Джон Стейнбек - Легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола

Я планирую весь июнь провести в Англии, подбирая недостающую топографическую информацию и одновременно консультируясь со специалистами — такими, как доктор Винавер из Манчестерского университета и другие признанные авторитеты по пятнадцатому веку. Где-то в районе 1 июля я вернусь в Америку и продолжу изыскания в свете следующего путешествия, которое думаю предпринять в октябре. Если судить по состоянию моего ума и моей информационной базы, то уже этой осенью я смогу приступить к написанию романа. Ну, а начав, я, конечно же, продолжу писать, пока не завершу значительную часть работы.

Подбор исходных данных для будущей книги оказался длительным и трудоемким, однако я уверен, что это окупится сторицей. И еще хочу сказать, что я навряд ли справился бы с этой задачей без помощи Чейза Хортона. Именно он привнес в наш совместный труд точность, размах и широту взгляда.

А теперь давайте перейдем к более конкретным вопросам. Прежде всего о предполагаемом названии произведения. Мы, конечно же, подробно обсудим это в дальнейшем, но здесь мне хотелось бы изложить свои предварительные соображения. Когда в пятнадцатом веке Кэкстон впервые напечатал роман Томаса Мэлори, он, естественно, его озаглавил. И нам неизвестно, соответствует ли это название тому, которое использовал сам автор, или же придумано Кэкстоном. Лично я вполне допускаю последнее. В дальнейшем длинное и витиеватое название сократилось до того, под которым его знают во всем мире — а именно, «Смерть Артура». Но это всего лишь два коротеньких слова, и они ни в коей мере не отражают содержание книги в целом. Полное же название по Кэкстону, как вы помните, звучало следующим образом: «РОЖДЕНИЕ, ЖИЗНЬ И ДЕЯНИЯ КОРОЛЯ АРТУРА, А ТАКЖЕ ЕГО БЛАГОРОДНЫХ РЫЦАРЕЙ КРУГЛОГО СТОЛА, ИХ УДИВИТЕЛЬНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ И ПОДВИГИ, ОБРЕТЕНИЕ СВЯТОГО ГРААЛЯ И В КОНЦЕ ПЛАЧЕВНЕЙШАЯ СМЕРТЬ АРТУРА И ЕГО РАССТАВАНИЕ С ЭТИМ МИРОМ И ВСЕМИ ЕГО ОБИТАТЕЛЯМИ». Итак, перед нами название, которое использовал издатель в пятнадцатом веке, и совершенно непонятно, почему оно в конце концов превратилось просто в «Смерть Артура». Я, со своей стороны, предлагаю более описательное заглавие, которое относилось бы к роману в целом. Полагаю, названия типа «Деяния короля Артура» будет вполне достаточно, или же, если хотите, «Деяния короля Артура и его благородных рыцарей». Это в полной мере отражает содержание и суть произведения. Кроме того, мне нравится, что таким образом мы утверждаем принципиально новый подход к теме — с позиций жизни, а не смерти. Мы еще вернемся к обсуждению этого вопроса, сейчас же я хочу довести до Вашего сведения, что готов вообще выбросить «Смерть» из названия, поскольку с ней связана лишь малая часть того, что происходит в романе. И коли уж преемники Кэкстона посмели выкинуть львиную долю предложенного им заглавия, то не вижу, почему бы мне тоже не сократить его, но поменьше (и к тому же не сделать более информативным). Ведь мы не можем сказать, что книга Мэлори посвящена исключительно смерти Артура. Скорее уж, в ней описывается его жизнь, и по-моему, очень важно подчеркнуть это в названии. Мы никогда не узнаем, как сам Мэлори озаглавил свое творение. И вполне может статься, что Кэкстон ничего не изобретал, а взял то самое название (в его полной версии), которым пользовался автор.

Теперь относительно метода, который я предполагаю использовать. Могу сказать, что его очертания уже начинают складываться в моей голове, но все еще настолько сыро, что и говорить преждевременно. Тем не менее могу твердо пообещать: до того, как я осенью приступлю к активной работе, мы с Вами сядем и все подробно обсудим. Я, конечно, и днем, и ночью продолжаю думать о будущем романе, но сейчас мне кажется, что моей первоочередной задачей является завершение изысканий по поводу Средних веков и подбор того материала, который мне не удалось раздобыть во время последнего путешествия в Англию.

Я намереваюсь уговорить Чейза в следующий раз поехать вместе со мной. Ведь понятно, что две пары глаз полезнее одной, и вдвоем мы соберем больше информации по интересующему нас вопросу.

Свою основную цель я вижу в том, чтобы пересказать старинную историю языком, который оказался бы понятным и приемлемым для современного читателя. Полагаю, подобное предприятие будет не только правильным, но и чрезвычайно практичным. Ведь наряду с Новым Заветом истории о короле Артуре составляют основу современной английской литературы. Более того, можно доказать (и это будет рано или поздно доказано), что миф о короле Артуре продолжает жить в наше время, являясь неотъемлемой частью так называемой «западной» культуры. Именно его взяло на вооружение современное телевидение: те же самые истории, те же методы и персонажи, лишь слегка изменилось место действия да используемое оружие. Вот и все. Попробуйте изменить угнетаемых индейцев или преступников на пиктов, саксов и данов — и пожалуйста, перед вами все та же хорошо знакомая история. Да что говорить, сегодня по-прежнему живет культ рыцаря, культ лошади. Все это прекрасно ложится на наше время, даже нынешние тревоги и неуверенность в будущем — все близко перекликается с теми чувствами, которые испытывали наши предки в пятнадцатом веке.

На самом деле я полагаю, что это своеобразное выражение нашей ностальгии по старым добрым денькам. Мэлори тоже была знакома эта тяга к прошлому, потому он и написал свой роман. Мне кажется, что и современные писатели и сценаристы занимаются тем же самым. Во всяком случае на экране телевизора мы видим древние истории, причем, как ни странно, в них используются старые, апробированные символы и приемы.

Таким образом, получается, что моя работа касается не отдельного периода времени, отстоящего от нас на много веков, а имеет самое прямое отношение к современной эпохе и ее живой литературе.

ЭРО И ЧЕЙЗУ

Нью-Йорк, 14 марта 1958 г.

Мне порою кажется, что все мы нуждаемся в некоем давлении со стороны. Как-то на днях я лежал ночью без сна и представлял, как бы подобраться к Мэлори — под градом из стрел и камней, невзирая на препятствия, — и тут внезапно мне подумалось: черт, а я ведь всегда лучше работаю под воздействием неблагоприятных внешних факторов. Чтобы меня раскачать, требуется нажим со стороны — скажем, угроза нищеты, чья-то смерть, серьезная эмоциональная встряска типа развода, ну, и тому подобное. В общем-то, я тружусь всю жизнь. Если и бывали в моей жизни периоды бездействия — так это тогда, когда все шло хорошо и на меня ничто не давило. Выходит, что для моего творческого выживания необходимы всякого рода беды — мысль, сама по себе неприятная, я бы даже сказал, тошнотворная. Тогда получается, что мне нужно молиться не о спокойствии и довольстве, а призывать на свою голову чуму, голод, банкротство и прочие катастрофы. Вот тогда я спохвачусь и начну работать, как проклятый. Увы, если это и шутка, то лишь наполовину.