Халил-бек Мусаясул - Страна последних рыцарей

Дербент относится к Дагестану, а Дагестан — это родина автора повести, дагестанские горы — это место действия важнейших событий нашей повести. Дагестан в переводе означает «страна гор», он с трех сторон окружен огромными горами, а с четвертой стороны постепенно переходит в узкую равнину у берегов Каспийского моря. В основном это скудная каменистая земля, похожая на естественную крепость. Ее реки пробили в скалах тесные и глубокие ущелья, которые зачастую не расширяются и не превращаются в долины. Много крупных перевалов и бесконечных, извилистых троп ведут в горы, над ними возвышаются голые скалы, а внизу зияют пропасти. Там наверху очень скудная растительность, на нижних склонах растут леса, климат напоминает климат Северных Альп, но чем ближе к морю, тем больше пейзаж приобретает южный характер, там растут вечнозеленые деревья, виноград и знаменитые фрукты.

Дербент, вероятнее всего, был основан персами. Чтобы защитить свои владения от северокавказских народов, они возвели Кавказскую стену, которая начиналась у Дербента и простиралась от моря до моря. В седьмом веке западно-тюркское племя хазаров завоевало область Дербента, которую в 728 году у них отняли арабы. В XIII веке город штурмом взяли монголы, которые таким путем дошли до юга России. Чингис-хан и позднее Тимур стали персонажами народной поэзии. Таким образом, прикаспийская равнина во все времена была яблоком раздора между соседствующими и кочующими народами. В 1722 году она была отвоевана у новоперсидского царства русскими, которые вынуждены были передать ее Надир-шаху {96} .

Древний Дагестан, то есть собственно горный Дагестан, в котором развиваются события нашей книги, мало пострадал от этой смены властителей. Его это мало коснулось {97} . Ничто чуждое не смогло проникнуть в его недоступные горы, их неприветливость и суровость защищала их. Небольшого количества мужчин было достаточно, чтобы защитить его горные перевалы и аулы от мощных армий; он казался неприступным. А характер его воинственных жителей, которых не коснулась и не испортила роскошь Востока, в суровости и постоянстве были похожи на окружающий их ландшафт.

Горные народы Дагестана, среди которых племя аварцев является самым многочисленным, обитали до последнего времени будто в оазисе средневековья. Их имущество состояло из овечьих отар и пастбищ, свои кольчуги и мечи они ковали сами, их оружейное искусство было широко известно. Они продолжали жить так, как привыкли терпеливо жить веками: под властью местных ханов и нуцалов. Но назвать их жизнь мирной никак нельзя было, так как они постоянно вторгались на плодородную долину, расположенную у подножия гор. Христианство и ислам, влияние арабской и персидской культур постепенно проникало в горы и долины, но у аварцев {98} ислам окончательно победил лишь в середине XVIII века.

Именно в это время вышеупомянутый Надир-шах (1688-1747), после того как он покорил Грузию, Армению, Азербайджан и Дербент, предпринял поход на внутренний Дагестан, который не удался. Наконец, на рубеже XIX века Дагестанское нагорье стало центром длившейся 60 лет борьбы кавказцев против планомерного наступления русской империи на восток. В 1801 году русский царь возложил на себя грузинскую корону {99} и хотел, сломив сопротивление горских народов, установить необходимую связь с Россией.

Но завоевание оказалось намного более трудным и затяжным делом, чем ожидали в Петербурге, и стоило потоков крови. Как следует из сообщений нейтральной печати, иногда казалось сомнительным, что огромная русская империя сможет одержать победу над такой маленькой и стойкой горной страной.

Но с этой борьбы началось пробуждение кавказских племен и осознание ими общности своих судеб. Началось становление народа. Освободительная война против русского царизма является значительным и незабываемым фоном нашего рассказа, а говорить о ней — значит говорить о Шамиле. Имам Шамиль из аварского аула Гимры был выдающимся предводителем кавказцев, величественной и таинственной личностью. Благодаря религиозному пробуждению людей ему впервые удалось объединить разрозненные из-за кровной мести горские племена. Ислам, самая воинственная из монотеистических религий, стал в его руках необычайно сильным оружием. Более 25 лет он с переменным успехом вел своих верных друзей и воинов в бой. Его наибы и мюриды поклялись погибнуть в священной войне и поэтому не думали о своей безопасности. Несмотря на многочисленные, дорого доставшиеся победы русские, казалось, не могли продвинуться вперед. Многие генералы, которые после неудачных боев попадали в немилость, сменяли друг друга. Но на другой стороне всегда стоял тот же Шамиль со своими мюридами. После поражений он обычно уходил далеко в горы и готовил новое нападение. Русские строили дороги и крепости, которые при удобном случае снова завоевывал и использовал Шамиль. Они неустанно укреплялись в разных местах, однако их главная крепость Владикавказ в течение долгих лет не оправдывала своего названия. Ужасными и жестокими были для обеих сторон сражения за каждый аул, за Ахульго, Дарго, Чох, Салты, Хунзах и многие другие. В руках русских оказывались только кучи развалин. Природа гор была заодно со своими детьми.

Секрет огромной сопротивляемости горного народа заключался в его характере и психических качествах. Для людей Шамиля война была просто естественной формой жизни. Раньше они постоянно воевали друг с другом из-за кровной вражды между семьями или племенами, а теперь, большей частью объединенные имамом, они сражались против общего врага, в первое время при благоприятных оборонительных возможностях не несли больших людских потерь. При этом соприкосновение с новым миром не внесло каких-либо изменений в жизнь горцев, хотя русские создали вдоль военных дорог в осажденных районах товарные склады, чтобы вовлечь население в мирную торговлю, однако кавказцы или не испытывали нужды в предлагаемых им вещах, или предпочитали брать то, что им нужно, по-старому — вооруженным путем. Они редко сдавались врагу. Если они попадали в окружение, без надежды на спасение, то окапывались за телами погибших и пели свою предсмертную песню. Уверенность в том, что они должны умереть, вызывала в них такой религиозный экстаз, который находился за пределами всякого практического следования какой бы то ни было цели, и для русских оставался, вероятно, совершенно непонятным и жутким.

Если в ходе войны пафос этой борьбы и готовность принять смерть и не изменились, то положение борцов за свободу становилось все тяжелее, так как непонятным образом, даже во время Крымской войны, они не получали помощи от турок, а Россия постоянно посылала все новые подкрепления, в то время как у Шамиля почти не было артиллерии. К тому же ему самому мешало врожденное слепое стремление кавказцев к независимости и свободе. Ведь ему они тоже не подчинялись беспрекословно. Потерял же он своего лучшего и героического наиба Хаджи-Мурата, потому что старая кровная вражда посеяла между ними взаимное подозрение.