолёта, машины-времени, какого-нибудь сильного заклинания или пройдя через, этот, как его там, ах, да, через портал. Ведь не зря же мудрецы сновидения обрывками путешествия души называют. Хотя иногда сны есть работа совести, которая, не зная покоя ни днём, ни ночью, показывает нам наши ошибки, совершённые либо в прошлом, либо в настоящем, предостерегая от их повторения в будущем. Но это только пол ответа на твой вопрос. Слушай дальше. В нашем мире живёт очень много людей, а значит и верований тоже очень и очень много. К чему я это говорю тебе? А к тому, что раз верований много, то и Бог тоже не один во всём нашем трёхмерном мире. Скандинавы верят в Одина и его сыновей, индусы в Кришну и его ипостаси, и Кали, славяне в Рода, Сварога и сварожичей, египтяне в Бога Ра и его пантеон, греки в Зевса, его братьев, сестёр и детей… Но большинство людей (христиан и мусульман) признают единоначалие Творца, создавшего миры и вдохнувшего жизнь во всё живое, и его сына. А раз Богов великое множество, то и обитель не одна на всех. Это и Ирей в ветвях дуба Карколиста, и Асгард в ветвях ясеня Иггдрассиля, и Олимп Зевса, и Гокула Кришны, и Нут египетских Богов (хотя некоторые из них живут среди людей), и Эдем Творца. А значит и Подземное Царство Индрика Змея, и Царство Мёртвых Аида (Тартар), и обитель Осириса имеют право быть, никак не мешая друг другу. Сколько людей, столько и мест успокоения душ после Смерти. Люди сказывают, что вход в обитель Аида находится в одной из самых древних скал Керчи, Митридат. Туда ведут две древние реки: Пирфлегетон (ныне Кубань) и Ахеронт (ныне Дон). А Коцит (ныне Ея или Чолбас) есть рукав (отделившийся от родного пути (русла) поток реки)) древнего Стикса, по которой мёртвых перевозит угрюмый ворчун Харон. Ну это так, к слову. Теперь понял, почему в нашем трёхмирье есть и обитель Сварога, и обитель Зевса?

– Понял, – ответил я с улыбкой, – но…

– Что-то ещё хочешь узнать? – спросила бабуля.

– Почему Эдем в нашем трёхмирье, а Геенна огненная (Ад, Преисподняя) в другом? – поинтересовался я.

Бабуля, отпив остывшего чая из большой кружки в горошек, ответила:

– Так сотворил Творец, внучек. Зачем? Точного ответа никто не знает. Могу лишь догадываться. Быть может, это для того, чтобы выходцы из Геенны огненной не могли спокойно козни свои строить у нас. Хотя… когда-то Эдем и Преисподняя были в одном и том же мире. Рай на небесах, Ад под землёй, в самом пекле ядра. Если ведунам верить, конечно же.

Она посмотрела на меня вопросительно и, снова взяв пряжу, продолжила сказ о Бабе-Яге, Кощее Бессмертном и Параскее…

Персефона уговорила отца дождаться Абаддона, скрывшись в самом тёмном углу дворца.

– Хорошо, дочь моя, – с улыбкой ответил Зевс, войдя обратно в яркий свет, – надо же от изверга Гекату защищать кому-то. Но сначала я на мгновение вернусь на Олимп. Нельзя надолго оставлять трон без присмотра. Аид давно уже хочет занять его, желая стать верховным правителем не только мёртвых, но и живых.

А Каллигенейя, вновь став невидимкой, принялась убаюкивать Бабу-Ягу и Параскею. Кощей-то давным-давно уж сам заснул, на радость матери. Абаддон вернулся во дворец только утром в очень плохом расположении духа. То ли коварным пакостям его кто помешал, то ли силы уже не те были, что раньше, то ли ещё из-за чего.

– Чего разлеглась-то? – недовольно спросил он лежащую на ложе жену, даже не заметив ни детей, ни Зевса с дочерью.

Геката попыталась улыбнуться в ответ, но Кощей, вдруг проснувшись, впился золотыми зубами к ней в грудь и она громко закричала от нестерпимой боли, чуть было не лишившись чувств. Только тогда демон обратил внимание на сына.

– А это что ещё за чудовище?! – воскликнул он, отскочив от ложа на десять шагов.

Ведь Абаддон считал себя непревзойдённым красавцем. А значит всё, что было с ним связано, должно радовать глаз.

– Твой старший сын, – ответила Персефона, выйдя, из так привычной для неё, темноты.

Увидев дочь Зевса, демон внимательно осмотрелся вокруг в поисках громовержца.

– Не меня ищешь? – раздался вдруг громогласный голос отца Персефоны, появившегося виз яркого света.

– Нет, нет, что ты, – заволновался Абаддон, просто…

– Это твоё семя! – вновь прогремел Зевс, перебив изверга, и демону вдруг стало нестерпимо больно.