Олег Печинин - Молитва за меня, или Игра судьбы

– Здорово, народ! – его приветствие осталось без внимания. – Не тот угол берешь, надо почти 80 градусов. Дай-ка кий.

Маховик отобрал кий у Красномордого, высоко задрал турняк, сильно ткнул по шару, «киксанул» и прорвал сукно. Дыра, в виде угла, получилась не малая – сантиметров двадцать.

– Ё-о-о-о-о, – взвыл Редкозубый, хватаясь за голову и приседая.

Маховик как ни в чем ни бывало протянул кий Красномордому.

– Ты вообще наклейку не мелишь?

Редкозубый подозвал к столу Аркадия.

– Ну и что ты хочешь сказать? Стол брал ты, – значит, перетягивать будем за твой счет.

Редкозубый сделал болезненно-удивленное лицо.

– Это хренов тренер, криворукий, порвал сукно.

– Ты за словами следи. Можешь пожалеть потом, – прошипел Маховик и добавил в сторону Аркадия, не глядя в глаза: – У вас тут сукно старое, протертое, потому и порвалось. К вам люди ходят, а вы столы не держите в порядке.

Аркадий сурово взглянул на Маховика.

– Так, пока не заплатишь за порванное сукно, вход в эту бильярдную тебе запрещен.

Маховик попятился к выходу.

– А что ты сделаешь, если я приду? Я тебе устрою маски-шоу, жучков тебе понаставят, я эту шарагу прикрою.

Аркадий уже отвернулся от Маховика и осматривал порванное сукно.

– Зачем вы ему кий дали? Сукну три месяца.

– Аркаш, он же тренер федерации.

– Губошлеп, какой федерации? Ну вы взрослые люди же! Он больной на всю башку и ничего в игре не соображает. Он же только на выключенном столе может играть. Ну, сукно-то я склею, но все равно будет шар сводить 19 19 Сводить – обычно из-за неровности игрового поля шар при движении меняет свою траекторию. .

К Аркадию подошел Доход. Посмотрел на сукно.

– Кто это так сильно бьет? – Не дожидаясь ответа, взял Аркадия за локоть и отвел от лишних ушей в сторонку. – Слышал я, что к тебе скоро придут.

– Кто?

– Ну эти… типа спортсмены. А что ты хочешь, сейчас многие начинают платить. Менты же тебе не помогут, если подрежут – искать никто не будет. Я могу побазарить за тебя, если скажешь.

Доход, профессиональный карманник «на пенсии», зимой вместе с десятком других стариков сидел в бильярдной целыми днями, ставил небольшие «мазы» 20 20 «Мазы» – ставки. , удачно играл в «железку» 21 21 «Железка» , или «жмен» – азартная игра, в которой соперники зажимают в руке бумажные купюры, указывают выбранные ими цифры из серийного номера, а потом считают. Побеждает и забирает обе купюры тот, у кого сумма больше. , а летом обитал в городском парке среди картежников, шахматистов и нардистов.

В бильярдной мелькали воры разных мастей, но никто никого не напрягал, кодекс «где я отдыхаю, там не работаю» все еще соблюдался неукоснительно.

– Доход, ты же блатной, сидевший, вы же из разной жизни. На них даже наколок нет.

– Я старый, мне можно. Я понимаю, что их скоро не будет, а мы останемся, но это время надо как-то перекантоваться. И вам, и нам. А пока они в общак присылают – поживут дольше.

– Не надо, Доход, я сам разберусь, спасибо.

– Смотри, а то могут пугануть так, что потом на пилюли работать будешь.

Аркадий ничего не ответил. Вернулся к столу и лезвием аккуратно начал срезать торчащие из разрыва шерстяные нитки.

Через два дня в бильярдную зашли двое отморозков, которые вряд ли были способны пару раз подтянуться. Они озирались, будто ожидая засады.

Киргиз, огромный детина с прищуренными глазами, который, похоже, и в самом деле был киргизом, подошел к Редкозубому, стоящему в метре от Аркадия.

– Слышь, кто тут банкует?

Редкозубый перевел взгляд на Аркадия. Тот отреагировал:

– Поиграть хотите?

– Ну типа… Разговор есть. Пломбир ждет.

Аркадий посмотрел на Пломбира и подошел к нему.

Как часто бывает, главным в бригаде оказывается совсем тщедушный, но способный на дерзость и деловой разбор браток.

– Аркадий.

– Станислав. Твое заведение?

– Арендую.

– За тебя люди хорошо говорят, поэтому мы с тобой не как с барыгой разговариваем. Тебе что, надо на каждый шорох дергаться? Район наш, бычья немерено. Мы и с «синими» решим, если какой базар – сразу приедем, разберемся. Бухгалтера дадим, она каждый месяц сама будет нам двадцать процентов от прибыли заносить.

Аркадий отошел на метр к старому письменному столу, отодвинул ящик, в котором лежал сапожный нож, несколько кусков кожи для изготовления наклеек и пачка «Родопи». Он взял одну сигарету.

– Я понял, пацаны. Не настолько у меня крутое дело, чтобы еще доляну отсылать. Спасибо за заботу.

Пломбир начал чесать правой рукой сжатую в кулак левую.

– Твоя жизнь, тебе решать. Если будем кого прессовать у тебя в бильярдной, сиди не дергайся. Тебе сказали, кто рулит в этом районе. Дай сигарету.

Аркадий достал из стола и протянул всю пачку.

– Этого тоже обещать не могу, хотите с кем разбираться, делайте это на улице. Менты за бильярдной постоянно следят, и клиенты есть, которые стучат. За стеной штаб округа, наверняка всё здесь в жучках, может, и сейчас нас пишут.

После этих слов подельники посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, направились к выходу.

– Не, я такие не курю, – бросил Пломбир.

Под самый Новый год Аркадий возвращался домой поздно ночью.

Уставший, он зашел в лифт – и в ту же секунду две руки с милицейскими дубинками обрушились на его голову, а еще одна пустила газ из баллончика.

Пару секунд был шок, газ помутил сознание, движения замедлились так, что Аркадий как бы наблюдал за собой со стороны.

Два часа ночи, трое людей общим весом около 300 кг сотрясали панельную многоэтажку. Дом дрожал, как во время землетрясения, но никто не вышел, ну их и не звали.

– Суки, шестерки вонючие! – крикнул Аркадий.

Он пошел на них в темноту, несколько раз довольно сильно попал, хотя практически ничего не видел. Одно веко было разорвано и полностью закрывало глаз, второй принял на себя прямую струю газа из баллончика.

Нападавшие не смогли свалить Аркадия, чтобы добить лежачего, поэтому явно растерялись, когда он встал в темном углу, будто медведь в берлоге, и замахал руками и ногами, как сломанная мельница.

Один из бандитов схватил напарника за плечо и потащил к выходу. Нападавшие выскочили на улицу и бросились к темно-бордовой «Ладе-Девятке».

Аркадий, шатаясь, появился из подъезда.

– Стоять, твари!

Он попытался догнать убегающих, но полученные повреждения и модельные туфли не по сезону на кожаной подошве подвели, Аркадий поскользнулся, взлетел ногами вверх и грохнулся на спину, ударившись головой о скользкий притоптанный снег.

Через полминуты он открыл глаза, перевалился на бок и поднялся.