Елена Воробьева - Летописи Арванды. Легенды спящего города

А та сказала, осторожно откинувшись чуть-чуть назад:

«Зачем тебе грехи чужие? Здесь нет неправды… и поверь —

Я кару эту заслужила… сама открыла эту дверь…

Здесь Темный Ангел беспристрастен, и обмануть его нельзя —

А души тех, кто был опасен, обратно рвутся, людям мстя…

Я изменилась, слава Богу, и на ближайшие века

Избрала для души дорогу — в саду Ветров останусь я…

Здесь много тех, кто не смирился, испуган, плачет от тоски —

Я помогу им измениться и выйти к берегам реки…

Сама нашла я искупленье и счастлива, что за чертой

Могу исполнить назначенье, вину избыть перед душой…

Я здесь нужна, ведь есть такие, кому отсюда хода нет —

Самоубийцы… В этом мире останутся они вовек.

Кому жалеть их? Вы, живые, поплачете, уйдя на свет,

Молитв не примут… И иные забудут совершивших грех.

Они же в сумерках печальных обречены бродить тайком…

Я буду с ними… Что ты, Аня, — привыкнешь, милая, потом…»

Но девушка уже рыдала, и кудри темные лились,

Как сумрачное покрывало, и плач пронзал ночную высь…

Арина съежилась, не зная, что сделать или что сказать,

Чтобы облегчить душу Ани… И стала малыша ласкать —

Он снова протянул ручонки ее нательный крестик взял…

Тут голос жалобный и тонкий среди рыданий прошептал:

«Я не хотела, я не знала… Мне было… мне невмоготу…

Я думала, мне легче станет, им — горше, если я уйду…»

Старушка тут же встрепенулась, и как наседка над птенцом,

Над Аней веточкой взмахнула, чтоб освежить от слез лицо:

«Малышка, глупая малышка… Но бесполезно горевать —

Теперь одно уж, поздно слишком, но… худшего уже не ждать.

И здесь неплохо — вот увидишь, ведь здесь везде цветущий сад,

А ночью голубые блики его украсят, как наряд…

Ты с нами с месяц, может, более, еще не видишь красоты,

Поплачь немного и довольно — покой здесь обретешь и ты…

Ведь не одна и ты такая, в компании все веселей,

А есть еще судьба другая — помочь тому, кому больней…

Ты обретешь покой и радость, и в прошлое уйдет тоска,

Узнаешь сумрачную сладость, где горя нет, печаль легка…»

Анюта стихла постепенно, забывшись в горестных мечтах,

Цветочек теребила нервно с улыбкой грусти на губах.

Они немного помолчали. Арина потянула крест,

Что теребил малыш, играя… Старушка вдруг сказала : «Нет —

Не отдавай креста малютке… Ты среди мертвых… Только Бог

Защитник от видений жутких… Крест береги, чтоб Он помог…

Скажи теперь, зачем ты с нами осталась в неурочный час,

Когда открылись двери Нави и солнца свет давно погас?»

«Я… задержалась… Не сумела найти могилу жениха…

Я слишком долго проболела, на похоронах не была…»

Тут встрепенулась сразу Аня, к Арине ближе подойдя:

«Ивана твоего я знаю… Он ждал тебя, боялся — зря…

Прошло три месяца, наверное… Ты не идешь к нему, а он

Проститься хочет и прощенья просить за то, что был так зол…»

Она немного покраснела, в глаза Арине поглядев,

И рядом тихонько присела, старушка улыбнулась ей:

«Ну вот, тебе я говорила, что радость может быть и здесь…

И ты не плачь по нем, Арина, жива ты — дней еще не счесть…

И не ревнуй его напрасно — под сенью сумерек Иван…

В тебя же Жизнь вцепилась страстно, не ставит Смерть тебе капкан…

Ты попрощайся с ним с любовью, его уход в небытие

Откроет двери жизни новой — и каждый заберет свое…»

Была задумчива Анюта, печально глядя на луну,

Прошла в молчании минута, Арина выдохнула в тьму:

«Как я могу… Я не ревную. Я рада, что и за чертой

Надежда есть на жизнь другую… И … Аня… Пусть Иван с тобой

Найдет покой миротворенья… И ты будь счастлива, люби

Всю вечность, каждое мгновенье — забудь тоску своей души…

Меня лишь гложет сожаленье, тоска и горе — я сама

В минуту страсти помутненья жизнь у ребенка отняла…

Я заплачу за то по полной, и нечего мне в жизни ждать,

Любое счастье станет болью — мне больше матерью не стать…»

Старушка глянула на Аню, и помянула от души

Совсем не ласково Ивана, что так легко, бездумно жил:

«Арина, милая, что ж делать, он непутевый в жизни был,

Теперь совсем другое дело — всех изменяет этот мир…

Ты зла не держишь… А в печали сумеем мы помочь тебе —

Пойдем к фонтану, там начало для многих… Может и беде

Твоей поможет Ангел Смерти, ведь смерть для жизни не конец —

Рожденья, воскрешенья ветер дает нам любящий Творец…

Вот Василечек наш любимый, бедняжка, Господи прости —

Дитенка так и не крестили, ему закрыты все пути…

А он тебя, как будто выбрал… Не плачь, Арина, подожди…

А свет луны сегодня сильный — еще и тени не легли…»

Они прошли вперед немного — в скрещенье четырех аллей

Возник фонтан, где Ангел строго взирал на призраки людей…

Гранит, а может, черный мрамор, облитый лунным серебром —

Благоговение печали, вокруг же вздохи, плач и стон…

…Вот вздрогнул Ангел, с черных крыльев стряхнул оцепененье сна,

А над челом печальным нимбом сияла полная луна…

Живой слезой блеснули очи, склонилась скорбно голова,

Благословеньем духам ночи слетели с губ молитв слова…

В благоговении минуты Арина замерла, малыш

Взглянул на Ангела… Анюта ушла под затемненья тишь…

Арина, преклонив колени, молилась… Василек смотрел,

Как крестится она в волненье — и рядом на коленки сел…

Пытаясь маленькой ручонкой знаменье сотворить за ней,

Склонял смиренно головенку под блики ласковых лучей…

Старушка горестно вздыхала, и жалость вязкою волной

Ее, как саван, накрывала… Но прерван был молитв покой:

«Живая! Среди нас живая!» — безумный взгляд ожег лицо,

А руки плечи ей сжимали, словно железное кольцо.

Малыш заплакал, а старушка пыталась словом вразумить

Убитую смятеньем душу — но тот твердил: «Мне б только жить!»

Арина уж теряла силы, не видя неба и луны —

Взгляд лишь выхватывал могилы из парка темной глубины…

Она не слышала ни звука, луна мелькала, как опал —

Вдруг сцепленный крепко руки разжались… С ней стоял Иван…

А бедный дух завыл и скрылся, стеная, проклиная миг,

Когда он дней земных лишился, в аллеях дальних замер крик…

Иван поднял с земли Арину, провел ладонью по щеке…

Теперь потерянный, любимый… И сердце замерло в тоске…

«Арина… что сказать… не смею… Но лишь теперь, когда я мертв,

Я наши осознал потери… Прости меня, моя любовь!

Преступна, холодна, надменна была моя любовь к тебе,

Тогда была… И я не верил, что жить смогу в простой семье —

Я лишь с тобой хотел по свету бродить, летать, искать чудес…

Но если б появились дети, то мир бы для меня исчез,

Остались бы лишь распашонки, визг, плач, капризы, детский сад…