Элис Вернер - Мифы народов Африки

Легенда, связанная с разоренным селением близ Кипини, рассказывает о том, как семь маленьких девочек, преследуемых воинами из племени галла, воззвали к Богу, моля о помощи, земля разверзлась и поглотила их. (Эта информация получена в 1912 году.)

В двух более древних сказках в этой роли выступает гиена. В племени ньянджа рассказывают странную историю. Девочка находит яйцо гиены, приносит его домой, и мать кладет яйцо в огонь. Гиена приходит в хижину, требуя вернуть яйцо, и ей взамен обещают отдать еще не рожденного ребенка.

В других регионах главным героем этой истории является Заяц. Существование берберского и южноевропейского вариантов истории, вероятно, указывает на то, что история пришла в Африку из Средиземноморского региона и в некоторых случаях (но отнюдь не во всех) была адаптирована коренным населением применительно к мифам об их любимом животном. Так, в готтентотской, европейской и берберской версиях главным героем выступает человек или шакал; банту обычно рассказывают историю о зайце, иногда о мальчике, девочке (гереро), старухе (бена-каниока) или мужчине (Ньясаленд). В Западной Африке в роли главного героя фигурирует паук.

Знания суахили о море главным образом заимствованы у арабов и, возможно, частично получены из Индонезии, откуда в Африку пришли каноэ и кокос.

Так считает автор статьи, помещенной в «Блэквуд мэгэзин» (ноябрь 1917 г.), называющий это странное существо нголоко. (Так покомо именуют сказочную змею огромных размеров.) Автору статьи показали любопытный след, якобы принадлежащий нголоко. Впрочем, я слышала, что европеец, видевший слепок этого следа, узнал в нем след страуса. К такому же выводу пришли и те, кому удалось исследовать сам отпечаток. Корреспондент суахили пишет: «Что касается нголоко, народ называет его милхои. Изредка людям удается увидеть его. Человек, который увидел милхои и выжил, лишается рассудка. Милхои высок ростом и имеет одну ногу». Встретив человека, он принимается спрашивать у того имена всех его родственников, и, если человек стоит как вкопанный и молчит, милхои пускает в дело свой коготь. Но если вы сразу узнаете чудовище, то сможете обратить милхои в бегство, пригрозив ему пилой – единственной вещью, которой он боится. (Причина этого страха в том, что однажды милхои увидел, как в лесу пилят деревья, и никак не мог понять, как такой маленький инструмент может производить такой эффект. Эта деталь была явно добавлена в историю недавно.) Далее автор говорит, что знает старика, видевшего милхои, боровшегося с ним и, как следствие, утратившего рассудок. «В исламских книгах есть рассказ об этом существе: говорят, что он произошел от джинна, поднявшегося на небо, чтобы послушать голоса ангелов, но сброшенного оттуда ангелами при помощи зимвондо (согласно современной трактовке, это были метеориты. – Авт.)».

В варианте, процитированном Раумом, жена, зайдя в комнату мужа с зажженным светильником, неожиданно обнаруживает, что муж склонен к людоедству. Здесь в роли Ириму выступает гиена. Это оборотень, который каждую ночь говорит: «Кожа, вывернись наизнанку!» – и превращается в гиену. На рассвете он говорит: «Шкура, вывернись наизнанку!» – и становится человеком.

Ливингстон пишет: «Различные племена бечуанов названы в честь животных… Они также используют слово «бина» (танцевать) в отношении самоназвания, так что, когда вы желаете выяснить, к какому племени принадлежит ваш собеседник, вы спрашиваете: «Что ты танцуешь?»

Возможно, он был невидим днем, но муж, стороживший поля по ночам, замечает и убивает буйвола.

Еще более интересна история об Уньяндемуле. Девочку, сбежавшую из дома после наказания, которому подвергли ее родители, уносят бурные воды разлившейся реки; обнаруживает ее младшая сестра, пришедшая за водой. Девочку приносят домой, и колдунья предупреждает родителей, что дочь ни в коем случае нельзя бранить, иначе она превратится в воду. Что в конечном итоге и случается. Здесь мы видим связь с европейскими сказками про ундин.

У бушменов, несомненно, были тотемы. У каждого племени была своя «эмблема» (питон, антилопа канна, носорог, слон, страус и т. д.), тщательно нарисованная на видном месте в пещере вождя клана. Стоу не упоминает среди тотемов богомола, но тот, возможно, был чем-то большим, чем просто клановый тотем. Изображения богомола также встречаются среди пещерных рисунков.

Подобные трюки упоминаются и в сказке «Паук и Вороны», где Паук: а) разжигает костер, чтобы уверить ворона, что это рассвет; б) колотит домашнюю птицу, чтобы она начала кричать; в) подает мусульманам сигнал к началу молитвы.

Конфедерация южных рабовладельческих штатов на территории США, самопровозглашенное независимое государство, существовавшее в период с 1861 по 1865 год. (Примеч. пер.)

Леопард в этой роли отличается от того полусакрального животного, что фигурирует во многих сказках. Шкура леопарда предназначается только для вождя, иногда только для верховного вождя. Среди зулусов Наталя собственное имя леопарда – ингве – это табу, причиной тому – связь леопарда с колдунами. Любопытно, что еще один из подручных колдунов – гиена – в Восточной Африке (там, где она не ассоциируется с колдовством) тоже считается до некоторой степени священным животным.

Я помню, как в Ньясаленде коренные африканцы рассказывали мне, что, если ночью к тебе обратится афити, ему ни в коем случае нельзя отвечать. Впрочем, здесь мнения расходятся. Кто-то считает, что разумнее всего в этом случае оказать сопротивление и пригрозить афити.

Подобные детали не характерны для африканского фольклора, нечасто их можно встретить и у братьев Гримм. Однако икомские истории часто пропитаны жестокостью, не свойственной африканцам. Видимо, это связано с тем, что Калабар, будучи на протяжении трех столетий одним из форпостов работорговли, притягивал к себе отнюдь не лучших представителей разных континентов, оказавших влияние на формирование фольклора этого региона.

Берберские истории, судя по всему, ведут свое происхождение от очень древнего пласта арабского фольклора. Со временем эти истории проникли в Италию, где имя Джоха превратилось в Джуфа или Джукка. Итальянский герой, однако, куда больший простофиля, чем Джоха, демонстрирующий причудливую комбинацию хитрости и тупости.