Владимир Емельянов - Древний Шумер. Очерки культуры

В Месопотамии протекают две полноводные реки — Тигр и Евфрат. Они разливаются весной, в марте — апреле, когда в горах Армении начинается таяние снегов. При половодье реки несут много ила, служащего отличным удобрением для почвы. Но половодье губительно для человеческого коллектива: оно сносит жилища и истребляет людей. Кроме весеннего половодья людям часто приносит вред сезон дождей (ноябрь — февраль), во время которого дуют ветры с залива и разливаются каналы. В целях выживания нужно строить дома на высоких платформах. Летом в Месопотамии царит страшная жара и засуха: с конца июня по сентябрь не проливается ни одной капли дождя, а температура воздуха не падает ниже 30 градусов, причем тени нет нигде. Человек, постоянно живущий в ожидании угрозы со стороны таинственных внешних сил, стремится понять законы их действия, чтобы спасти от смерти себя и свою семью. Поэтому больше всего он сосредоточен не на вопросах самопознания, а на поиске постоянных основ внешнего бытия. Такие основы он видит в строгих движениях объектов звездного неба и именно туда, наверх, обращает все вопросы к миру.

В Нижней Месопотамии много глины и почти нет камня. Люди научились использовать глину не только для изготовления керамики, но и для письменности и для скульптуры. В культуре Месопотамии лепка превалирует над резьбой по твердому материалу, и этот факт немало говорит об особенностях мировосприятия ее обитателей. Для мастера-гончара и скульптора формы мира существуют как бы уже готовыми, их нужно только уметь извлечь из бесформенной массы. В процессе работы происходит проецирование идеальной модели (или трафарета), сложившейся в голове мастера, на исходный материал. В результате возникает иллюзия присутствия некоего зародыша (или сущности) данной формы в объективном мире. Такого рода ощущения вырабатывают пассивное отношение к действительности, стремление не навязывать ей собственные конструкции, а соответствовать мнимым идеальным прообразам сущего.

Нижняя Месопотамия небогата растительностью. Здесь практически нет хорошего строительного леса (за ним нужно идти на восток, в горы Загроса), зато много тростника, тамариска и финиковых пальм. Тростник растет по берегам заболоченных озер. Связки тростника нередко использовали в жилищах в качестве сиденья, из тростника строили и сами жилища, и загоны для скота. Тамариск хорошо переносит жару и засуху, поэтому он растет в этих местах в большом количестве. Из тамариска производили рукоятки для различных орудий труда, чаще всего для мотыг. Финиковая пальма была настоящим источником изобилия для владельцев пальмовых плантаций. Из ее плодов готовили несколько десятков блюд, включая лепешки, и кашу, и вкусное пиво. Из стволов и листьев пальмы изготовлялась различная домашняя утварь. И тростники, и тамариск, и финиковая пальма были в Месопотамии священными деревьями, их воспевали в заклинаниях, гимнах богам и литературных диалогах. Такой скудный набор растительности стимулировал изобретательность человеческого коллектива, искусство добиваться больших целей малыми средствами.

В Нижней Месопотамии почти нет полезных ископаемых. Серебро нужно было доставлять из Малой Азии, золото и сердолик — с полуострова Индостан, лазурит — из районов нынешнего Афганистана. Парадоксальным образом этот печальный факт сыграл весьма положительную роль в истории культуры: жители Месопотамии постоянно находились в контакте с соседними народами, не зная периодов культурной изоляции и не допуская развития ксенофобии. Культура Месопотамии во все века своего существования была восприимчива к чужим достижениям, и это давало ей постоянный стимул к совершенствованию.

Еще одна особенность здешнего ландшафта — обилие смертоносной фауны. В Месопотамии около 50 видов ядовитых змей, множество скорпионов и москитов. Неудивительно, что одной из характерных особенностей данной культуры является развитие травной и заговорной медицины. До нас дошло большое число заклинаний против змей и скорпионов, иногда сопровождаемых рецептами магических действий или траволечения. А в храмовом декоре змея — самый сильный оберег, которого должны были бояться все демоны и злые духи.

Основатели месопотамской культуры принадлежали к разным этносам и говорили на неродственных между собой языках, но имели единый хозяйственный уклад. Они занимались преимущественно оседлым скотоводством и ирригационным земледелием, а также рыболовством и охотой. Скотоводство сыграло в культуре Месопотамии выдающуюся роль, повлияв на образы государственной идеологии. Наибольшим почитанием отмечены здесь овца и корова. Из овечьей шерсти делали превосходную теплую одежду, которая считалась символом состоятельности. Неимущего называли «не имеющий шерсти» (ну-сики). По печени жертвенного ягненка пытались узнать судьбу государства. Более того, постоянным эпитетом царя был эпитет «праведный овечий пастух» (сипа-зид). Он возник из наблюдения за овечьим стадом, которое может организовываться лишь при умелом направлении со стороны пастуха. Не менее ценилась и корова, дававшая молоко и молочные продукты. На волах в Месопотамии пахали, производительной мощью быка восхищались. Не случайно божества этих мест носили на голове рогатую тиару — символ могущества, плодородия и постоянства жизни.

Земледелие в Нижней Месопотамии могло существовать только благодаря искусственному орошению. Воду с илом отводили в специально построенные каналы, чтобы в случае необходимости подавать на поля. Работа на строительстве каналов требовала большого количества людей и их эмоционального сплочения. Поэтому люди здесь научились жить организованно и при необходимости безропотно жертвовать собой. Каждый город возникал и развивался вблизи своего канала, что создало предпосылку для независимого политического развития. До конца III тысячелетия не удавалось сформировать общегосударственную идеологию, поскольку каждый город был отдельным государством со своей космогонией, календарем и особенностями пантеона. Объединение происходило только во время тяжелых бедствий или для решения важных политических задач, когда требовалось избрать военного вождя и представители различных городов собирались в культовом центре Двуречья — городе Ниппуре.

Сознание человека, живущего земледелием и скотоводством, было ориентировано прагматически и магически. Все интеллектуальные усилия направлялись на учет имущества, на изыскание возможности приращения этого имущества, на совершенствование орудий труда и навыков работы с ними. Мир человеческих чувств того времени был куда богаче: человек ощущал свою связь с окружающей природой, с миром небесных явлений, с умершими предками и родственниками. Однако все эти чувства были подчинены его повседневной жизни и работе. И природа, и небо, и предки должны были помогать человеку получать высокий урожай, производить на свет как можно больше детей, пасти скот и стимулировать его плодовитость, продвигаться вверх по общественной лестнице. Для этого нужно было делиться с ними зерном и скотом, восхвалять их в гимнах и влиять на них с помощью различных магических действий.