Халил-бек Мусаясул - Страна последних рыцарей

Журнал государственного учреждения по народному библиотековедению

Дагестан, расположенный в горах Северного Кавказа, является родиной автора. Неприступность этой горной страны была лучшей гарантией для сохранения народной, самобытной культуры горского народа. После прихода большевизма, принесшего с собой огромные разрушения, Халил-бек вынужден был уехать для продолжения учебы в Германию. Рожденный в аристократической семье и воспитанный в лучших горских традициях, он великолепно сумел показать нам культуру своего народа, а через детское и юношеское восприятие и картину своей родины.

Сказочно привлекательной предстает перед нами страна последних рыцарей, необычной, но очень близкой по духу кажется она нам, немцам. Храбрость, мужество, верность и чистота чувств являются древними (языческими) добродетелями горцев. К женщине здесь тоже относятся по-рыцарски.

На изысканных акварельных рисунках Халил-бека мы видим мастерски изображенных прелестных и достойных горских женщин.

Прекрасная повесть, с глубоким пониманием записанная Луизой Лапорт, не очень легко и просто открывается каждому. Ее хорошо воспринимают в основном, взрослые читатели — мужчины.

N 297 от 16.12.36 г.

Кавказский художник Халил-бек Мусаясул, живущий в Мюнхене, рассказывает нам в книге «Страна последних рыцарей», отредактированной Луизой Лапорт, о своей родине, горном крае Дагестан. Автор знакомит нас с патриархальными обычаями и магометанской культурой горского народа, с замкнутым в себе миром, который представляет необычную для нашего понимания смесь борьбы, кровной мести, религиозности и бережного культа женщины. Мы видим, как Андал, молодой отпрыск аристократической семьи, постепенно вырастая из своего патриархального, почти языческого детства, приобщается к европейской цивилизации. Перед самой войной (Первой мировой) герой повести приезжает в Европу, в Мюнхен, чтобы начать учебу в художественной Академии. Затем он возвращается на родину. Но мировая война и большевизм начинают свою разрушительную работу и в этих отдаленных горных поселениях. А когда герою книги, в основе переживаний которого лежит собственная судьба Халил-бека, в 1920 году удается бежать от большевиков, он вынужден оставить потерянный рай, страну последних рыцарей, в жизнь которой жестоко вмешалось новое время.

Книга красиво иллюстрирована тремя красочными акварелями и 26 графическими рисунками.

от 4 апреля 1937 года

Халил-бек Мусаясул: «Страна последних рыцарей». Повесть о мире Кавказских гор. В записи Луизы Лапорт. 265 страниц с акварелями и графическими рисунками автора. Читая волшебные истории и чарующие описания из мира кавказских гор, невольно вспоминаешь о сказках из «1001 ночи». Это героический эпос мужественного народа, над которым пытаются взять вверх превосходящие силы переходного периода. Благодаря интуитивному проникновению Луизы Лапорт в своеобразие материала, книга стала произведением убедительной завершенности и непреходящей ценности, за издание которого следует быть благодарными издательству.

«Страна последних рыцарей». Халил-бек Мусаясул. Мюнхен. 1936 г.

Книга переносит нас в Кавказские горы, а именно в мир горского народа, живущего еще рыцарскими идеалами. Мы читаем о дружбе, скрепленной кровью, святой верности и горячей любви, о стремлении к свободе и независимости, о восхищении героями сказаний и освободительной борьбы. Первая мировая война, русская революция и большевизм внесли свои изменения в жизнь этой страны.

Необыкновенно содержательная и во многих отношениях поучительная книга, держит в напряжении и читается от начала до конца на одном дыхании.

№ 6 от 1937 года

Халил-бек Мусаясул описал в этой книге историю своего народа и свою собственную жизнь. (Многие рисунки и три великолепных акварели Халила делают очевидным привлекательность этого народа и свидетельствуют о чистоте нравов и эстетическом вкусе горцев.) Сможет ли большевизм сломить силу кавказских народов и разрушить ее, осудить насмерть свободу и сжечь в огне священную народную силу? Сколько еще людей и народов вынуждены брести по пустыне; смогут ли они объединиться — в каком-то другом духе?

Халил-бек Мусаясул и Луиза Лапорт.

Страна последних рыцарей.

(Мюнхен, 1936 г., 264 стр. Иллюстр.).

Г-жа Лапорт облегла в литературную немецкую форму «рассказ из Кавказских гор» — вспоминая о прошлом, от раннего детства до вынужденной эмиграции в 1921 году, художника и рисовальщика Халил-бека Мусаясул. Получилась очень живая и интересная книга. Автор — уроженец аула Чох, достаточно известного в истории Кавказа, и вырос в семье, всеми нитями связанной с Дагестаном, но не оставшейся в стороне и от влияния официальной России: дед рассказчика пал под Карсом в рядах русской армии, а отец служил в кавказском конвое императора Александра II и, позже, наибом у себя на родине. Однако стародавние дагестанские традиции полновластно господствовали в доме, и силу их автор живо испытывал на себе — иногда в самой неожиданной обстановке — и тогда, когда уже прошел русскую школу, и поучившись заграницей, стал европейцем. Так, в конце книги, рассказав об одном своем увлечении в Константинополе (эмигрантский Стамбул 1920 г.!) и о том, как он от него отделался, автор с удовольствием отмечает, что ничего в руках этой «Ксении Александровны», русской актрисы, голубоглазой, с капризным носиком, он не оставил: «Я уберег от нее, посреди этого замешательства, мое заветное сокровище, о котором она и не догадывалась: я не отдал ни страны в горах, ни тамошних мужей и жен, ни скал и каменистых тропинок, ни пастухов с несчетными стадами, ни оружия и коней, ни старых песен и преданий…» Всем этим, можно предполагать, «Ксения Александровна» мало интересовалась. Но не напрасно говорит автор с таким чувством и так торжественно о своем заветном сокровище: как раз ему-то и посвящена по существу вся книга. В ней хорошо отразился и патриархальный уклад дагестанской семьи, и живые еще отклики шамилевских времен, и своеобразные условия горской жизни вчерашнего дня, когда все еще насаждалась, по старине и по привычке, мусульманская обязательная премудрость в медресе (с любовью зарисовал автор профиль одного учителя — Мохаммеда из Согратля). А в это время уже готовились к борьбе другие дети той же страны, пускай немногие, приверженцы другого, новейшего ислама — революционного, марксистского. В книге живописуется, конечно, по преимуществу Дагестан консервативной закваски, притом в верхних его слоях, и о нем автор сообщает много яркого, простого, интимного. Впрочем, ни малейшей отрешенности от природных «масс» здесь, конечно, нет. Напротив, большой интерес представляют именно такие, из народной гущи выхваченные фигуры, как, например, старый служитель Рамазан с его обстоятельным рассказом о прежних, старых (языческих) богах (он их перечисляет) и о том, что с ними сталось после усвоения истинной веры; маленькая пастушка Билан — предприимчивая приятельница отрока-автора, предложившая ему как-то, к немалому его смущению, «поиграть в любовь» — украшенная зеленью и ветвями, в процессии, испрашивающей у неба дождя во время засухи; старый пастух Герги, героического, в глазах автора, склада — целый ряд охотников, наездников, рассказчиков, кровомстителей… Быть может, в заботе об иностранном читателе, отдана некоторая дань и намеренной стилизации: нукеры слишком уж часто пускаются вскачь, а ученые сокола взлетают в высь, чтобы ринуться на пернатую дичь. Впрочем, жизнь так и рисовалась, вероятно, дагестанскому барчуку, каким видимо, рос автор, и он лишь правдиво изображает свои переживания.