Ира Студнева - Вечно молодые

– Сэм, не делай этого!

Они мне не простят!

Я врываюсь в сферу, и за мной она моментально стекленеет. Мел и Олли одновременно врезаются в нее, практически не успев сбавить скорость. Через секунду рядом тормозят ошалевшие Кейт и Дели. Я тяжело дышу и упираю руки в колени, в попытке прийти в себя.

Мел барабанит в невидимую стену и кричит, что я – идиотка, что она никогда мне этого не простит! В конце концов, ее разрывает от слез, и она скатывается по стене, садится, упираясь в нее спиной, и продолжает меня оплакивать еще живой. Дели присаживается рядом с ней, обнимая, но продолжает сверлить меня глазами.

Я знаю, что она делает! Она пытается меня запомнить! Врезать себе в мозг, как еще одну зарубку, еще одну девчонку, которую потеряла.

Я хочу десять тысяч раз просить у них прощения. Кейт кладет руку на уровне глаз, затем добавляет вторую и складывает сердце из больших и указательных пальцев. Я слегка улыбаюсь и повторяю ее жест.

Может она меня так сильно любит. А может она одна меня понимает. Я не узнаю этого никогда.

Олли просто опустошенно качает головой и произносит:

– Заставь их использовать магию, чтобы мы могли до тебя добраться! – но в ее глазах я читаю, что она мысленно меня уже почти похоронила. И какую-то часть себя тоже. Они будут спасать Игоря, не меня. – Они просили идти вдоль дороги, не сворачивая.

Я киваю. Разворачиваюсь и ухожу, не оборачиваясь.

Иду спокойно!

Ничего не произойдет, они со мной ничего не смогут сделать!

Я повторяю эти фразы как мантру для себя и пытаюсь дышать медленнее, чтобы смягчить удары сердца о ребра, потому что адреналин разлился во мне буйным коктейлем и ищет выход через мою грудную клетку.

Как только Игоря отпустят, я просто разнесу ублюдков. Они не успеют ничего почувствовать… ничего понять или пытаться препятствовать.

Я – есть воздух и знаю тысячи способов как заставить их умереть.

Двенадцать парней, которым слегка за двадцать. Три тройки, у остальных длинные рукава, я не вижу их стихий. Ненавижу нападать в слепую, хотя свои тоже постоянно стараюсь скрыть. Успокаивает лишь тот факт, что мы никогда не встречали у них четверок, но как показывают последние события – все бывает в первый раз. Замедляю шаг, мне необходимо время подготовиться, собрать волю в кулак… в конце концов, не каждый день я собираюсь сознательно убивать впервые.

До Теодора – пара километров, при быстром беге – 6 минут, если переноситься, не больше двух. Но если они будут атаковать меня одновременно, мои шансы близки к нулю. Да, я одна из сильнейших, но я не уверена, что смогу их сдержать даже в течение этого времени.

Сирены быстры, но пули быстрее.

Я усмехаюсь мысли, зерно которой поселил во мне темный.

Остается где-то около пятидесяти шагов, и я все еще не понимаю, почему они потребовали меня, но начинаю находить занятным то, что происходит. Дурная привычка – докапываться до самой сути так что любопытство, когда-нибудь меня погубит.

Я иду по дороге посреди нашего леса, который простирается до их территории от входа Теодора. Они потребовали, чтобы я передвигалась по ней. Никуда не спешу, в любом случае понадобятся силы и тратить их на то, чтобы быстрее столкнуться с тем, что пугает, мне впервые в этой жизни не хочется. Там, где они меня ждут, среди деревьев образовывается небольшая поляна. Еще далековато, но, если я уже успела рассмотреть, сколько у кого татуировок, значит, ситуация примерно ясна. Но только сейчас я обращаю внимание на то, что Игорь стоит на коленях, с приставленным к голове пистолетом посреди всего этого фарса. Я вглядываюсь в того, кто держит его на мушке… пару шагов, и я смогу различать его черты лица…

Мое сердце опускается в пятки и сразу же подкатывает к горлу тошнотой и всплеском ужаса, когда воздух обвивается вокруг моего запястья, шепча о том, кто там стоит. Я хватаю себя в руки, чтобы мои татуировки не разыгрались светомузыкой по всему лесу, и чтобы прекратить его поток. Не дать ему снова рассказать, насколько моя стихия в восторге от него.

Темный, который помогал Олли. Парень, который каким-то образом облегчал мою боль за долю секунды прикосновением. Тот самый, который не пустил мне пулю в лоб, хотя теперь я знаю, что он не только мог это сделать, но и хотел!

Именно в его правой руке находится оружие, которое угрожает Игорю, больше никто не осмелился целиться в того, кто унаследует власть.

Он смыкает пальцы на пистолете покрепче, и, черт бы меня побрал, мне знакомо это движение, и оно вызывает мою панику на поверхность нашей вечеринки. Теперь становится ясно, почему выбор пал на меня. Не столько из-за Игоря. А просто потому, что я ему знакома и он знал, что пойду не за принцем Теодора, а за тем, кого…

Дыхание начинает сбиваться, хотя прекрасно понимаю, что ни к чему хорошему моя нарастающая паника привести не сможет. Близкая опасность делает волосы короче. На этот раз я останавливаю их на уровне лопаток, и они сплетаются в тугой низкий пучок. Привычка. Длинные волосы – не преимущество, когда кто-то тебя атакует. И вообще, в моем случае телесный контакт – не преимущество. Когда ты весишь раза в полтора меньше своего противника, почти ничего не может стать твоим преимуществом.

30 шагов.

Фиксирую волосы. Минус один мой минус. Сосредотачиваюсь на обстановке. Я вижу Его ухмылку, вижу глаза Игоря и то, как он зол на меня. Просто за то, что я пришла, противопоставив себя опасности. То есть буквально: ему можно быть самодуром, а мне – нет. И когда все закончится, меня тоже ждет взбучка за безответственное поведение, которое подставило меня под удар. Конечно же, его безответственное поведение не будет рассматриваться как аргумент. Я гоню прочь мысль об орущем Игоре, который крушит все вокруг себя. Это не важно! Важно – выбраться отсюда живыми.

Решаю, что главное, сделать так, чтобы пистолет не смотрел ему в висок. А дальше дело за малым – сирены будут на месте через минуту.

Или две.

Или три, если решат по дороге немного поспорить на тему того, кому достанется право расправиться со мной.

10 шагов.

Все напрягаются. Впечатление, что кто-то пустил ток прямо по воздуху, а в мой позвоночник вбили кол, а остальную поверхность спины залили свинцом, чтобы я не могла даже мысли допустить о том, чтобы испортить осанку. Я заставляю себя не опускать голову и смотреть прямо в Его зеленые глаза. А он все еще усмехается.

– Мне больше нравится, когда твои волосы треплет ветер… любимица Нота, – говорит он, не повышая голоса.

Не знаю, откуда он так ориентируется в мифах, но это не меняет общий настрой. Он спокойный, холодный, ровный, властный. Совсем не такой, каким я его помню, когда он помогал привести в себя Олли.