Антонио Дионис - Аргонавты

За эти годы состарился Хирон, поседела его голова. Уж не столь зорок глаз кентавра, не так стремителен его бег. Похоронил Хирон за это время немало друзей. В царство мертвых ушла и возлюбленная Федора. Можно было подумать о близкой кончине, чтобы в порядок привести дела и мысли. Но одно лишь терзало старого кентавра: так и не смог он рассказать правду о происхождении Ясона, правду о том предательстве, что совершил родной Ясону по крови человек, брат отца Ясона Пелий. И эта тайна тяжким бременем лежала на сердце кентавра.

Не раз, и не два приставал Ясон к приемному отцу с расспросами, пытаясь узнать причину той задумчивости и печали, что временами туманила взор старого кентавра.

О, Хирон,- приставал юноша.- Разве есть у тебя заботы, которые я не сумел бы развеять? Разве я не воспитан тобой в почтении и уважении - и не выполню того, что тебе, видимо, не по силам, но что мешает тебе радоваться жизни?

Лишь молодость радостна, Ясон,- отнекивался кентавр.- Ну, какие у меня хлопоты-заботы? Просто годы дают знать о себе - вот и все, а тут, сам рассуди, чем ты мне поможешь?

Старость приходит к каждому - и это правильно, потому что следом за старостью приходит смерть, чтобы освободить для юных и здоровых место под солнцем.

Глупые мысли! -сердился Ясон, видя, как сдал кентавр в последнее время.- Разве тут мало места?! - указывал юноша на дальние горизонты.

Сияли под солнцем горные вершины. Вдали, в долине, весело зеленели леса. Желтым пологом сбегали в низину с холма зреющие поля. Голубой цепочкой, едва различимая, струилась река. Вздохнул кентавр, проследив взглядом за движением руки Ясона:

Да, мой сын! На земле еще осталось довольно мест, где свободно и вольготно живется. Но мне, пожалуй, уже достаточно и той ямки, в которую меня закопают!

Мне скоро конец, дитя мое, скоро конец.

Ясон попытался возразить и вставить слово, но старый Хирон бросил на него тот грозный взгляд, который пронизывал человека, как ледяной луч. Он подозвал Ясона и подвел его к одному месту на краю холма.

Вот здесь,- сказал он,- ты похоронишь меня. Могилу мы выкопаем вместе, у нас еще есть время. Теперь они каждый день ранним утром рыли могилу. Хирон работал весело, словно работа доставляла ему удовольствие. Веселость эта не покидала его весь день, с тех пор, как стали копать могилу, он всегда был в хорошем настроении.

На моей могиле посади пальму,- сказал он однажды во время этой работы.- Может быть, ты еще поешь ее плодов. А не ты, так кто-нибудь другой. Я иногда сажал деревья, но мало, очень мало. Нельзя умирать, не посадив дерева и не оставив сына. Ну, так я оставлю дерево и оставил тебя, ты мой сын.

Ты издеваешься, Хирон!-обижался юноша.- Я не хочу думать, что ты умрешь!

Правильно,- кивал головой кентавр.- Это старость должна задумываться о той стороне бытия, что скрыта от живых!

А скажи,- жадно распытывал юноша,- правда, что после смерти мы не уходим в пустоту? Правда ли, что за той гранью бытия - тоже жизнь?

Правда, Ясон,- соглашался кентавр, чтобы тревожные мысли не мешали спать юноше: к чему знать молодости то, о чем время придет подумать в старости?

Живи, Ясон! - заповедывал кентавр, любуясь приемышем.- Живи и умей быть счастливым!

Хорошо, отец! - послушно отвечал Ясон. Тогда ты позволишь мне отлучиться? А вернувшись, я расскажу тебе о том, что видел и кого встретил - вот и получится, что ты побываешь там, куда не в силах тебя донести твои ослабевшие ноги!

И Хирон махал благосклонно, отпуская юношу. А сам с тоской глядел ему вслед: как было ему объяснить, что самое большое наслаждение для престарелого родителя - сидеть рядом со своим повзрослевшим ребенком и держать сына за руку, чувствуя тепло его ладони? Юность жадна до новых впечатлений - в старости ценен лишь давний друг, вещица, сохранившая память о любимой: глупое колечко или дешевенький амулет, и твои дети, которые шумно приходят по праздникам, дарят подарки, обещают невозможное - и все это вместо того, чтобы просто посидеть, держа старого отца за руку.

Ясон же, получивший свободу, сбежал по горной тропинке вниз, в долину. По правде сказать, не все, что видел и слышал Ясон, юноша честно рассказывал Хирону. С некоторых пор завелась у юноши тайна, чудесная и прекрасная тайна, о которой почему-то рассказывать Ясон стыдился.

Но каждый вечер с нетерпением спешил к сухой ветле, где, как Ясон не торопился, его уже ждала прекрасная незнакомка.

Заметил девушку, собиравшую цветы на поляне, Ясон еще несколько недель назад. Но за все эти дни, хоть девушка не каждый вечер, но часто приходила к полюбившемуся местечку, юноша так и не решился подойти к ней.

Он позволял себе лишь украдкой из-за стволов наблюдать за красавицей. Ясону даже иногда казалось, что он очень давно знает эти черные кудри и светлые, словно кора орехового дерева, глаза с черной каймой густых ресниц. Знает излюбленный девушкой жест, которым красавица откидывает со лба упрямый завиток волос. Знает ее привычки и привязанности. Одного не знал Ясон: кто она и как ее зовут? Ни в одном из ближайших селений Ясон девушку не встречал.

Однако лето перешло в жару. Травы пожухли. Цветы, беспомощные без воды, никли головками на ослабевших от жажды стебельках.

И Ясон теперь каждый вечер боялся, что девушка не придет: ведь поляна-то опустела, лишь мелкие беленькие цветочки, собранные в стоящие веником соцветия, уцелели.

Ясон в отчаянии готов был молить небеса о дожде, но толку от просьб к богам всегда было маловато: это юноша знал по опыту, когда выпрашивал еще ребенком себе звонкую дудочку из тростника или крепкий лук. Ясон знал, что на его просьбы куда охотнее откликнется Хирон, чем Олимп. Но даже Хирон не смог бы вызвать дождь, напоить истрескавшуюся от жары землю и вернуть свежесть цветам.

Но, как ни странно, девушка по-прежнему приходила на поляну. И Ясон каждый раз был счастлив и благодарен за те несколько минут, которые они проводили вместе: пусть девушка и не догадывалась, что не одна.

Вот и в этот вечер, уверив Хирона, что вернется до заката, Ясон заторопился к унылой ветле. Но не успел пересечь желтую полосу песка, отделявшую подножие гор от леса, как кто-то швырнул в него пригоршней мелких камешков.

Ты что?..- возмущенно обернулся Ясон. И замер, пораженный. Перед ним, не сон ли?, стояла его прекрасная незнакомка.

Она пересыпала с ладони на ладонь цветные горошины и смеялась.

Ты... ты что? - уже совсем другим тоном повторил Ясон, завороженный.

А так! Мелкая месть за твое постоянное подглядывание!

Так ты меня видела?

Девушка легко спрыгнула с камня, на котором стояла:

Ну, я же не слепая! Или слепая, как по-твоему? - кокетливо склонила к плечу голову.

Ясон сглотнул, преодолевая волнение: