Ира Студнева - Вечно молодые

Единственное, чему меня научил Теодор на данном этапе – лгать!

Мы входим в огромный зал, украшенный в зеленых тонах.

Еще пару недель и у меня будет выработан рвотный рефлекс на зеленый цвет. Но делаю вид, что в восторге. Теперь просто профи в этом. Охи-вздохи и широко распахнутые глаза.

Если кто-то замечает, что я напряжена, появляется куча ненужных вопросов, например, «Что-то не так Сэм? Хочешь, об этом поговорить, Сэм?» и коронное – «Чем мы можем помочь?», после которого хочется заорать от бессилия, потому что никто не в силах объяснить, где я так нагрешила, что оказалась тут. Гораздо проще притвориться.

Все, что окружает меня – это многоярусные хрустальные люстры, старинная резьба и лепнина, свечи вперемешку со светомузыкой и куча народу, которые продолжают и продолжают глазеть на меня.

Хочу прорычать им в лицо, что я не зверушка в зоопарке, но всего лишь растягиваю темно-винные губы в приторной сладкой улыбке.

На мне легкое платье изумрудного цвета, у которого свободная юбка по колено, вырез, оголяющий ямочки на пояснице. В дополнение – красивые бежевые туфли с открытым носом, которые идеально подходят под цвет кожи. Волосы собраны в неаккуратные косы, обернутые вокруг головы.

Я всего лишь красивая кукла, от которой ждут четко определенных действий.

Иду за Олли, которой не понравился мой внешний вид, но она ничего мне не сказала. Я просто прочла это в ее скептическом взгляде. А Мел… Все, что не нравится Олли, вызывает у девчонки воды обратную реакцию.

Ее, Кейт и Дели можно было охарактеризовать двумя словами – дьявольское отродье.

Они вроде довольны своей жизнью тут… но все равно не могут простить вселенной то, как она с ними поступила. И походят на вредных детей. Точнее не так… поместите женщину в тело подростка, одарите силой огромного парня и скажите, что она должна вам свою жизнь. Если до этого вас ничего не пугало – самое время обратиться в бегство.

Никто не знает, сколько нам лет. Просто что-то после 20. Да и какая к черту разница. Плюс минус 2—3 года не спасут, когда сквозь твое тело проносится пуля.

Я каждый день смотрю видео с уроками оказания первой помощи, но в большинстве случаев я не смогу спасти своих подруг, потому что не смогу спаять края раны взглядом или срастить перелом позвоночника прикосновением.

Есть пару непреложных истин:

Сломанная шея – смертельно!

Пуля в любой жизненно важный орган без оказания мгновенной медицинской помощи – смертельно.

Артериальное кровотечение – почти всегда смертельно!

Даже для сирен.

Поэтому я держусь подальше от чьих-то рук и огнестрельного оружия. Не входить в телесный контакт, не давать противнику приблизится ко мне, и избегать дула пистолета, направленное в мою сторону – вот то, что слышу каждый день от Олли.

Выхожу из мыслей, когда Мел переплетает свою руку с моей и шепчет на ухо:

– Не переживай, тебе просто никого не могут дать охранять. Никого не осталось, только Игорь, но он принципиально сам по себе, – она забирает выбившуюся прядь белых волн за ухо и оглядывается вокруг привычным волчьим движением глаз.

– Тебе нравится охранять Алису? – она смотрит в сторону, прикидывая несколько секунд, и пожимает плечами:

– Ну… у нее не такой дрянной характер, как мог бы быть, и она, по большей части, не доставляет проблем. А Игорь… он вроде сирены, только гораздо глупее. – Она мило морщит носик, чем заставляет меня усмехнуться на выдохе. – Даже Олли сдалась, а это нереально. Сказала нам, что он смог доказать, что ему не нужна охрана, и на этом они разошлись. Прикинь… наследнику всего сущего в Теодоре не нужна охрана… это даже не смешно…

Олли повернулась на наш шепот и шикнула, сощурив глаза. Мел отпустила мои пальцы и распрямилась, прошептав одними губами:

– Платье просто блеск! – это заставило меня улыбнуться. На ней было облегающее короткое бюстье холодного зеленого оттенка, волосы лежали аккуратными волнами на груди. Это все было мило, но кое-что выдавало в ней породу.

Дурацкие привычки, которые я тоже приобрела за последние две недели. Что-то типа, заходишь в зал и оцениваешь, сколько выходов в твоем распоряжении и которые из них будут перекрыты в первую очередь.

– Сделай хотя бы вид, что ты довольна, потому что ты похожа на загнанного волчонка. – Я злобно скалюсь на слова Олли, имитируя вовлеченность в процесс.

Да, теперь злобный оскал – моя визитная карточка, как и его друг – сарказм и их подруга – ирония.

– Извини, наверное, сегодня не мой день.

Как и последние пару недель.

Мел вновь показывается из ниоткуда и сладко шепчет:

– Ты не против, если я ее одолжу у общества… совсем ненадолго?

– Верни ее в состоянии стоять без дополнительной опоры! Ок?

– Если ты не пьешь, значит, не играешь! – парирует блондинка и тянет меня за руку, пока Олли что-то шипит нам вслед.

Но мне все равно! Безразличие – это то, что прилипает в компании сирен моментально вместе с воздухом, которым мы все дышим. Подразумевается, что это обеспечит и бесстрашие… только это совсем не так!

Музыка отпрыгивает от груди басами, пробиваясь ко всем внутренностям!

Слишком шумно.

Слишком много народу.

Слишком много раздражителей вокруг. Все это заставляет меня нервничать.

Мы с Мел похожи на двух девочек-подростков, которые пробрались на вечеринку к взрослым. Хихикая, ныряем в толпу, и я пытаюсь не потерять ее руку, пока она расталкивает тех, кто не может самостоятельно свалить с ее пути.

– Я хочу тебя кое с кем познакомить. – Она подводит меня к высокому парню у барной стойки. У него в руках два бокала шампанского, один он протягивает Мел.

– Кирк, знакомься, это Сэм! Сэм – это Кирк, он – земля и один из самых способных. Правда, пока еще тройка, но я надеюсь, в этом году ты это исправишь. – Парень фокусирует свой взгляд на мне. Он стройный, на нем белая рубашка и болотного цвета жилетка, тонкий галстук. Его взгляд впивается в меня, изучая и запоминая мои черты лица, хотя я более чем уверена, что он знал и до этого, как я выгляжу. У него тёмные волосы в беспорядке и карие глаза, ближе к черному. Смугловатого оттенка кожа, пухлые губы, где-то недельная щетина, а сам он абсолютно дружелюбен.

– Солдат! – срывает с моих губ и заставляет покрыться стыдом с ног до головы от этого.

Уголок его губ изгибается в понимании:

– Это тебя хотят заставить взять Игоря под крыло? – он протягивает второй бокал. Я оборачиваю свои пальцы вокруг хрусталя, хмурюсь и отвечаю:

– Не уверена…

– Если это будет так, клянусь, мы будем это праздновать. – Мел включается в разговор. – Кирк – друг Игоря, и он считает, что ему нужна защита.

– Конечно, он же – придурок! – Они вдвоем начинают хохотать, а я смотрю на них как на ненормальных. Я не понимаю, что может быть смешного, если человек безответственный. Все постоянно говорят о нем то с пренебрежением, то с ненавистью, то с восхищением. Но я ни разу так и не встретила того, кому достанется то, что останется от Теодора после нас.