Елена Воробьева - Летописи Арванды. Легенды спящего города

От счастья Тамаринд ни слова в ответ Ноэрсу не сказал —

И чувства выразил поклоном…Илесту же к груди прижал.

А вот наследника Арванды, ликуя, чествует народ —

И лег венец геройской славы на золото его волос…

Но лишь в глазах своей Эмиры он видит радости огонь —

Черпая в нем любовь и силу, целует нежную ладонь…

Два королевских дома долго оспаривали, кто из них

Имеет право в эти годы взять под опеку молодых:

И в Бранте, и в Арванде равно до восхождения на трон

У них есть лишь второе право — таков наследия закон…

Но дети правящих монархов вдруг озадачили родных —

Они решили в дальних странах попутешествовать одни.

Оказывается, их манили края, куда заря летит…

И в даль ветров влекла их сила, что все сметает на пути…

И океанские просторы, бескрайние моря песка

Их звали… И седые горы, что задевают облака…

Так Эдельвейс красоты мира расписывал перед родней —

И вторила ему Эмира, сжимая крепкую ладонь.

Тут Феникс, Эрика и Хейна назад решили отступить —

По собственному разуменью пускай свою построят жизнь…

…Всеобщий праздник завершался, погасли яркие огни —

Народ к заботам возвращался, забыв про горестные дни.

Арванда радостно встречала надежды будущего дня —

На горизонте нитью алой вставала новая заря…

9. НАЧАЛО

Вершина озарилась солнцем, и камни, золотом горя,

Смотрели, как рассвет смеется, раскатом по горам звеня..

У края золотой вершины стоял в молчанье Альбигар,

Глядя, как сонные долины рассвета озарил пожар…

Ордэн никак не мог решиться его оставить и уйти —

Теперь навечно с ним проститься, не встретить больше на пути…

Он плакал, слезы сожаленья катились по его щекам…

Взгляд Альбигара в восхищенье стремился к белым облакам…

«Ордэн… Прислушайся к безмолвью — проходит здесь земная грань,

В подлунном мире только горы могли б вместить Святой Грааль…

Смотри мой сын, вот эти скалы изрезали морщины лет —

И все же, это слишком мало, чтобы впитать небесный свет…

Ордэн, хочу стать частью неба — частицей каждой ощутить

Тот мир, где я свободным не был, хочу мгновеньем каждым жить…

Не плачь — я на дороге к счастью, я скоро обрету покой

И вырвусь из-под долга власти в объятья вечности седой…

Тысячелетья пролетели, а я не видел мир земной —

Лишь блики, отраженья, тени… Мне нужно ощутить покой!

Тогда смогу услышать шелест от крыльев нежных мотылька,

Что опускается на вереск в дыханье томном ветерка…

И радугу в просторе неба увижу истинных цветов —

Таких, что человек не ведал, быть может, тысячи тонов…

Увижу в дымке предрассветной, как распускается цветок,

Как просыпается для света и жизни каждый лепесток…

Услышу тихий, нежный шепот цветочных ароматных трав,

Листвы заветный первый шорох едва проснувшихся дубрав…

Ордэн… Твое начало жизни берет исток с седых вершин,

Из бури ветра, танца листьев, из горных пропастей глубин…

Ты счастлив будешь в мире этом, но также счастье ты найдешь

В предназначенье, что осветит тот путь, которым ты пойдешь»…

В последний раз обняв Ордэна, улыбкой слезы осушил,

И сняв с него печали бремя, поцеловав, благословил.

Потом, смотря, как он уходит, слезу украдкою смахнул,

И снова в сторону восхода с надеждой светлою взглянул —

Переведя свой взгляд на землю, с последним вздохом Альбигар,

Благодаря за жизни время, молитву миру прошептал:

«Ты жил и будешь жить без нас, когда уже не сможем видеть,

Не сможем плакать, ненавидеть, не сможем больше открыть глаз.

К тебе приходим мы однажды, не зная цели и пути,

Не зная, сколько боль нести — но умереть не можем дважды.

Лишь ты способен возродиться, как Феникс из горнил огня,

И ты увидишь радость дня — а мы уже не возвратимся.

Ты удивительно прекрасен, таким тебя задумал Бог,

Лишь человек испортить смог твой лик, что был так чист и ясен.

Мне будет жаль с тобой прощаться, когда настанет мой черед,

Когда в туманный гололед уйду я, чтоб не возвращаться…

Но верю я и представляю: когда переступлю черту,

То мир прекрасней обрету, чем тот, который оставляю…»

2008 г.

ЛОВЕЦ ДУШ

Древняя легенда о Крысолове гласит, что однажды богатый город

был наказан за жадность — наказан самим Дьяволом… Когда город

заполнили крысы и горожане не знали, как избавиться от них, явился

Крысолов и, наигрывая на флейте, увел всех крыс, утопив их в море.

Но горожане, избежав напасти, решили не платить ему, и, насмехаясь,

изгнали за ворота — никто не обратил внимания на его насмешливую

улыбку, которая говорила, что он знал, как именно они поступят. Вече-

ром флейта запела снова — и за городские ворота потянулись дети…

Он увел их всех, увел навсегда, никогда и никто не слышал о них вестей.

Город, где остались со временем одни старики, умирал…

В легенде старой боль и свет, и жадности людской наука…

Истории печальней нет, но так ее печаль светла…

Источник радости и бед — людского разума услуга,

Что обернется злом и мукой и жизни нить сожжет дотла…

Часть первая: ВСТРЕЧА

Старик шел медленно, устало, он заплутал уже давно —

Еще вчера у переправы свернул неверно, надо б прямо…

Но уж теперь-то все равно…

Он оглянулся — потемнело, вокруг зеленые холмы,

А впереди, немного влево, тянулось горное ущелье,

И горы высились вдали.

Старик не знал дороги этой, паломник, Божий человек,

Года он странствовал по свету, в лохмотья старые одетый,

В жару, дожди, мороз и снег…

Но здесь он не был… Это странно — ведь в отдаленный монастырь

Ведет дорога за холмами, вон та, что убегает прямо,

Там должен быть старинный шпиль.

Кряхтя, старик на холм взобрался, и замер удивленно взгляд —

Дорога убегала прямо… Но дальше — горы огибала,

И не было монастыря…

Он призадумался: что делать? В какую сторону пойти…

Как вдруг по горному ущелью, мелькая, искры пролетели,

И скрылись в сумрачной дали.

Туман сгустился над горами, закат по небу запылал,

Прикрывшись нежным покрывалом. Взмахнув над долами крылами,

Незримо сон пронесся вдаль…

Дорога, что вела в долины, укрылась темной пеленой —

Но всполохами огневыми горела та, что на вершины

Вела извилистой тропой!

Старик, решившись, помолился, спустился с темного холма —

Под ноги огневые листья летели путеводной нитью

Стелился розовый туман…

Спустилась ночь, укутав горы, ущелье тьмой заволокла —