Игорь Срибный - Казацкие байки

– Э-э, – тянет Голопупенко. - Конь-то у вас слабенький, куда ему тягаться с моим козлом?!

– Ну, держитесь же! – воскликнул полковник. - Только папирец подпишем об условиях спора нашего, что все честь по чести было!

И порешили путники, что победителем станет тот, кто первым прибудет на свадьбу. Подписали бумагу и на том расстались…

Полковник вскочил в седло и поскакал во весь опор, нагайкой бока коня охаживая. И только он скрылся из виду, Голопупенко ухватил козла в охапку и помчал знакомыми тропками, благо степь за время долгих походов познал, как свои пять пальцев, напрямик, через яры и овраги.. Долго ли, коротко ли бежал Голопупенко, но успел хитрец к хутору добраться, когда полковник и полпути не одолел. Привязал он своего козла к тыну, зашел на подворье и уселся преспокойно на лавку под вишнею. Бабы хуторские ему узвару подали, сала шмат с цыбулею да горилочки штоф поднесли. Вот так сидит Голопупенко, горилочку попивает, узваром грушевым запивает да от сала шкорки на травку-муравку сплевывает. Словом, пока полковник, сломя голову по степу мчался, Голопупенко уж и отдохнуть успел и пообедать…

Лишь ввечеру появился полковник Черевиченко. Конь под ним шатался от усталости, да и сам он от пота взмок и еле ноги передвигал, когда спешился. Отряхнул он дорожную пыль и на подворье шагнул, уверенный, что приехал раньше и спор, конечно, выиграл. Каково же было изумление полковника, когда, ступив за ворота, услышал он приветливый голос Голопупенка:

– А-а, вот и вы, шановный пан полковник! Что-то в пути вы порядком подзадержались, я уж беспокоиться начал. Вон сколько сала от скуки изжевал! – Голопупенко на кучку шкорок кивнул.

Глядит полковник, глазам не верит. От досады головой трясет. Но ничего не попишешь… Уговор – дороже денег! И попросил он Голопупенку продать ему волшебного козла.

– Да козлу моему цены нет! – вскричал хитрец.– И чего ради мне его продавать? Да если и продать, так у вас, почтенный, пожалуй, и денег не хватит…

Но полковник горячится, на своем стоит. Вынес из хаты десять гривен серебром, и давай снова казака уговаривать. Долго упорствовал Голопупенко, а потом все ж поддался на уговоры полковника и продал ему козла. Сам сел на коня и ускакал…

Довольный покупкой полковник остался пировать. А вы знаете, панове, что чем больше вина и, там, горилочки сладенькой, тем больше слов. Вот и стал полковник во всеуслышание похваляться своим бесценным козлом. Не терпелось ему перед своими гостями покрасоваться да верхом на чудесном козле промчаться. Вышел Черевиченко нетвердой походкой на середину двора, только собрался оседлать своего козла, а тот возьми, да и шарахнись в сторону, и шлепнулся незадачливый хозяин оземь. Вокруг народ стоит, хохочет. «Да, никак Голопупенко тут гостевал!» - кричит кто-то. Поднялся тут полковник и понял, что за одеждами красивыми лица казака-то он и не рассмотрел…Стыдно стало ему перед гостями, а боле того, пред Голопупенкой, который ему в Сечи отцом, и братом старшим, и матерью был когда-то. Закрыл он лицо руками и поплелся прочь…

Возвращался как-то с войны казак. Много дней пробыл он в пути, много стран прошел. Коня сгубил, две пары сапог стоптал. Вот уже несколько дней во рту у него и маковой росинки не бывало...

Попалось ему на пути село богатое. Решил казак в крайнюю избу зайти да хлеба краюху попросить у хозяев.

Изможденный, усталый путник вошел в дом богатого селянина и попросил накормить его. Хозяйка дома, мать нескольких детишек, ответила, что у нее ничего нет.

Казак не поверил и повторил свою просьбу. Тогда женщина, показав на детей, сказала:

– Мне нечем накормить даже их!

Казак ушел. А хозяйка дома, напуганная рассказами о злопамятстве казаков, стала ожидать неминуемой мести.

И действительно, через несколько дней казак воротился. Еще более худой и изможденный, чем был. В руках он держал холстину, в коей был завернут добрый шмат сала. Казак положил сало к ногам женщины и молвил:

– На, возьми, накорми малышей.

Сказывают, шановные доброди, будто встарь, в пору года, бабьим летом именуемую, казацкие старшины частенько сгоняли людей из зимовников на охоту. Много бед приносила простому люду эта охота. Приходилось долго блуждать по далеким лесам, а добытого зверя отдавать старшинам, чтобы, значить, запасы для Сичи на всю долгую зиму исделать. Так уж было заведено, панове, и никто не смел нарушить этот обычай.

Только Голопупенко, который уже по старости лет не мог ходить в походы и проживал бобылем в зимовнике, мог решиться подшутить над старшиной. И вот в ночь перед охотой отнес Голопупенко к месту, где охотники обычно останавливаются на привал, котомку с вареной картошкой, добрый шмат сала, да и спрятал их в кустах. Потом неподалеку от того места, где старшина отбирал у казаков добычу, укрыл пойманного им оленя. А опосля пошел казак в церквушку местну, да и сховал у алтаря посох, из ствола акации степной выструганный.

Едва занялся день, в зимовнике раздались призывные крики старшины. И все - кто с копьем, кто с луком, а кто и с рушницей казацкой - собралися на майдане. Один старый казак Голопупенко продолжал спать, свернувшись клубком под одеялом. Заметил старшина, что среди охотников нет Голопупенка, осерчал крепко, да и поскакал к его дому. Вбежал старшина в дом, толкает в бок казака, а тот и не думает вставать, спросонок бормочет, чтобы оставили его в покое. Растормошил его все-таки старшина, а Голопупенко, знай свое твердит:

- Как же я, почтенный, на охоту пойду, коли у меня ничего не приготовлено - и картопля не сварена, и копье не припасено?

Не пожелал старшина внять мольбам Голопупенка, выволок его из хаты и погнал на охоту.

Идет Голопупенко, понурившись, жалобно что-то бормочет, на все вопросы лишь одно отвечает:

- Заснул я, хлопцы, забыл обо всем, не успел даже картопли в дорогу сварить, не успел копье и лук со стрелами у соседей попросить. Видать, не избежать мне наказания сурового. Надо бы Господу вознести молитву…

А дорога, панове, как раз проходила мимо церквушки казацкой, что на окраине зимовника стояла. Голопупенко выскочил из толпы охотников и юркнул прямо во врата церквушки. Решил тут старшина, что хитрец вознамерился улизнуть, кинулся за ним вдогонку, вбежал в церквушку и видит: Голопупенко склонился пред иконой Миколы - Угодника и что-то шепочет.

- Эй, Голопупенко, ты не сбежать ли удумал? - грозно крикнул старшина.

- Вы, шановный старшино, добра мне не пожелали, не оставили дома, чтобы я картопли в дорогу сварил, копье или лук приготовил. Вот и пришел я пожаловаться Господу. Только теперя я вас не боюся! Бог ниспослал мне волшебный посох! - И Голопупенко высоко поднял свою палку, вскинул ее на плечо и, ухмыляясь во весь рот, зашагал из церквушки.