Джеймс Ханауэр - Мифы и легенды Святой земли

Султан усадил пастуха рядом с собой, когда процессия достигла дворца, и приказал во всеуслышание зачитать хронику диспута между ним и визирем. Когда чтение было окончено, султан рассказал о своих похождениях прошлой ночью, а потом, обернувшись к визирю, добавил: «Ты опроверг свою собственную теорию! Ни один человек в этой стране не находится в лучшем положении, чем ты, чтобы проявлять доброту по отношению к своим собратьям! Но ты продемонстрировал лишь неслыханную жестокость! С сегодняшнего дня ты перестаешь быть моим визирем, а все твое имущество конфискуют. А этот пастух, который накормил хлебом лучше того, что мог позволить себе сам, самых прожорливых и дурно воспитанных гостей, которых только можно себе представить; человек, который предпочел пожертвовать всем, что у него было, только бы не обидеть гостей, отныне он будет моим другом и займет место рядом со мной». Вот так доброта была вознаграждена, а жестокость и скупость наказаны.

Были когда-то в Иерусалиме два брата-близнеца, которые, даже когда выросли, жили и работали вместе, деля поровну результаты своего труда. [135]

Однажды ночью, обмолотив зерно и разделив его по своему обычаю на две равные части, братья уснули прямо рядом с зерном, чтобы уберечь его от воров. Среди ночи один из братьев проснулся и начал рассуждать сам с собой: «Мой брат – женатый человек, у него есть дети, о которых он должен заботиться, в то время как я – слава Богу – не женат. Несправедливо, что я беру себе столько же зерна, сколько и он».

Он поднялся, тихонько взял семь мер зерна из своей кучи, положил их в кучу брата и снова уснул. Через некоторое время проснулся второй брат. Пока он лежал и смотрел на мерцающие звезды, в голову ему пришла мысль: «У меня, по Божьей милости, есть прекрасная жена и четверо милых детей. Мне знакомы жизненные радости, которых лишен мой брат. Нечестно, что я беру себе столько же зерна, сколько и он». Рассудив таким образом, он неслышно подошел к своей куче, отмерил семь мер зерна, пересыпал их в кучу своего брата и снова уснул. Наутро оба брата не могли понять, как же получилось, что кучи зерна снова оказались равными, пока Аллах не послал к ним пророка, который сообщил, что их бескорыстная любовь пришлась по душе Всемогущему и на их молотильню было ниспослано благословение. [136]

Кадий Абдулла аль-Мустаким, потомки которого, по некоторым данным, до сих пор живут в Яффе, жил в Багдаде в годы правления аль-Мансура [137]– одного из халифов династии Аббасидов.

Говорят, что свою почетную фамилию, которая означает «честный», или «прямой», судья заслужил благодаря той непоколебимой справедливости, с которой он выполнял свою работу. О нем рассказывают следующую историю.

Однажды утром, когда честный судья выходил из дома, он увидел женщину, намного ниже его по положению, которая ехала с мальчиком, своим сыном, на осле и громко рыдала. Кадий, который был столь же сердобольным по отношению к бедным и несчастным, сколь он был непреклонен, когда дело касалось нарушителей закона, остановил ее, обратив внимание на ее горе, и спросил о причине ее страданий.

– Увы, мой господин, – ответила женщина, – мне ли не плакать! Мой муж умер несколько месяцев назад, а на смертном одре он заставил меня поклясться, что я не буду продавать тот жалкий клочок земли, обрабатывая который мы обеспечивали себе пропитание. Он сказал, чтобы я поберегла его ради нашего сына, вот этого мальчика, а его научила возделывать землю, ведь наши предки занимались этим на протяжении веков. Но недавно халиф отправил ко мне своих слуг: он желает купить нашу землю, потому что она примыкает к его землям, на которых он хочет построить дворец. Он говорит, что ему необходима наша земля, чтобы претворить свои планы в жизнь. Я отказалась продавать свой участок по той причине, которую я уже изложила, но после того, как слуги трижды пытались меня уговорить и трижды получали отказ, халиф сегодня утром приказал выгнать меня и моего сына с нашего законного владения, где испокон веков жили наши праотцы, сказав, что раз я не хочу продавать землю, ее у меня отнимут без всякой компенсации. Вот так мы потеряли все, за исключением друг друга и вот этого осла с пустым мешком, привязанным к его спине, и не представляем, к кому обратиться за помощью, потому что нет никого главнее халифа.

– А где находится твоя земля?

– Там-то и там-то.

– И ты говоришь, что только что уехала оттуда, а повелитель правоверных все еще был там?

– Да, мой господин.

– Очень хорошо. Оставайся в моем доме, пока я не вернусь, а тем временем позволь мне позаимствовать у тебя на несколько часов осла и вот этот пустой мешок. Так как я немного знаком с повелителем, да будет на то воля Аллаха, мне удастся его переубедить и вернуть твою собственность.

Вдова, услышав эти слова, сразу же согласилась на сделанное ей предложение, и судья уехал, погоняя идущего впереди осла. Вскоре он добрался до назначенного места и обнаружил там халифа. Тот вовсю раздавал приказания архитектору, который уже готов был возводить новый дворец. Кадий, взглянув на повелителя исламского мира, пал перед ним ниц и с глубочайшим почтением стал молить его об аудиенции, якобы не терпящей отлагательства. Халиф, который очень уважал судью, выполнил его просьбу, и Абдулла, выступая в роли адвоката вдовы, честно стал просить за нее перед повелителем. Видя, что монарх непреклонен, Абдулла промолвил:

– Хорошо, господин. Ты наш повелитель, да продлит Аллах годы твоего правления, но раз уж ты присвоил собственность вдовы и ее сына, умоляю тебя, от их имени, позволить мне набрать для них мешочек этой земли.

– Да хоть десять, если пожелаешь, – засмеялся халиф, – только я ума не приложу, на что она им.

Кадий взял лежавшую неподалеку мотыгу, взрыхлил землю и наполнил ею свой мешок. Сделав так, он обратился к халифу с такими словами:

– А теперь заклинаю ваше величество всем, что есть святого у нас, мусульман, помочь мне взвалить этот мешок на моего осла.

– Ну ты шутник! – ответил, развеселившись, правитель. – Почему бы не позвать вот тех рабов, чтобы они сделали это?

– О повелитель правоверных! – пояснил кадий. – Если ваше величество прикажете это сделать кому-нибудь другому, эта земля разом потеряет все свои добрые качества, и именно вы первый пострадаете от этого.

– Ну ладно, будь по-твоему, – ответил халиф, чье любопытство росло с каждой минутой. С этими словами он взял мешок, но не смог его поднять. – Я не могу, – сказал он. – Мешок слишком тяжелый.

– В таком случае, – сказал прямодушный судья, – позвольте спросить, ваше величество, как вы, не имея сил поднять один мешок той земли, что вы намерены отобрать у ее законных владельцев, собираетесь нести ношу всего того, чего вы насильно лишили вдову и ее несчастного сына, и как вы будете держать ответ за это беззаконие в Судный день?