Лайон де Камп - Потерянные континенты

Тем не менее, если рассказы о том, как Крон кастрировал родного отца Урана и проглотил собственных детей, являются всего лишь поэтической выдумкой, отчего же Платону было не обратить это в свою пользу, сочинив мифы, которые учили бы морали и пристойности? Отчего не использовать слухи о далеких землях и сказочных народах в качестве основы для лжеисторических повествований, иллюстрирующих его теорию о добром государстве? По-моему, он так и поступил.

Платон не был в то время единственным, кто занимался подобными проектами. Его молодые современники, драматург Антифан из Берга и историк Геката из Абдера, писали похожие фантазии. Последний (не путать с Гекатой из Милета, жившим на полтораста лет раньше) собирал предания своего времени о гиперборейцах и написал трактат, в котором, дав волю воображению, представил их живущими в невинном блаженстве на острове к северу от Европы.

Сам Платон сочинил не только сказание об Атлантиде, но также множество других псевдомифов. В десятой части «Республики» Сократ рассказывает историю Эра, сына Армения, памфилия, чья душа (когда ее хозяин упал без чувств на поле брани) отправилась в иной мир, но потом вернулась в его тело и как раз в тот момент, когда его чуть не сожгли. Эр поведал о том, как души собираются в долине Леты, то есть Забвения, на одном из земных полюсов, где одним достается покой, а другим – наказание за прижизненные преступления. Со временем они избирают следующее воплощение и возвращаются в мир живых. Эр видел, как гомеровский персонаж Аякс решил стать львом, потому что возненавидел род людской, Атланта – атлетом, чтобы развить свои наклонности в этом направлении, Одиссей, насытившийся приключениями в прошлой жизни, предпочел удел незаметного простого человека, ведущего спокойную жизнь.

Аналогичным образом Платон использовал похожие идеи в других своих диалогах. В «Федоне» он говорит о «дырах различных форм и размеров… во всех частях земли… в которые вода, туман и воздух собираются», и об островах, плавающих по морю. Смертные, вроде нас, живут в тех дырах, а люди более высокого положения и боги живут на возвышенностях и небесных островах. Также Платон рассказывает о Тартаре внутри Земли, о подземных потоках горячей и холодной воды, грязи и огня.

В «Горгие» Платон упоминает остров Блаженных. В «Политике» описывает золотой век царя Крона, который продлился до того, как Зевс выпустил из рук управление Вселенной, что привело к ее разорению из-за роста материализма. В «Федре» Сократ рассказывал небольшую басню о египетском боге Теуте и царе Тамосе, сказавшем богу, что с его стороны было глупо изобрести письменность, потому что люди начнут полагаться на буквы и перестанут тренировать память. Теут – это ибисоголовый Техути, египетский бог мудрости, более известный как Тот. Позднее он слился с греческим Гермесом и был евгемерирован [22]в египетского царя-волшебника. Тамос вообще был не египетским царем, а древним ближневосточным богом растительности Таммузом или Думузи, соответствующим греческому Адонису. Рассказ Платона не подтвержден египетскими источниками, скорее всего, он придумал его сам, как и другие свои аллегории.

Наконец, в «Тимее» Платон излагает свой вариант пифагорейского мифа о Сотворении мира, в котором боги изначально создали человека сдвоенным гермафродитом с четырьмя руками и ногами. Но такая конструкция оказалась неудобной, и боги разделили эти существа на мужчин и женщин. Если бы все атлантологи удосужились прочитать остальные работы Платона, а не только его рассказ об Атлантиде, и поняли бы, каким плодовитым мифотворцем он был, у них поубавилось бы доверия к нему как к историку.

Более того, доисторические Афины Платона являлись не реальным государством, а придуманной версией идеального государства, которое он наделил пуританскими, милитаристическими и безжалостно авторитарными чертами Спарты. Так он идеализировал государство с жесткой дисциплиной, как в муравейнике, воплощенное много веков спустя турками-османами и в наш век различными тоталитарными правительствами. Современники Платона полагали, что такая непривлекательная система была установлена в Спарте царем Ликургом примерно в IX в. до н. э. Подробно об этом рассказано в «Жизнях» Плутарха. Хотя Ликург скорее легенда, чем реальный человек, Платон, не имея причин усомниться в его существовании, внес его в плавильную чашу своего разума с другими составляющими повествования. (Несмотря на его склонность к авторитаризму, отдадим Платону должное за продвижение радикальной эмансипации женщин, чей удел в Афинах в тот период был немногим лучше, чем сейчас в большинстве отсталых мусульманских стран.)

Во времена Платона эти спартанские черты угасали после недолгого господства Спарты над Грецией между битвами при Айгоспотами и Левктре. Однако теории Платона также учитывали это угасание. Он считал, что правительства проходят естественный путь упадка с уровня идеальной простой аристократии, через тимократию, олигархию, демократию и деспотизм, каждая из которых менее «справедлива», чем предыдущая. Поскольку такой спад является глобальным и неизбежным процессом, идеальное правительство следует искать в отдаленном прошлом. Хотя и современные правительства, несомненно, можно было бы исправить, если бы их возглавили такие философы, как Платон.

Платон полагал, что основная причина такого нравственного упадка – алчность. Посему коммерция для него была грязна и отвратительна, а сельское хозяйство и служение в армии благородны и прекрасны. Платон дошел до крайности, разбирая стандартную тему античной философии: несправедливость «низкого» бизнеса. Претерпев вырождение из-за любви к золоту, занимающийся торговлей и утопающий в роскоши Карфаген-Атлантида должны сдаться непритязательным крестьянским Афинам-Спарте. Мудрость и воинственный дух Афины должен восторжествовать над мореходными метаниями Посейдона.

Возможно, Платон завидовал претензиям египтян на древность истории и тайную мудрость. Со времен Солона зажиточные греки ездили в Египет. Когда жрецы, водившие гостей по храмам, показывали иероглифы, которые, по их словам, и стали источником сведений об истории со времен Сотворения мира, туристам, не владевшим египетским языком, приходилось верить на слово. Отодвинув свои рассказ на 9 тысяч лет назад, Платон оспорил эти претензии, показав, что и Греции цивилизация была дарована напрямую богами в период Сотворения мира. А поместив свое повествование за тысячи лет до возникновения истории греков и египтян, он защитил себя от критики, поскольку никто не мог опровергнуть его слова. Для афинянина все это происходило в бесконечной отдаленности и могло с тем же успехом случиться хоть сто тысяч лет назад.