Ира Студнева - Вечно молодые

– Если тебе чего-то не хочется говорить, сделай так, чтобы она не спросила. И чтобы там не случилось… – она выдыхает и не заканчивает фразу, из-за чего мерзкий холодок пробегает по моей спине.

Олли боится Аркадию, но пытается внушить мне не бояться ее.

Мило.

Мы выходим из-за угла и оказываемся лицом к лицу с виновником торжества.

На нем обычные джинсы и футболка белого цвета. Волосы торчат в разные стороны, но не так элегантно, как вчера. Видно, что он потрепан. Либо он проспал и собирался наспех, либо его ночь удалась.

Решаю, что вариант с малым количеством сна – мне нравится больше.

На фоне светлых волос и белой футболки его глаза как будто светятся флуоресцентным светом.

Очень ярко.

Очень холодно.

Он смотрит на мою косу, и в том месте кажется, что к моей коже прикладывают лед. Дерьмо…

– Привет, Олли! – он шагает и целует ее щеку, и сирена принимает это как должное. – Привет, Сэм! – в мою сторону телодвижений не последовало. Он хотел еще что-то мне сказать, но в двери активировалась панель, и мы начали идентифицироваться.

– Оливия, Верховная Сирена Воздуха.

– Принц Игорь, – он посматривал на меня, надеясь на реакцию по этому поводу, но меня это не впечатляло.

Они ждут, пока я туплю…

– Милая, назови свое полное имя и статус. – Его голос слаще патоки и боковым зрением вижу, как напрягается Олли.

– Саманта, сирена воздуха, и я тебе не милая!

В ответ от него я получаю кривую наглую усмешку.

Но дверь без ручек пришла в движение, и мы вошли.

Зал украшен в зеленых и серебряных цветах. Вдоль одной из стен шли панорамные окна, открывающие вид на бескрайний лес, впуская солнечные лучи. Пол выстелен светлым деревом, на стенах свисают драпировки и символы, которые соотносятся с отметинами на руках сирен. В центре, на помосте восседает женщина, блондинка. Сколько ей лет, я не могу понять и даже предположить. Тот момент, когда внешность человека не соотносится с взглядом, которым он обладает. Ее волосы идеальным шелком спускаются на плечи и, кажется, что она не жива, потому что я не могу уловить движения груди при дыхании. Взгляд впивается в меня и изучает, что заставляет инстинктивно пытаться слиться с местностью. Ледяной голос блондинки разрывает тишину:

– Она мила.

Проходит пару секунд, прежде чем до меня доходит, что блондинка говорит не о какой-то зверушке, а обо мне.

Игорь перенесся к матери, чтобы поцеловать ее в щеку, а мы с Олли остановились где-то посередине, хотя я с удовольствием постояла бы за дверью.

И теперь мы молча глядим друг на друга. Градус неловкости поднимается до небес. Аркадия слегка прищуривается, и я почти делаю шаг назад, когда ее голос замораживает меня:

– Я слышала, что тебя зовут Саманта…

– Меня зовут Сэм, – шиплю я себе под нос!

– Ты что-то сказала, милая?

– Тебе показалось, мам! – Отвлекает на себя ее внимание Игорь, одаривая меня взглядом, обещающим смерть. – Она лучше откликается на «Сэм». – Я мысленно выбиваю из него все самодовольное дерьмо.

Она продолжала пожирать меня глазами. И я пропускаю момент, когда теряю контроль буквально на секунду, которой достаточно, чтобы мои татуировки полыхнули бирюзой.

– Правильно ли я тебя поняла, дорогой? Ты хочешь себе ту, у которой плохо с самоконтролем?

Есть! Да! В моей груди поднимает голову надежда. Я хочу проорать ей: «Сомневайся во мне! Подумай о том, насколько я неопытна. Почувствуй, что он ведет себя как младенец…»

– Она хороша в ситуациях неопределенности, – парирует Игорь.

Но Аркадия все рассматривает меня, и даже Олли начинает нервно двигать кистью. Один уголок рта Аркадии приподнимается, и она нараспев произносит:

– Хотя она тут не больше двух недель и уже получила все стихии. При любом раскладе она одна из самых способных. – Мы молчим, нам просто нечем оправдать мое любопытство. – А теперь попытайся объяснить, почему ты не хочешь отдать ее стражем моему сыну? Если она такая замечательная?

Мои руки сжимаются в кулаки и, кажется, даже Олли готова признать: мы тонем.

– Игорь 3 года назад сам отказался от любой защиты. Мы заключили сделку, с которой вы согласились. Что изменилось за это время? Почему я должна ему давать неопытную, пусть и очень способную, девочку? В этом нет логики!

– Я смогу ее многому научить! – двусмысленность в интонации его фразы лежала так близко к поверхности, что я захотела его придушить. Представляю, как переношусь к нему и хватаю за горло. Он отвечает моему взгляду чуть поднятым уголком губ. Неужели он это поощряет?

– Игорь, мы не успели ее подготовить! Это глупо! Она даже темного от нас не отличит, если встретит по дороге!

– Это не глупо, – в их перепалку влезает Аркадия, – сейчас у нас спокойно и опасности нет. А мне будет приятно знать, что рядом с ним есть кто-то, способный думать трезво. Она производит подобное впечатление.

Интересно она это поняла из того, что я молча пялюсь на них?

– Но Аркадия… – она поднимает перед собой руку, и Олли замолкает. Я вижу, как бешено пульсирует у нее на шее артерия. Она в панике от беспомощности. Ее руки сжимаются в кулаки и разжимаются вновь и вновь. Моя Верховная проиграла…

– Это мое решение. Не думала, что когда-то мой сын пойдет на такое, и я рада, что он готов немного подвинуть свое огромное эго и дать вам возможность позаботиться о нем.

– Он столкнет ее в могилу!

Игорь, рассматривающий вид за окном, тут же оказывается рядом с нами и шипит Олли в лицо:

– Не больше, чем ты – Верховная! Не. Больше. Чем. Ты!

Я готова поклясться, что слышала скрежет зубов Олли и то, как она подавляет желание надрать задницу мелкому выскочке. Но она берет себя в руки и обходит взглядом Игоря:

– Аркадия, я сама стану его стражем!

– Но ты не можешь! – нервный смешок. – Ты – уже мой страж!

– Я могу дать более опытную…

– Мне нужна она! – голос Игорь был настолько требовательным, что я опешила.

– Выбери любую другую, но оставь ее в покое.

– Я сказал, что я хочу ее, – опять двусмысленность, – больше я ни на кого не соглашусь, поэтому, мама, если хочешь, чтобы со мной болталась одна из них, то это будет Сэм.

– Я вообще-то тут! Не нужно разговаривать обо мне, как о вещи. – Он бросает на меня гневный взгляд, который говорит: «Заткнись и не будь дурой».

– Видишь, она уже пытается поставить его на место! Это то, что нам нужно!

Чтоб тебя.

Чертов избалованный мальчишка!

Я так сильно стиснула зубы от злости, что мне кажется, они сейчас раскрошатся.

Олли молча разворачивается и переносится вон. Мне ничего не остается, как неловко попрощаться и, мямля себе под нос, удалиться за ней. На выходе нас нагоняет Игорь. Олли не обращает на него внимания ровно до того момента, как мы поворачиваем за угол.