Ян Барщевский - Шляхтич Завальня, или Беларусь в фантастичных повествованиях

Олешкó остался там навсегда, женился на красивой и богатой княжне. Шумная свадьба состоялась во дворце, который сиял золотом и серебром, собралось множество князей, графов и других знатных гостей. Несколько дней и ночей гремела музыка, и я там был, мёд, вино пил и весело гулял.

— Хорошая история, — сказал Завáльня. — За три талера, пожертвованные убогим, целый край избавил от беды и сам стал счастлив.

Но ещё не полночь, может, что расскажет нам и четвёртый ваш товарищ?

— Рад бы рассказывать пану всякие байки и старинные истории хоть до восхода солнца, если б на душе было спокойней. Не прошлое, а будущее тяготит мне сердце, да так, что только этим мысли мои и заняты, тяжко говорить о чём-нибудь другом.

— Должно быть, ждёшь какой-то напасти, раз так сильно томишься? — спросил дядя.

— Уже март месяц; близится весна, эта пора года в нашем краю не всех радует, а иных так тревожит, что и по ночам не даёт покоя.

— Весеннею порой многие хозяева беспокоятся о том, что близится время работ, а засеять поле нечем. Верно, и твои заботы о семенах?

— У нас беда одна не ходит, порой нападают они на человека с разных сторон, так что работа из рук валится и нет надежды когда-нибудь отдохнуть от тяжких трудов. Один мой сын, прожив всю зиму в городе, заработал десять рублей серебром. На эти деньги, будучи нынче в Полоцке, я купил семян. Слава Богу, есть, чем засеять поле. Но кто будет пахать ниву? Кто пойдёт на панщину? В моей хате могут работать трое мужиков, однако каждый год всю тяжесть хозяйства мне приходится нести на себе, ибо сыновей моих посылают в дальние края зарабатывать деньги, от которых дом наш не имеет никакой корысти. Не знаю, смогу ли в этом году сам работать, ведь здоровье моё всё хуже, сил становится всё меньше, а чтоб нанять работника, на то нет денег.

— Не знаю, откуда эта жадность завелась в наших краях, — сказал дядя. — Жаждут великих прибылей, а тратят всё равно больше. Я всегда всем повторяю, что земля, одна лишь земля может удовлетворить все наши потребности. Именно о ней должны мы ежедневно заботиться, должны стараться улучшать её. Надо брать пример с наших крепких хозяев, которые с хлева да с поля получают неисчерпаемый доход, живут хорошо и людям помогают. Прежде не было обычая посылать людей в дальние края зарабатывать деньги, ибо у каждого пана в шкатулке водились дукаты, да и крестьяне видывали больше талеров, платили подати, всего у них было вдосталь, и жили все спокойно.

— Так и наш старый пан часто повторял, царство ему небесное, вся волость его забыть не может. Знал он про каждого хозяина в своём имении, как кто трудится, у кого какие заботы, радел о судьбе своих крепостных, всегда думал, как улучшить их жизнь. В те времена по весне никто не беспокоился о семенах, у каждого их было столько, сколько нужно.

Во время этого разговора на дворе послышался лай собак, и кто-то громко постучал в ворота. Дядя сразу послал батрака отворить.

Открылась дверь, в комнату вошёл Анджей, весь покрытый мокрым снегом. Отряхнул шапку и одежду и воскликнул:

— Слава Иисусу Христу, покой дому сему.

— Во веки веков, аминь. И сказавшему то же, — отозвался дядя. — На дворе, пан Анджей, как видно, покоя-то нет.

— Боже сохрани, что там делается — дождь, снег, ветер, метель! Пока ехал через лес, ещё было полбеды, а как выехал в поле, потерял дорогу и наверняка пропал бы, если б не заметил фонарь, что горит над воротами пана Завáльни. Увидев этот свет, возблагодарил Бога, что уже близко гавань, где можно укрыться от бури.

— Я благодарен, что не забываешь обо мне, — сказал дядя. — Тает зимняя дорога, и скоро придёт время, когда буду жить тут как отшельник, редко кто навестит меня.

Во время этого разговора путники и домашние все вместе пошли в людскую.

— Я прервал развлечение, верно, эти путники рассказывали пану Завáльне разные интересные истории?

— Пусть уж отдыхают, — ответил дядя. — На дворе ветер так шумит, что и пение петуха не услышишь, может уже и полночь.

— Они, должно быть, ехали по озеру? Думаю, лёд ещё крепкий. Я сейчас возвращаюсь домой и утром ехать думаю через Нещерду.

— Лучше кружной дорогой. Хоть и дальше будет, но безопаснее, ибо на берег озера выехать уже трудно. Одна лошадь у них провалилась в воду, едва вытащили её общими силами. Однако путнику нужно согреться и подкрепиться. Янкó, попроси панну Малгожату, чтоб приготовила гостю ужин. У меня есть знатная рыба, сегодня рыбак Роцька принёс, добрый человек, не забывает меня.

— Я слыхал об этом рыбаке, будто он необычайный чаровник. В народе об этом ходит такая история.

Недалеко от Городецкой горы, [241]где в озеро впадает речка, Роцька часто перед заходом солнца закидывал сети, и всегда у него был обильный улов, возвращался он домой с полным челноком рыбы. Один рыбак, что жил неподалёку, позавидовал его счастью и обвинил Роцьку, дескать, тот ловит рыбу в чужой части озера, и запретил ему плавать поблизости от того берега. Роцька ж пригрозил, мол, накажет завистника так, что тот не только никакой корысти от тех вод иметь не будет, но ещё увидит такое страшилище, что на всю жизнь запомнит. Всё так и случилось. Рыбак тот после захода солнца в тихую и безоблачную погоду выплыл на озеро и закинул сеть. Потом стал тянуть её из воды, а она тяжёлая, рыбак обрадовался, подумал, что поймал большущую стаю лещей, и тут увидел в сетях ужасных страшилищ с огромными головами, да с горящими глазами. Уж они пищали, визжали, били по воде кожаными крыльями, а некоторые взлетели в воздух и стали носиться над его головой. Задрожал он весь, волосы на голове встали дыбом, закричал, как сумасшедший. Верно, выпал бы из лодки и утоп, но соседи, услышав его пронзительный крик, поспешили ему на помощь.

— Не верь, пан Анджей, этим сплетням, это очевидная ложь. Роцька добрый и набожный человек, у меня на то есть верные доказательства, он новой сетью не начнёт ловить рыбу, покуда ксёндз не окропит её святою водой, по праздникам всегда бывает в костёле — в Горбачеве либо в Россонах. Когда свершалось Юбилейное богослужение, Роцька вёл себя самым примерным образом и был на святой исповеди. А кроме того, всем известно, как он не любит осташей, которые используют в своём ремесле безбожные чары.

Потом дядя рассказал о том, как осташи спознались со злыми духами и обо всём, что слыхал про них от Роцьки. Прежде чем они закончили беседу, стол был накрыт и еда подана.