Алджернон Митфорд - Легенды о самураях. Традиции Старой Японии

Все как один собравшиеся старосты согласились с превосходством такого совета и, решив действовать по этому плану, вернулись на свой постоялый двор.

Тогда Согоро провел тайное совещание с Дзюэмоном, Хандзо, Рокуробэем, Тиндзо и Кюсиро, пятью старостами, и с их помощью составил еще одну петицию и, прослышав, что на 26-й день той же луны, когда члены городзю поедут в замок, Кудзэ Ямато-но Ками должен проследовать во дворец через западные ворота замковой ограды, а они решили сторожить поблизости. Увидев приближающийся паланкин члена городзю , они подошли к нему поближе и, почтительно изложив свои жалобы, вручили свою петицию, а так как она была принята, шесть старост обрадовались, так как не сомневались, что их заветное желание будет исполнено. Поэтому они отправились в чайный дом на мосту Рюгоку, и Дзюэмон сказал:

– Давайте поздравим себя с успехом. Мы вручили свою петицию члену городзю и теперь можем успокоиться. Не пройдет много времени, как мы услышим хорошие новости от правителей. Господин Согоро заслуживает огромной похвалы за его усилия.

Согоро выступил вперед и произнес:

– Хотя мы и подали нашу петицию члену городзю , это дело решается не быстро, поэтому нет смысла всем нам ждать здесь, пусть одиннадцать человек останутся со мной, а остальные возвратятся домой в свои селения. Если мы, те, которые останутся, будем осуждены за участие в заговоре и обезглавлены, пусть остальные согласятся востребовать и похоронить наши тела. Ради ста тридцати шести селений мы положим свои жизни, коль скоро будет на то нужда, и покорно снесем бесчестье, если наши головы будут выставлены на всеобщее обозрение, как головы обыкновенных преступников.

Затем они устроили прощальный обед, и после печального прощания большинство старост отправились домой в свою родную провинцию, в то время как другие остались терпеливо ждать вызова в Верховный суд. В день наступления месяца 12-й луны Согоро, получив вызов из резиденции члена городзю Кудзэ Ямато-но Ками, пошел туда и был препровожден к крыльцу дома, где его встретили два советника, которых звали Аидзима Гидаю и Ямадзи Ёри.

– Несколько дней тому назад вы имели наглость подать свою петицию в паланкин нашего господина Ямато-но Ками. Проявлением чрезвычайного милосердия он желает простить это гнусное оскорбление, но, если вы когда-нибудь снова осмелитесь навязать ему свои петиции, вас обвинят в мятеже.

С этими словами они отдали ему петицию назад.

– Я смиренно согласен с тем, что нарекания вашего господина справедливы. Однако поверьте, господа, это не опрометчивый и не бездумный поступок. Год за годом на нас сыпалось одно несчастье за другим, пока наконец люди не лишились даже самого необходимого для жизни. И мы, не видя конца бедам, смиренно подали свою петицию. Я умоляю вас, господа, из милости рассмотреть наше дело и соблаговолить принять нашу петицию. Удостойте принять меры, чтобы люди могли хоть вздохнуть свободно, и наша благодарность за вашу великую доброту не будет знать границ.

– Ваши требования справедливы, – отвечали советники, – но ваша петиция все равно не будет принята, поэтому вы должны забрать ее назад.

С этими словами они отдали документ и записали имена Согоро и шести старост, которые сопровождали его. Тут уж ничего не поделаешь: им пришлось забрать петицию назад и вернуться на свой постоялый двор. Семь опечаленных мужчин в подавленном состоянии сидели сложа руки и размышляя, что бы лучше сделать, какой бы еще план придумать, до тех пор пока наконец Согоро не сказал шепотом:

– Итак, наша петиция, которую мы подали после стольких стараний, была нам возвращена! С каким лицом мы вернемся в свои родные селения после такого позора? Что касается меня, я не собираюсь напрасно тратить свои труды. Я буду ждать своего часа, пока в один прекрасный день процессия сёгуна не выйдет из замка, и, спрятавшись в засаде у обочины, дам знать о наших жалобах тому, кто является господином нашего господина. Это наша последняя надежда.

Остальные с восторгом встретили его речь, и все как один стали ждать удобного случая.

И вот на 20-й день месяца 12-й луны тогдашний сёгун , правитель Иэмицу, соизволил почтить могилы своих предков в Уэно, [80]и Согоро с остальными старостами, прослышав об этом, сочли новость особым благоволением богов и уверились, что на этот раз добьются своего. Они составили свежую петицию, и в назначенное время Согоро спрятался под мостом Саммаё перед черными вратами куромон Уэно. Когда правитель Иэмицу следовал мимо в своем паланкине, Согоро выбрался из-под моста и, к великому изумлению сопровождающих сёгуна , которые закричали: «Оттесните этого парня в сторону!» – воспользовавшись замешательством, набрал в грудь побольше воздуха и закричал:

– Я смиренно прошу дать мне возможность подать петицию лично его светлости!

Он протянул вперед свою петицию, которую привязал к концу длинной бамбуковой палки, и попытался подать документ в паланкин. И хотя слышались крики, призывающие арестовать наглеца, и его теснила свита сёгуна , он подобрался достаточно близко к паланкину, и сёгун принял документ. Но охранники все же арестовали Согоро, и он был брошен в тюрьму. Что же касается петиции, его светлость сёгун приказал вручить ее члену городзю Хота Коцукэ-но Сукэ, господину просителей.

Когда Хотта Коцукэ-но Сукэ вернулся домой и прочитал петицию, он призвал своего советника Кодзиму Сикибу и сказал:

– Чиновники моей усадьбы – просто растяпы! Когда крестьяне собрались и подали петицию, они отказались ее принять и таким образом навлекли на меня неприятности. Их недомыслие просто невероятно, однако ничего не поделаешь. Мы должны отменить все новые налоги, а вы выясните, сколько платили прежнему владельцу замка. Что же касается этого Согоро, хотя он не единственный, кто стоит во главе заговора, однако его гнусное преступление, состоящее в том, что он поджидал в засаде процессию сёгуна , непростительно, мы должны устроить так, чтобы правительство передало его нам под надзор. И в назидание для остальных моих людей его распнут на кресте – его, и его жену, и его детей. А после его смерти все его имущество будет конфисковано. Остальных шестерых нужно отправить в ссылку, и этого будет достаточно.

– Мой господин, – отвечал Сикибу, падая ниц, – намерения вашей светлости справедливы. Согоро действительно заслуживает наказания за свое возмутительное преступление. Но я смиренно осмелюсь доложить, что его жена и дети не могут быть виновными в той же степени. Я умоляю вашу светлость проявить милосердие и соизволить освободить их от сурового наказания.